Михаил Бабкин - Зеркало старой ведьмы
– П-пить, – выдохнул Хозяйственный, – от…отвар.
Тимыч понял. Выхватив из сумки пузырек со «всесилом», он зубами вырвал пробку и стал лить отвар в перекошенный рот Хозяйственного. Кокон дергался, голову рыцаря мотало по полу, драгоценная жидкость зря лилась мимо рта. Недолго думая, Тим воткнул горлышко бутылки Боне в рот – у Хозяйственного глаза полезли из орбит. Он судорожно глотнул раз, другой и… занавеска-убийца лопнула. Сразу, вся. Расползлась на тысячу безжизненных лоскутков. Бонифаций выплюнул бутылочку и кусок зуба в придачу.
– Ты сломал мне зуб, – горько прошептал рыцарь, – какая жалость. Не мог… поаккуратнее… – и потерял сознание.
– Что случилось? – всполошилась Нига: она во время переполоха упала на дно сумки и ничего не видела.
– Потом расскажу, помолчи. – Тимыч повернулся к зеркалу.
Привлеченный необычной суетой, Олаф подошел поближе и сейчас пристально разглядывал мальчика. Невзирая на грязь, нечесаный плащ волос и сильную худобу, он выглядел очень и очень внушительно – чувствовались в Олафе сила и не сломленный дух; пронзительный взгляд ярко-синих глаз не могла потушить даже колдовская пленка.
Тим вынул из сумки зеркальце и показал его волшебнику. Глаза Олафа расширились, он кинулся к Тимычу и отлетел назад, беззвучно отброшенный колдовской преградой.
– Та-ак, и кто это у нас тут безобразничает? – скрипучий старушечий голосок позади мальчика напугал Тимку не хуже удара грома. Тимыч резко спрятал зеркальце в карман и повернулся к Лурде.
– Мальчик! – восторженно проскрипела ведьма. – Юный человечек. Молодой, сочный. Вкусный, – и захихикала противным дрожащим тенорком. Тимыч смотрел на нее в упор, не отводя глаз.
Видимо когда-то, в молодости, Лурда была статной девушкой. Высокой и, может быть, даже красивой. Но столетия черного колдовства, огонь неутоленной мести и жажда власти сделали свое дело – от былой красоты не осталось и следа. Перед Тимом стояла тощая, хотя и высокая, но очень сутулая старуха с седым узлом волос на затылке, острым носиком и маленькими бесцветными глазками. Одета Лурда была в длинный засаленный халат и знакомые Тимычу рваные полосатые чулки; на ногах у ведьмы болтались зеленые шлепанцы с помпонами. В правой руке колдунья держала совершенно неуместную здесь пижонскую красную тросточку.
Лурда очень походила на тетю Варю, отвратительную кухонную склочницу из коммунальной квартиры, где когда-то жил Тим с мамой и папой, пока они не переехали в новый дом.
– Ей-ей, вылитая соседка Варвара Ивановна, – пробормотал мальчик.
– Ась? – Лурда приставила ладонь к уху. – Говори громче. Я плохо слышу.
– Она еще и глухая! – Тим не верил своим глазам. Вот так колдунья! Вот так гроза королевства! Тимыч сразу перестал бояться, развернул плечи, засунул руки в карманы штанов, выставил ногу вперед и задрал нос. Вид у него стал задиристый, боевой. Словно собрался Тим немедленно разобраться с ведьмой и, если надо, тут же надавать ей по шее. Не глядя на старость.
– Значит, так, – Тимыч сверлил старуху взглядом, – во-первых, я требую немедленно освободить Олафа. Во-вторых…
Лурда всплеснула руками и засмеялась глубоким грудным смехом, грозя мальчику тросточкой. Тимыч осекся. Очень уж этот новый голос не походил на прежний… «С таким голосом в оперном театре выступать можно», – оторопело подумал мальчик.
Ведьма ласково улыбнулась.
– Люблю розыгрыши! Повеселил ты меня, давно я так не смеялась. Небось решил – глупая старуха, чего с ней церемониться, да? Ошибся, милок. Оч-чень ошибся. – Лурда окаменела лицом, резко крутанула перед собой тросточкой, словно круг в воздухе нарисовала – на секунду ее окутала фиолетовая мгла.
Тим попятился: вздорная коммунальная старуха исчезла. Вместо нее перед мальчиком стояла прямая, как кинжальный клинок, властная и надменная женщина в черном, старинного покроя, парчовом платье, осыпанном драгоценными камнями; сбоку, на узком пояске серебряного шитья, висел роскошный веер из павлиньих перьев. Седую пышную прическу Лурды венчала маленькая золотая корона – лицо ведьмы разгладилось, исчезли морщины и бородавки; Лурда заметно помолодела. А тросточка в ее руке превратилась в высокий рубиновый посох.
Ведьма нетерпеливо топнула ногой, обутой в высокий кожаный сапожок:
– Продолжаем разговор. Что же во-вторых?
Тим облизнул пересохшие губы.
– Во-вторых, вы – гадкая, злая женщина. Сколько из-за вас неприятностей! Сколько от вас вреда! Немедленно освободите волшебника и убирайтесь из королевства куда хотите. Только подальше, – Тимыч сам поразился собственной храбрости. – Я все сказал.
Пораженная услышанным, Лурда смерила мальчика гневным взглядом.
– Да ты, оказывается, наглец! Тайно пробрался в замок могущественной ведуньи, да еще всякие пакости ей в лицо говоришь! – она выставила перед собой посох, навела его на Тима. – Дерзкий негодник! Сейчас ты будешь наказан.
Посох моргнул алым всполохом, жгучая волна промчалась сквозь Тима и растаяла. Тимыч независимо усмехнулся.
– Не работает, что ли? – озадачилась Лурда и быстро осмотрела посох, близоруко водя по нему носом. После опять прицелилась в мальчика, беззвучно прошептала заклинание. Очередной магический удар тоже пропал даром – Тим даже не моргнул.
– Ничего не понимаю, – жалобно пролепетала Лурда, – ты кто? Волшебник? Откуда?
Вдруг лицо ее прояснилось. Она кивнула, точно вспомнила что-то очень важное.
– Да ты ведь тот самый мальчишка! Как я сразу не сообразила? Я его, понимаешь, по всему королевству ищу, а он сам ко мне пожаловал. Чудеса да и только! – И ведьма озорно подмигнула Тиму. – Попался, голубчик! Хотя тебя волшебство и не берет, но кое-что я могу сделать. – Лурда взмахнула посохом и вокруг Тимыча в мгновение ока выросла замкнутая клетка с толстыми огненными прутьями.
– Смотри, не обожгись, – заботливо предупредила ведьма.
Глава 7
Тим открывает Нигу
– Так-так, а это кто у нас будет? – Лурда склонилась над Хозяйственным, опираясь на посох. – А-а, помню. Королевский кладовщик. Чего ему от меня потребовалось? – она осторожно потыкала посохом в бонин живот. – Кажется, помирает. Или уже помер, – равнодушно сообщила Тиму ведьма. – Лучше бы он у себя на складе сидел, консервы пересчитывал. Здоровее был бы.
Лурда подошла к пышущей жаром клетке, щелкнула пальцами. Позади ведьмы возник трон из плотного изумрудного тумана; колдунья с удобством расположилась на нем, предварительно аккуратно расправив дорогое платье.
– Почему молчишь? – Лурда подышала на посох, протерла его рукавом. – Почему не спрашиваешь?
– О чем? – Тим сел посреди клетки, по-турецки поджав ноги, засунул сумку за спину. Подальше от ведьминого взгляда.
