Алескандер Зайцев - А-прогрессор
– Ты слишком много вложил в меня отец. Что бы я, как твой любящий сын мог позволить, пустить все потраченные тобой усилия понапрасну. – Барон только закрыл глаза в знак согласия.
– Благословляю.
– Спасибо. – И в порыве чувств Маррис прильнул губами к дрожащей руке отца.
Барон устало вздохнул. Ему было нестерпимо больно. Болела душа. Он клял себя за свою болезнь, что не позволяла твердо стоять на ногах. Клял, что так воспитал сына. Ругал себя, что не смог найти слов, что бы отговорить своего отпрыска от этого поступка.
Солнце клонилось к закату и Шарок, владетельный барон Горс, лучший полководец Бельграна, сосланный за излишнюю жестокость к врагам и непотребную непочтительность к церкви в это захолустье… Этот некогда великий человек беспомощно плакал. Он уже ничем не мог помочь своему сыну, что удалялся в ночь. Сыну который шел в одиночку, скакал, что бы найти и убить страшнейшего хищника Аркаха, что задрал нескольких крестьян в их владениях. Да поможет ему Единый. Беззвучно катились слезы, а губы шептали молитвы. Только на его мольбы ответила иная сила…
2-е марта 598г. от Р.А.
Ликур вновь ободрал все руки. И вот дернули его темные силы согласится на эту авантюру! Дома ему не сиделось! А все он, Киарис, кузен чтоб его черти забрали. Соблазнил посулами. Надеждой на богатый прибыток.
– Возьми! – В локоть ткнулась рука соседа, протягивая грязную тряпку. – Обмотай ладонь, только крепко. Станет легче.
Плотно забинтовав разорвавшиеся мозоли Ликур сплюнул. Он уже ненавидел своих ватажников. Ему казалось все они вообще не испытывают никаких трудностей в этом походе. Только он один мучается, с этим веслом, будь оно не ладно. Ну не рос он в отличии от остальных около моря, не привычны его руки к этой работе, то ли дело лопата, кирка или верный лук. Но весло… О! Этот предмет явно придумали черти!
– Скоро закат, нужно найти подходящую поляну на берегу. – Голос Киариса вдохнул в Ликура, надежду и придал сил.
Скоро он слезет с этой проклятой всеми святыми лодки и окажется на берегу. Слава Единому, а то он думал, что этот день продлится вечно.
Первую неделю, когда лодки шли по течению Апсиры* Ликур считал, что Киарис, пообещавший легкий и безопасный поход, говорил правду. Но когда они три дня назад свернули в бурный приток, начался форменный ад. Грести против течения, да еще по такой буйной речушке, это оказалось для него за пределами сил.
Как только лодки стукнулись своими плоскими носами о берег, Ликур буквально вывалился за борт от усталости. Боже, пожалуйста, пусть этот путь закончится поскорее! Ну не думал он, простой деревенский охотник на мелкую дичь, что казавшееся таким простым путешествие, обернется такими трудностями.
Впрочем, так стенал и ругался только один он. Все остальные ватажники совсем не считали, этот поход трудным. Наоборот, очень спокойным и легким. А некоторые из них, каждый год поднимались в верховья Апсиры, для своей охоты. Обычно это делалось в самом конце зимы. Когда большинство друидов уходило на север, где на берегу студеного моря, служители природы, несколько недель праздновали приход весны.
В другое время, в эти лесные чащи лучше было не соваться. Потому, что промышляли ватажники отстрелом зверя на мех. Очень прибыльное занятие, тем более местные леса буквально кишели пушным зверьем. Только вот не приведи святые, попасться за этим занятиям на глаза друидам. Те из охотников, от кого отвернулась удача, они просто не возвращались домой. Местные племена очень чутко реагировали на пожелания своих волхвов, забивая дубинами тех кто попался. И даже то, что сейчас на двух лодках их было более пятнадцати взрослых, здоровых мужиков, ничем бы не помогло. В чужом лесу от дикарей здесь обитающих, вдали от своих домов и знакомой местности, в случае обнаружения, у них не было ни шанса. Но прибыль от добытого меха, была настолько велика, что жаждущих быстрого обогащения, за счет даров севера меньше не становилось. Несмотря на то, что каждый год примерно один из пяти охотников не возвращался домой.
Меха этих лесов, очень ценились всеми. Настоящее мягкое и пушистое золото. Сейчас под успокаивающий треск костра, Ликур даже позабыл о боли в ладонях. Его воображение рисовало картины, как он торгует на рынке, отличными шкурами. В своих мыслях он давно настрелял дюжину самых отборных зверей. Это успокаивало и умиротворяло охотника. И даже то, что еще предстояло грести несколько дней, сейчас казалось ему не таким и страшным испытанием.
Но хмурое утро быстро развеяло все мечты, которые под неумолимым натиском предрассветного ветра, выдулись из головы Ликура. Опять проклятья срывались с его губ и нестерпимо жгло руки. Но весла ждали, и отказаться от гребли, значило значительно потерять в доле добычи. Сквозь скрежет зубовный он взялся за треклятое весло.
Еще три дня Ликур держался. Из последних сил, буквально только на самолюбии. А потом, в конце недели плавания по бурному притоку, уже лежа у потрескивающих бревен, он понял – всё. Пусть осталось всего два, ну может три дня, ничего это не меняло, он просто больше не выдержит. Он останется здесь, на этой стоянке. Устроит временный лагерь. Пусть лес тут не так богат на зверя, но он просто не сможет больше грести. Он решил остаться и охотится один, а потом ватажники, на обратном пути заберут его. Решено именно так он скажет Киарису этим утром. А может ему повезет, вдруг и тут много пушнины? Не важно, ему просто ничего не остается. Признать себя неспособным грести, значило публично унизиться, в глазах остальных показать себя слабаком. А так он просто скажет, что его охотничье чутье подсказывает ему остаться. Тут все бывалые охотники, в такое они легко поверят.
Первые лучи солнца, небо без единого облачка. Ликур, уже был готов поменять свое решение, но стоило ему опустить руки в леденящую речную воду, как желание все бросить и остаться, снова взяло верх. Он настолько погрузился в придумывание, что и как он скажет остальным…
Сильный порыв ветра, отломал от ближайшего дерева сухую веточку. Ветка была и правда почти невесомой, но неумолимый ветер, как будто ведомый чьей-то рукой, направил эту деревяшку, прямо в лицо умывающегося ватажника.
Раздумья Ликура были неожиданно прерваны. Что-то больно хлестнуло его по лицу. А так как охотник, для того что бы умыться в чистой воде, по выступающим камням забрался почти на два метра от берега. То его резкая реакция, на упавшую ветку, нарушила хрупкое равновесие. С громким криком Ликур плашмя грохнулся в леденящую воду бурного потока.
И то что глубина тут была всего по грудь, да и течение если честно не столь сильно, но даже это нелепое падение, в такую погоду, могло кончится очень плачевно. Все ватажники побросав свои дела кинулись на выручку одному из своих.
