Линн Флевелинг - Белая дорога
Илар снова затрясся и забормотал что-то, что Улан не вполне уловил.
— Купайся и отдыхай, Илар. Здесь ты в безопасности.
Улан снова ощутил этот внезапный приступ, сжавший грудь изнутри.
— Давай, а я попозже загляну к тебе снова.
Улан постарался задержать дыхание, желая лишь одного — посклорее оказаться за дверью, в своей комнате. Там он без сил упал на стул и прижав ко рту носовой платок, зашёлся кашлем. Это не был обычный простудный кашель. Когда на него обрушивался очередной такой приступ, это было похоже на то, как будто его легкие разрывал своими когтями ястреб. Никто не знал, насколько серьёзно его положение, кроме его личного врача, да и тот дал клятву молчать. Никто не должен знать об этом!
Когда кашель наконец отступил, он почувствовал во рту привкус крови. Сплюнув в льняной платок, он со страхом, но уже без удивления увидел, как тот окрасился в розовый цвет.
Он откинул голову на спинку стула и постарался расслабиться, чувствуя, как постепенно стихает боль. Когда он смог снова держаться на ногах, он подошёл к стене, общей с комнатой Илара, и отодвинул гобелен, открывая под ним глазок.
Илар какое-то время расхаживал по комнате, твсё ещё трясясь и бормоча что-то, слишком тихое, чтобы Улан мог это расслышать. Наконец он остановился к нему спиной и скинул плащ, а затем потянул через голову свою тунику. Причина, по которой Илар настаивал на уединении сразу стала очевидной: всю его тощую спину и зад от шеи до самых колен покрывали рубцы, и многие достаточно свежие, с ещё запекшейся коркой.
Улан никогда не думал, что Чарис был так безжалостен со своими рабами, тем более с Иларом, которого он ценил более остальных и даже поговоаривал о том, чтобы однажды отпустить его на свободу. Нет, должно быть что-то произошло… без сомнения, что-то, заставившее Илара пуститься в бега. Клейма на икре Илара тоже не было, как и на его предплечье. И хотя это весьма облегчало пребывание его здесь, но совершенно не снимало вопроса о том, куда делись метки. Быть может какая-то укрывающа магия?
Он задумался. Нет, вроде бы он ничего не слышал о том, чтобы Серегил или тот другой обладали подобным умением. Если бы ему удалось их найти, он знал бы ответ.
Илар обернулся, потянувшись за губкой на крае ванны.
Аура светоносный!
Улан замер в глубоком потрясении. Чарис никогда не упоминал о том, что Илар был кастратом. У Улана всегда было впечатление о Ихакобине, как о весьма добром хозяине. С другой стороны, оставшиеся на том месте рубцы были явно старыми, а Илар относился к своему господину скорее с почтением, нежели со страхом. Нет, скорее всего это сделал ещё раньше один из его прежних, менее обходительных хозяев.
Илар, дрожа, погрузился в ванну и снова заплакал.
Удовлетворив пока своё любопытство, Улан опустил гобелен и вернулся к своиму рабочему столу. Там его личный врач оставил ему вечернюю дозу лекарства. Настой трав пока помогал значительно ослабить боль, но в последнее время она становилась всё более невыносимой.
Наконец, мальчик-слуга сообщил, что Илар хочет его видеть.
Улан застал Илара лежащим в большой кровати, откинувшись на мягкий валик и подтянув к самому подбородку стёганое одеяло, и длинные мокрые волосы его пропитали влагой их шелк.
— Так-то лучше, не правда ли? — сказал Улан, присаживаясь на стул возле кровати. — Быть может, теперь ты расскажешь, как оказался в таком отчаянном положении? Это Серегил-и-Корит так поступил с тобой?
Илар отчаянно замотал головой:
— Нет… он бы ни за что…
Однако взгляд его был рассеян, сознание явно изменяло ему.
— Ты принёс мне новости о рекаро и прочих?
Улан понимал, что несчастному следует длать поспать, но ответы на вопросы были слишком важны для него.
— Рекаро?
— Он…, — Улан быстро прикрыл рот перепачканным носовым платком в новом приступе кашля. Столь же жестоком, как и предыдущий.
— Прошу, расскажи мне, — прохрипел он, когда кашель его отпустил. — Расскажи о рекаро, — он заговорил осторожно, пытаясь снова завладеть вниманием Илара.
— Его дитя…
Дитя? Тот явно был не в себе.
— Твоему хозяину удалось получить эликсир, который он мне обещал?
Илар посмотрел на него безумными глазами.
— Оно умеет лечить…
Ах, да! Именно это и было обещано Ихакобином в обмен на хорошую кучу виресского золота.
Илар издал истеричный смешок.
— Никто не ожидал, что он заговорит.
Говорящий эликсир? Парень точно был безумен.
Илар всё ещё бессмысленно водил глазами.
— Илбан сумел бы… но этот жуткий вой! Так больно… затмило солнце… только не Алека и Серегила… ничего красивее не было под небесами!
От улыбки, исказившей лицо Илара у Улана по спине побежали мурашки.
— Но эти тела! Тела и птицы!
— Чьи тела?
— Илбана… всех их… и Серегил… так красиво!
То, как Илар говорил о боктерсийце, доказывало, что у этого жалкого подобия человека, которым тот был когда-то, всё ещё сохранились довольно сильные чувства к Серегилу, даже спустя столько лет. Впрочем, он догадался об этом ещё тогда, когда Чарис прислал письмо, с просьбой доставить к нему вместе с мальчишкой и Серегила.
— Серегил не погиб, — сказал Улан. — Он сейчас в Гедре.
— Жив? Серегил жив? — нечто, похожее на радость на миг осветило изможденное лицо. — Он жив. Но ведь…
Илар, хотя глаза его закрывались от усталости, высвободил из-под одеяла руку и задрал рукав своей льняной ночной рубахи, показывая Улану рубцы.
— Красиво.
Опять это слово, так мало сочетающееся с тем, что он делал. Разум Илара, похоже, был так же поврежден, как и его тело, и метался между проблесками мыслей и воспоминаниями.
Улан взял его за руку, ощущая каждую хрупкую косточку под шершавой обветренной кожей.
— Отдыхай, друг мой. Приятных снов, мы поговорим с тобой завтра.
И прежде, чем Улан успел дойти до двери, Илар уже спал.
Кирнари медленно, через силу, спустился вниз в свою личную ванную. Раскаленные иглы боли терзали его больные артритом колени и ступни. Он был всего лишь стариком, страдающим от возрастных невзгод не меньше, чем от болезней, и всё же он не мог допустить, чтобы это помешало ему выполнять свои обязанности. Он был кирнари Вирессы уже двести семьдесят лет — дольше, чем любой из его предшественников. И он никогда не давал своим людям повода волноваться или сомневаться в своём лидерстве, и сейчас сожалел только об одном. Восстановление порта в Гедре здорово ударило по бизнесу его фей’таста — гораздо сильнее, чем он ожидал, заключая сделку с Сарикали, и это была в значительной степени вина Серегила, проклятого щенка Корита-и-Солуна, изгнанника.
