Александр Гарин - Игры Предвечных
Но внешняя стена стереглась не столь тщательно как то, что находилось внутри. Снежный Волк, который привык ходить по льду и карабкаться по его уступам, не без труда, но добрался до широкой каменной каймы, которая окольцовывала замок. Взобравшись по ней, он достиг одного из верхних огороженных карнизов, на которых также бдила стража. Обойдя скучающих, честно пялящихся в темноту воинов, Вальгард вновь поднялся по почти отвесной стене и, подтянувшись, взобрался на нужный ему вожделенный балкон.
Осторожно выглянув из-за занавески, вождь маннов сразу понял, что не ошибся. Марику он увидел тут же. Будущая королева Веллии сидела на большом и широком ложе под балдахином. Боком к ней притулился высокий курчавый мальчик, почти юноша, с умным, не по-детски жестким лицом. Рука принцессы обнимала его за плечо. Они оба молчали, прислушиваясь.
Несмотря на то, что на улице было уже довольно темно, в покое горело всего несколько свечей. Поэтому кресло принцессы Ираики, которая также находилась в комнате, было придвинуто ближе к ярко пылавшему очагу. Супруга де-принца Генриха сидела в нем, держа на коленях большую книгу в толстом кожаном переплете. У ее ног на шкуре серого ведмедя примостились еще два мальчика. Один из них был светловолос. Голова другого, напротив, оказалась темной, и отчего-то напомнила Вальгарду по-велльски нестриженные волосы про-принца Седрика. Лица обоих, однако, были неотличимы одно от другого. Должно быть, это и были близнецы, дети принцессы Марики.
Время от времени проводя ладонью по странице, Ираика читала вслух длинную и запутанную геттскую сказку. Читала хорошо. Несмотря на то, что чтение очевидно было начато давно, голос старшей принцессы не дрожал, а напротив - то поднимался, то опускался, выделяя нужные места и меняясь в зависимости от речей героев. Дети - и старший, и младшие, слушали внимательно и боялись пропустить хоть слово.
Однако не дети интересовали вождя маннов. Он жадно вглядывался в красивое лицо ведьмы Марики. Оно выглядело непривычным из-за отсутствовавшего на нем всегдашнего выражения спокойствия и надменности. Домашняя, не игравшая теперь никакой роли Марика казалась Вальгарду бледнее обычного. Ее глаза подозрительно блестели. Прекрасные черты застыли в отсутствующей гримасе.
- "... и тогда злая Брумгилька сказала, что блуждать Радиму Славному в песьем облике до тех пор, пока не поддастся он ее чарам и не признает власти над собой..."
На этом месте Ираика оборвала чтение и захлопнула книгу. Звук получился таким громким, что вздрогнул даже Вальгард, который по-прежнему оставался за занавесками на балконе. Очнувшиеся дети оживились, подняв шум и переговаривая один другого. Впрочем, шумели только близнецы. Старший, сидевший подле Марики, ожидал молча.
- Нет-нет, не уговаривайте, - твердо, что не вязалось с ее добрым лицом и мягким характером, отказала принцесса Ираика, поднимаясь, и с трудом перекладывая тяжелый том сказок на столик у кресла. - Продолжение я прочту не ранее завтрашнего вечера. Ваша мать целый день провела на охоте и утомилась. Нужно дать ей уже отдохнуть.
Юные наследники рода Дагеддидов попритихли. Очевидно, здоровье их матери не обсуждалось. Ираика подошла к недвижимо сидевшей ведьме Марике и потрогала ее щеку тыльной стороной ладони.
- Ты не заболела, сестра? - ласково спросила она. - Я заметила еще, когда мы только вошли. Ты бледна, и у тебя усталый вид.
Марика мотнула головой. Это вышло у нее резче, чем было необходимо.
- Я устала, - коротко и без улыбки проговорила она. Ираика склонилась и поцеловала ее лоб. Потом поцеловала еще раз и, на всякий случай, потрогала его рукой.
- Будто бы ничего, но меня не покидает чувство, что с тобой все-таки не все в порядке, - заботливая принцесса взяла за руку старшего племянника, который продолжал сидеть подле матери. - Ну, я все равно пойду, уложу детей. А ты отдохни. И знаешь, что? Отправляйся в постель прямо теперь. Да-да, не спорь! Ложись, Марика. Седрика ждать не стоит. Скорее всего, он заночует сегодня в пригороде.
- Хорошо.
Похоже было, что Ираика давно привыкла к угрюмым настроениям сестры и ее манере изъясняться, поскольку такой короткий ответ ее не обескуражил. Она еще раз ободряюще провела по волосам Марики и отошла, уводя за собой ее старшего сына. Лишь перед тем, как уйти, младшие дети поочередно подошли к матери для поцелуя.
- Ма, - темноволосый близнец, имени которого Вальгард не знал, присел перед Марикой, заглядывая в лицо. - А ведьма расколдует Радима? Он же не останется всегда... ну, собакой?
Марика без улыбки положила руку на плечо сына и заставила его подняться с колен.
- Не останется, - серьезно подтвердила она.
- Ты читала эту сказку? - вмешался старший сын. Названный в честь деда, Хэвейдом, он, однако, ничем не походил на старого короля и выглядел чистокровным романом. - Ты знаешь, чем она закончится?
Мать все так же, без улыбки посмотрела в его сторону и качнула головой.
- Не читала, - негромко проговорила прекрасная романка. - Но сказка не может закончиться плохо. Радим прав, а правду не победить. Никогда.
- А если останется?
- Да, ма, - светлоголовый близнец действительно всем, кроме цвета густой шевелюры, был удивительно похож на своего темноволосого брата. - А если он останется собакой? Разве это будет не плохо?
- Если останется, он все равно победит, - вмешалась Ираика, почувствовав, что ей тоже нужно вставить воспитательное слово. - Радим - славный воин, и он не покорится злу. Он всегда будет служить правде, каким бы ни было его тело. Так и поступают истинные воины Светлого Лея.
- Даже собакой будет служить?
- Даже собакой...
Ираике, наконец, удалось оторвать детей от матери, которая на самом деле смотрелась нездоровой, и увести их из комнаты. Некоторое время из коридора слышались их голоса. Потом затихли и они.
Принцесса Марика поднялась с постели и, прошествовав к двери, прикрыла ее. Потом вернулась в покой. Некоторое время она стояла перед камином, прижимая тыльную сторону ладони ко лбу и прикрыв глаза. Вальгард, который не торопился, ожидая, что, может быть, кому-то из домочадцев придет в голову вернуться, видел, что губы романки странно кривились. Внезапно Марика пала на колени лицом к огню и уткнулась лбом в ведмежью шкуру на полу.
