Оксана Демченко - Нет чужих бед
Но рискнули. Хотели таким образом увеличить шансы на спасение хотя бы части мира Ожэз'та.
Изоляция попавших на Дзоэ длилась три сотни циклов. Люди растили цветы и заполняли трещины коры мохом та, необходимым для полноценной жизни леса и давшим новое имя миру — Дзоэ'та, то есть «живой мир Дзоэ».
Потомки участников экспедиции не одичали и не погибли. Да, утратили часть знаний и технологий. Но ведь и приобрели немало! Новый, теплый и гостеприимный пустой дом, охотно принявший переселенцев. Его собственная природа оказалась примитивна. Воздух малопригоден для дыхания, жара едва переносима. Но цветы прижились удивительно быстро, изменили климат, обновили состав атмосферы. И сами изменились: выросли в высоту почти вдвое по сравнению с привычными для Ожез'та размерами! А еще именно здесь, на Дзоэ'та, народ наэ окончательно осознал, как глубока его связь с цветочным лесом.
Ушло безвозвратно поколение, помнившее планету Ожэз'та. Оставило потомкам странный счет месяцев — долек цикла, несовместимый с периодом обращения Дзоэ. Девять долей по двадцать семь дней в каждой и странный неучтенный остаток — сорок пять суток. Тот самый излишек, несовместимый с календарем. Его назвали «чашей цветка» и отвели под празднование цветения мха та, обычно совпадающего со Становлением. Получилось весьма удачно: запах пыльцы этого мха — могучий, он будит жажду полета и ускоряет взросление.
Корабль с полузабытой родины прибыл, когда его уже перестали ждать.
Большой, удобный и совершенный корабль. Из него по трапу спустились бескрылые наэ. С долей презрения осмотрели город родичей, «дикарей». Отметили, что цветы хороши и их стволы годны для строительства. Деловито и несколько излишне торопливо уточнили, что дома все похожие цветы погибли. Может быть, их убило похолодание. Или болезнь, занесенная из неизвестного мира метеоритным дождем. А вернее всего — новый паразит. Но и без цветов неплохо. Они летают на кораблях и не привязаны к убогому миру, готовому погибнуть по прихоти злой природы.
Старейшины города слушали гостей все более настороженно. Им казалось, что пришельцы безумны. Как можно рубить цветы? Они ведь живые! И разве допустимо именовать природу злой?
Вслух свои опасения люди не высказали. Корабль был явной угрозой привычному порядку вещей, знаком могущества бескрылых, которые пока ничего не искали для себя на Дзоэ'та, кроме продовольствия.
— Наши предки заключили с ними договор, — отметил Вазэо. — Мы поставляли нектар, лекарственные настои, пыльцу, древесину. Ведь наши цветы иногда гибнут, и тогда мы используем их стволы для своих нужд. Жители Ожэз'та, а точнее Ожэз, ведь мох та больше не рос на нашей первой родине, согласились взамен учить наших детей в своем мире. Немногих, но для начала и это нас устраивало.
— Первые отосланные на Ожэз дети вернулись спустя двадцать циклов, — вздохнул Зоэл, прекрасно знавший историю своего народа, как любой и'наэ.
Именно повзрослевшие в чужих городах дети рассказали, во что превратилась некогда родная планета. Утратив леса, она стала суровой и холодной. Наэ селились теперь кучно, в тесных многоярусных общих домах. Жили недолго, всегда менее ста циклов. Из-за этого и по причине болезней население за время изоляции сократилось.
— Но главное мы узнали лишь через полвека, — грустно отметил Вазэо. — Они погубили лес сами. Создали по подобию нового паразита, высасывающего нектар из нераскрывшихся цветков, механический сборщик меда. А лес не может жить, если цветение прекращается полностью. Когда дети выведали эту тайну, мы поняли: наш род раскололся надвое. Мы — живые и'наэ, души цветов. А они наэ'ро, призраки мертвого леса. Они без колебания и силой захватили бы Дзоэ'та ради получения пищи и древесины. Но поначалу надеялись переделать нас по своему подобию, а потом опасались нашего сопротивления. Мы утратили знания о кораблях. Но прочее-то сохранили и даже дополнили. Мы были несколько ниже ростом, но заметно сильнее, жили дольше и отличались многочисленностью, поскольку рождались и росли вместе с лесом Дзоэ'та — быстро и бурно. Впрочем, позже они пробовали погубить нас и прибрать к рукам лес. И тоже выяснили, что лес — живой.
Вазэо прикрыл веки и мрачно ощетинил брови. Противостояние двух миров началось через две сотни циклов от первого посещения Дзоэ'та кораблем наэ'ро. Города и'наэ пришлецы попытались сжечь и сами попали в чудовищную бурю. Столь страшную, что переждать ее пришлось, запершись в главном корабле. Когда погода наладилась, наэ'ро вышли. Намеченного к ликвидации города уже, само собой, не было. Его уничтожила буря.
Победа, у которой оказался странный, пьяняще-сладкий запах. Душноватый, пряный, навевающий сны. Пыльца мха та проникала через любые фильтры — она вообще весьма необычна. И дарила сон без пробуждения тем, кто отказался стать живыми душами леса.
— Они сдохли, и у вас появился корабль, — гордо прищурилась неугомонная Алесия. — Ух, жаль, меня тут не было! Я бы им показала, как жечь города. Я эфрити, я очень даже умею. И жечь, и гасить.
— Но не способна слушать, не перебивая, — тихо заметила Лэйли.
— Мам, извини.
— Не «мам», бессовестная девчонка! Просить прощения следует у старейшины.
— Извините, Вазэо, — покорно склонила голову Алесия.
— В тот раз наши предки справились без помощи достойной эфрити, — улыбнулся старейшина. — Мы спрятали корабль. Наши хладнокровные родичи более всего опасаются непонятного. Они истратили три десятка циклов на выяснение того, куда исчез объект. Совершенный, созданный для перелетов между планетами. Мы упрямо делали вид, что нападения не происходило. Продолжали учить детей и поставлять продукты. А еще мы принимали новых жителей. Далеко не всем на Ожэз'та нравились тесные города… Одни вернулись в лес и стали и'наэ. Другие — те, кто утратил душу окончательно, — решили полностью отказаться от детской, как они утверждали, привязанности к одному миру. Наэ'ро взялись строить корабль… Я бы рискнул для простоты назвать это механическим подобием вашей Ами. Оно было мертвое и холодное, не умело двигаться самостоятельно, постоянно нуждалось во внешнем источнике энергии. Наэ'ро придумали использовать для этой цели солнце. По принципу действия механического паразита, погубившего лес, их машина пила сок звезды и запасала этот нектар впрок.
— Как вы узнали? — прошептала неугомонная Алесия.
— Переселенцы нам сообщили. Живущие в лесу быстро возвращаются к полноценному разуму и'наэ, — отозвался старейшина. — И понимают, что нельзя быть паразитами и убивать жизнь. Здесь, на Дзоэ'та, и сегодня живут потомки переселенцев. Например, мой род, или род Айа. Среди наших предков были ученые наэ'ро, пилоты и инженеры. Одни сбежали с Ожэз. Других привезли к нам стариками — умирать. Наши родичи из того, исконного мира народа наэ, стали очень рациональными. Они предпочитали не тратить корм и лекарства на тех, кто бесполезен. Спихивали проблемы на нас. А разве люди — это проблема? Мы лечили пожилых бескрылых, и они еще долго жили в лесах, радуясь своему новому дому и оберегая его. Все вместе мы составили и воплотили план. Это была война. Настоящая война. Важным казалось добраться до их кораблей, а еще — уничтожить саму память о той ужасной технологии, создавшей убивающего солнце паразита. Мы вопреки всему надеялись, что урон еще не слишком велик…
