Александр Самсонов - Кощеевы земли
Борейша на миг умолк, потом схватил за плечи Стаса и завопил ему в ухо:
— Поехали, тебе говорят, поехали, потом заведешь. — И, внезапно успокоившись, забубнил снова: — Спаси меня, Господи... Поехали быстрее. Каюсь, каюсь, каюсь... Чего ждешь, гони отсюда. Иже еси на небеси... Быстрее. Боже, да святится имя твое... Да не стой же, поехали.
Машина ракетой проскочила лужу и, набирая ход, понеслась по лесной дороге. Для Стаса ожившее дерево явилось логическим продолжением разговора с лешаком, и к происшедшему он отнесся более спокойно. «Чего только не бывает в наших лесах», — эта философская мысль подействовала на него успокаивающе.
Очередное препятствие ожидало их, когда до города оставалось несколько километров и, казалось, можно больше не беспокоиться. На извилистом спуске вдоль обочины громоздились огромные кучи мусора, сваленные безответственными водителями мусоровозов. Одна из них конусообразной преградой лежала прямо посередине проезжей части. Вокруг нее, образовав круг, стояли какие-то потрепанные личности в белых накидках и беззвучно разевали рты. Они синхронно вздымали руки к небу, и куча вспыхивала сине-сиреневыми вспышками. Образовавшиеся после вспышек струйки дыма белесыми змейками подплывали к стоящим и, причудливо извиваясь, заползали между губ. Вокруг на десятки метров распространялся едкий запах паленого. Каждый раз после манипуляций куча заметно съеживалась.
— Так, вонючка, посмотри, кого ты здесь из своих коллег видишь? — показал Борейше на открывшуюся картину Стас.
— Окстись, начальник, это ж не люди. — У Борейшы на лбу выступил пот, голос задрожал. — Демоны это! Какой же нормальный бомж будет добро такое губить? Смотри, что творят, вот гады-то! — Шумно сглотнув, он опять закрестился.
Существа не обращали внимания на остановившуюся машину. Они продолжали свой ритуал до тех пор, пока уставший ждать участковый не нажал на сигнал. Как по команде взмахи прекратились, и стоявшее к машине ближе всех существо медленно обернулось. Беззубый рот распахнулся, ввалившиеся незрячие глаза налились яркой синью, лобовое стекло «нивы», покрывшись мелкими трещинами, с шелестом осыпалось на торпеду.
Испуганно взвизгнул Борейша. Не раздумывая, Стас ударил по газам. И вовремя: остальные молчуны начали медленно поворачиваться в их сторону, но было поздно: буквально протаранив край дымящейся кучи, сминая неуклюжие тела, машина проскочила препятствие и вылетела на асфальтированную дорогу. На повороте их внесло, заднее стекло беззвучно разлетелось осколками по салону, но частокол деревьев уже закрыл опасный участок.
«Пронесло», — подумал Стас, но вонючая рука бомжа вдруг ухватила участкового за плечо, и бесстрастный, лишенный всяких эмоций, голос прошелестел в ухо:
— Мы еще увидимся. Очень скоро. Жди.
Ударив по тормозам, Стас резко обернулся. Бледный бомж, закатив глаза, мешком сползал между сиденьями, где и застыл в оцепенении.
Разборок и начальничьих разносов участковому удалось избежать. Майор Галушко и Аким Афанасьевич стояли на крыльце у входа в отделение, когда, заскрипев тормозами, «нива» застыла напротив них. Исцарапанный осколками Стас выволок из машины скорчившегося Борейшу и вручил его дежурившему на улице постовому. Увидев эту сцену, Галушко встрепенулся и уже было направился к ним, но деревенский старейшина удержал майора за рукав:
— Не торопись, сейчас сам доложит.
Майор нервно тряхнул одним плечом и, стараясь не ронять авторитета в окружении подчиненных, с апломбом вмешался в знакомый до боли процесс:
— Задержанного — в камеру, а вам, товарищ лейтенант, представить подробнейший рапорт по всем этим безобразиям, — радостно скомандовал он и, чуть подумав, добавил: — Машину загони во двор: нечего народ пугать. Да, кстати, сейчас займитесь отчетом по своему участку. Мне ваш председатель много чего о безобразиях рассказал, а в пятницу нас ждут в прокуратуре. Чтоб документы были готовы, иначе уволю!
Увольнением Галушко стращал всех и всегда, эта Фраза среди подчиненных давно рассматривалась как простой дежурный нагоняй. Поэтому все реагировали на брошенную вскользь угрозу скептически.
Информация, которую представил Стас Акиму, оказалась во много раз подробнее и значительней, чем версия задержания пьяного бомжа, данная в отделении. Старейшина внимательно отнесся к словам лешака, презрительно отмахнулся от ожившего дерева, но рассказ о случае с «бомжами» в белых накидках его сильно обеспокоил. Он несколько раз переспросил, уточняя детали. Затем задумался. Глядя на озабоченное лицо старика, участковый понял, что встреча с леведомыми тварями на дороге явилась для того неприятной новостью.
— Давай собирай всех наших, и через час встречаемся на Подворье, — проговорил Аким, приняв какое-то решение.
— Но...
— Собирай всех, кого сможешь. Времени в обрез.
Подворьем сельчане называли купленный много лет назад одним из предков Басановых большой дом на окраине города. Обнесенный высоким глухим забором, он на протяжении долгого времени служил местом проживания сельчан, решивших попытать счастья за пределами родной деревни. Здесь же под присмотром нескольких женщин жили дети, учившиеся в местной школе и единственном на район ПТУ. Фактической хозяйкой Подворья являлась младшая сестра Акима Афанасьевича Елена. Именно ею решались все вопросы городской жизни ламбушан. Большой двухэтажный дом старой постройки мог бы вместить всех выходцев из деревни, проживавших в райцентре, но почти половина помещений пустовала. Если кто-нибудь имел возможность купить квартиру или дом в городе, то никто этому не мешал. Постепенно многие семьи уехали отсюда и появлялись на Подворье лишь по праздникам или по необходимости. Местные власти в дела возникшей в маленьком городе общины не вмешивались, контролируя лишь налоговые и правовые вопросы.
Когда Стас прошел через распахнутые ворота, на Подворье стояла относительная тишина. Дети с учебы еще не вернулись, и лишь несколько взрослых мужчин, пыхая сигаретками, вели неторопливый разговор перед входом в дом. Все они представляли род Александра Бастрова — главную военную силу ламбушанских родов. По разномастной одежде и озабоченным лицам Стас сделал вывод, что они спешно прибыли по призыву Басанова и не представляли причин внезапного сбора.
Честь рода, безопасность семьи, ответственность за выполнение своего предназначения перед людьми, повиновение Слову — все это для ламбушан составляло истинную потребность существования, независимо от того, где они жили. Из поколения в поколение, от деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку вырабатывались качества неустрашимых воинов, готовых в любой момент выйти на бой с врагом. В обычной жизни крестьяне, рабочие, учителя — простые труженики, они ничем не выделялись среди других людей. Но стоило им услышать Слово, как в них просыпалась генная память, превращая скромных обывателей в умелых, свирепых и бесстрашных воинов.
