Сергей Бадей - Душа Ардейла
Обычно после такого вывода у багрового от возмущения Брамура пропадал голос. Он только открывал и закрывал рот, сипло хрипя, размахивал руками в ответ на "железные" доводы Тархрета. Барат в эти мгновения с опаской следил за его руками, особенно, если в этих руках было чего-нибудь тяжелое. Но Тархрет хорошо знал грань, которую переходить не следовало, если он не желал это чего-нибудь тяжелое поймать. Обычно он, хихикая себе под нос, быстренько испарялся из кузницы в самый напряженный момент. После таких визитов Брамур долго ругался, перемывал косточки своему оппоненту, плевался и с особой въедливостью разбирался с работой Барата.
Надо сказать, что постепенно количество критических замечаний начало убывать. Брамур все чаще только молчал и одобрительно сопел, внимательно следя за работой Барата из-под кустистых бровей, и даже иногда удовлетворенно кивал при особо удачных действиях ученика.
Да и Барат сам чувствовал, что его мастерство постепенно возрастает. Ему уже с равным успехом давались совершенно разные работы. От массивных деталей для крупных механизмов гномов до очень тонких и точных миниатюрных украшений. Да-да! Оказывается, украшения из драгоценных камней и металлов у гномов — работа кузнецов. Только таких мастеров называли ювелирными кузнецами. Надо сказать, что это разумно. Кузнец, таким образом, постигал широчайший спектр работ, и мастерство его становилось только выше и изощреннее. Надо ли говорить, что Брамур также являлся одним из ювелирных кузнецов, причем одним из лучших. Это искусство он со всем пылом своей неистовой натуры тоже преподавал Барату.
Брамур неслышно зашел в кузницу. Да и мудрено его было услышать. Шипенье надуваемого горна и стук молота в руке Барата успешно заглушали все посторонние звуки. А Барат наслаждался любимым делом. Он получал огромное удовлетворение от власти над раскаленным, почти живым металлом. По его воле металл приобретал различные формы. Те формы, что возникали в его воображении. Металл уже тек и изменялся по малейшему желанию Барата.
Брамур долго молча наблюдал за работой. Кустистые брови шевелились, глаза цепко ухватывали мельчайшие детали процесса, губы двигались, что-то произнося про себя. Наконец Брамур не выдержал и громко прокашлялся, привлекая к себе внимание Барата. Парень оглянулся на кашель. В его глазах светился восторг и что-то еще, чему Брамур не смог найти названия. Как бы не сама магия!
— Ты, парень, уже прилично работаешь, — довольно прогудел Брамур. — Пора переходить к более сложным вещам. То, что ты пока делаешь — это так, детские забавы. Ими любой сопливый кузнец может овладеть.
— Сложным вещам? — недоуменно переспросил Барат.
— Ну да! К сложным вещам, — передразнил Брамур. — У тебя что, проблемы со слухом? От грохота хуже слышать стал?
Барат, привыкший уже к характеру Брамура, только пожал плечами. Брамур, вздохнув, придвинулся к парню:
— Я говорил с Советом Курхан-Старотса, — таинственно сообщил Брамур.
Кузнец замолчал, многозначительно двигая бровями.
— И что? — устало спросил Барат.
— Совет дал согласие на твою поездку в Каргерт и разрешил написать сопроводительное письмо Мартрехту.
— Зачем? — машинально спросил Барат.
— У тебя что, в голове кусок горной породы вместо мозгов? — рассердился Брамур. — Или ты уже все, что я тебе рассказывал, забыл? Ты помнишь, кто такой гран-гленд Мартрехт? Пошли собираться, мальчишка! Завтра с утра выезжаем. Надо хорошенько выспаться.
— И как вы, Подгорный народ, разбираетесь здесь, где ночь, а где день? — спросил Барат, откладывая молот и клещи на рабочий стол.
— Ох уж эти люди! — вздохнул Брамур. — Тут решается дело, которое может поломать вековые устои, а его интересуют такие мелочи! Поживешь с мое, научишься разбираться.
Честно говоря, Барата не особо волновали вековые устои гномов. Так что факт их ломки не вызывал у него душевных терзаний, подобных мучениям Брамура. Гораздо более его заинтересовало сообщение о предстоящем путешествии. Интересно, каким образом они будут добираться до столицы Подгорного народа. Барату не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь видел, как гномы путешествуют. Конечно, по слухам, их послы присутствовали в столицах государств. Гномы свою выгоду не упустят. В эти города, от Торговых пещер, послы добирались, как и все — поверху. Их тщательно охраняли крупные отряды воинов. Но чтобы гномы по поверхности перемещались в свои города, такого не было. А между тем связь между их городами, несомненно, существовала.
Утром на вопрос Барата о завтраке Брамур решительно замотал лохматой головой:
— Поедим, когда прибудем на место! — Он немного помолчал в задумчивости, и неожиданно добавил, впрочем, очень тихо: — Поедим, если будем в состоянии поесть…
что-то такое было в этих словах, что заставило насторожиться Барата. А Брамур тем временем засунул руку в карман и извлек оттуда несколько комочков какого-то материала. Гном печально на них посмотрел, потом отобрал две штучки и протянул их человеку. Барат непонимающе взглянул на протянутые ему комочки.
— Ну, чего уставился? — нетерпеливо спросил Брамур. — Бери, пригодятся!
Барат нерешительно взял комочки. Они были достаточно мягки и походили на клубочки тонких нитей, плотно переплетенных между собой. Интересно, для чего это предназначено? Барат недоуменно пожал плечами, засунул комочки в карман и зашагал следом за учителем.
Они достаточно долго шли по коридорам и туннелям. Барат понял, что Брамур держит путь в дальнюю часть города. Там он, кстати, еще ни разу не бывал. В каком-то особо темном туннеле дорогу им преградили два гнома в полном вооружении. Брамур протянул им пергамент с рунами, вытащенный из-за отворота куртки. Один из гномов внимательно начал его рассматривать. Второй не менее внимательно рассматривал Брамура и его спутника. Пауза затягивалась.
— Ты что, знакомые руны ищешь? — наконец не вытерпел Брамур. — Чего руду лопатишь?
— Порядок должен быть! — прогудел в ответ страж. — Вот тут обозначено, что ты с учеником. Где ученик?
— Тебе что, породой глаза засыпало? — взъярился Брамур. — Вот он! Перед тобой стоит.
— Это человек! — заревел в ответ страж. — А как человек может быть учеником? Чему вообще можно научить людишек?
Вот эти вопросы Барату очень не понравились. Где-то внутри вспыхнула обида и злость. Огонь, почувствовавший гнев Барата, в ножнах на спине завибрировал и даже зарычал. Видимо, что-то изменилось в облике Барата, так как страж отскочил от него, выставив секиру перед собой.
