Филипп Керр - Джинн и воины-дьяволы
— Мальпенса, — повторила Филиппа, впечатывая слово в поисковую строку.
— Это городок на самом юге Италии, — подсказал Нимрод.
— Держу пари, что она поехала к брату, — сказал Джалобин.
— Эврика! — воскликнула Филиппа, не сводя глаз с экрана. — Нашла! Конвент — это ведь монастырь, да? Вот же! Конвент в Мальпенсе. Глядите!
На экране монитора было подземное кладбище, состоявшее из туннелей и залов с возвышениями и полками для гробов и саркофагов. Но самое удивительное, что все мертвецы были мумифицированы и выставлены на обозрение, точно в музее. Некоторые трупы давно утратили свою плоть и выглядели почти как скелеты, в то же время другие лежали как живые. Словно они не умерли, а заснули.
— Ничего себе! — выдохнула Филиппа.
— Это в катакомбах, — сказал Нимрод, глядя на экран через плечо Филиппы. — Под монастырем. У них принято приносить трупы в катакомбы, а не закапывать в землю. Это старая итальянская традиция.
Согласно информации с веб-сайта монастыря, главной гордостью подземного кладбища считалось идеально сохранившееся тело девочки лет двенадцати, которая умерла в 1920 году. Местные жители называли ее «спящая красавица». Девочка лежала в открытом стеклянном гробу, с розовыми лентами в неутративших блеска волосах Прямо героиня из сказки. Но Филиппа чувство вала, что в этой девочке есть что-то смутно знакомое. Так, погодите, она же очень похожа на Дыббакса! И вдруг Филиппа вспомнила портрет в доме на острове Баннерманна — на том самом острове, куда направлялись сейчас Джон и господин Ракшас. Да, именно там Филиппа и видела эту девочку прежде. На портрете. Эта девочка никогда не умирала!
Это была Фаустина.
Глава 7
Люди в черном
Странные вы какие-то, — сказал Лео Полити, Ка-слуга храма Дендур. — Вы, хоть и призраки, совсем не похожи на обычных мертвецов, которых мне случалось провожать в мир духов.
— Неужели? — с интересом спросил Джон. — А чем мы от них отличаемся?
— Люди в большинстве своем очень смущены и расстроены собственной смертью, — ответил Лео. — И смятение мешает им осознать огромную перемену в себе самих и в окружающем мире.
— Что вы имеете в виду? — продолжал расспрашивать Джон.
— Я имею в виду, что они по-настоящему не понимают, что мертвы. Утратив свою земную оболочку, они все равно пытаются вести себя, как при жизни. И жутко сердятся, когда живые их не замечают, не обращают на них внимания, — объяснил Лео. — Древние египтяне хорошо это понимали. Вот почему они создавали храмы и приставляли к умершим Ка-слуг. Чтобы было кому мягко разъяснить душам усопших, что с ними случилось. Конечно, в наши дни люди понятия не имеют, куда идти, если ты умер. А отправляться в музей Метрополитен в Нью-Йорке и искать там храм Дендур точно никому в голову не придет. Но вы, два странных призрака, похоже, прекрасно знаете, кто вы такие и куда хотите попасть.
— Да уж, — хихикнул господин Ракшас. — Если ты промочил ноги, зонтик тебе уже ни к чему. Вы правы, Лео. Мы знаем, кто мы и где, и мы не из тех, кто сокрушается по столь ничтожному поводу. Крупный картофель всегда растет вперемешку с мелким.
Тем временем вся троица села в автобус, направлявшийся на Центральный вокзал, откуда уходили поезда на север штата, вдоль реки Гудзон. Джон заметил, что никто из пассажиров не обращает на них никакого внимания. Словно их тут вовсе нет. Словно они призраки. В этом Лео оказался совершенно прав. «В остальном же, — думал Джон, — мир духов в точности такой же, как реальный мир. Только нецветной. Черно-белый. Едва переступаешь порог храма, даже живые люди становятся черно-белыми». А еще Джон думал, что зря они с Ракшасом тратят тут время. Что, собственно, они выиграли, попав в эфирный мир — так, кажется, называл его Нимрод? — через этот храм посреди Нью-Йорка?
Джон наклонился к господину Ракшасу и прошептал:
— Автобусом и поездом мы бы и без Лео прекрасно добрались. Я знаю дорогу к острову Баннерманна. Зачем нам этот храм и этот Лео?
— Во-первых, — сказал господин Ракшас, — мы можем видеть самих себя, что уже неплохо и весьма полезно. И мы сможем видеть Фаустину, что также весьма полезно. Когда пытаешься завести с кем-то разговор, быть невидимым страшно неудобно.
— Да, об этом я как-то не подумал, — шепнул Джон в ответ.
— Во-вторых, — продолжал господин Ракшас, — Ка-слуга, как любой экскурсовод, наверняка знает пару-тройку деталей, о которых мы даже не подозреваем. Например, кто из сидящих рядом с нами в автобусе жив, а кто мертв. А среди тех, кто мертв, он наверняка знает тех, кому можно доверять, и тех, кому нельзя. Он различает, где тут просто призрак, а где какая-нибудь нечисть, которая призраком только прикидывается. Сам понимаешь, сколько волков стремятся выдать себя за бабушку Красной Шапочки. Иными словами, Лео — не просто наш проводник. Он имеет некоторую силу в этом мире, где мы — никто.
— Вы хотите сказать, что он наш телохранитель?
— Ну, это не совсем так, поскольку тел у нас с тобой сейчас нет, — улыбнулся господин Ракшас. — Он больше походит на ангела-хранителя. Только он, разумеется, не ангел. Я и сам не полностью понимаю механизм происходящего. Будем надеяться, что по-настоящему защищать нас будет не от кого.
Джон кивнул. Будучи почти призраком, он уже перестал бояться призраков и думал, что легко сможет иметь с ними дело. Но насчет остального населения мира духов он не был так уверен. Если уж господин Ракшас называет кого-то нечистью, наверно, это самый настоящий гад.
На Центральном вокзале они сели в поезд, шедший к Ньюбергу, в тот самый поезд, на котором Джон и Филиппа путешествовали совсем недавно, несколько недель назад, когда в первый раз ехали на остров Баннерманна. До Ньюбергского гребного клуба они добрались поздно вечером. Джон обещал Лео, что они смогут взять в клубе лодку, чтобы плыть до острова. Лео отправился за лодкой, а Джон с господином Ракшасом пошли к старому причалу с лодочным домиком. Все здесь было по-прежнему, только живший в домике лодочник показался Джону неожиданно моложе, чем ему помнилось. Моложе и как-то печальнее. Словно на него разом свалилось много бед. Что еще удивительнее, Джону почудилось, будто лодочник видит их с Ракшасом, хотя мальчик прекрасно знал, что это вряд ли возможно. Живые люди могут видеть призраков лишь в самых исключительных обстоятельствах.
Они наблюдали за лодочником снаружи, через открытую дверь кухни. Он заваривал себе чай. Потом, пробормотав что-то себе под нос, прошел в гостиную и громко хлопнул дверью. Джону хотелось посмотреть, живет ли еще у старика Хендрикс, любимый кот Дыббакса, поэтому он, недолго думая, последовал за хозяином — прямо сквозь закрытую дверь.
