Элизабет Мун - Путь наемника
— Значит, Лиония сейчас поделена между эльфами и людьми?
— Да — насколько могут смертные и бессмертные разделить между собою что-либо. Среди тех, с кем тебе предстоит нести службу, есть как люди, так и эльфы. Большая часть из них — дети от смешанных браков.
— Из них? — спросила Пакс. — А разве ты сам — не один из них?
— Я? — Халлерон усмехнулся. — Нет. Я к рейнджерам не имею никакого отношения. Просто так получилось, что магистр Оукхеллоу проведал, что им нужно подкрепление. Вот он и решил использовать меня как посланника и проводника. Он, как и все киакданы, никогда не упускает возможности обратить себе на пользу любую ситуацию.
— По-моему, ты его недолюбливаешь.
— Я — его? — переспросил эльф. — А впрочем, какая разница? Киакданы чужды эльфам, хотя знают они нас лучше, чем многие. Нам же до них нет никакого дела. Когда-то они заняли наше место у Великого Дерева. Некоторые из нас так и не простили им этого, и никто из нас не забыл об этом. Поэтому нельзя сказать, что я люблю или не люблю киакданов. Я их уважаю.
Пакс устало потянулась. По правде говоря, она обрадовалась, узнав, что ей не придется шагать всю предстоящую ночь до самого утра.
— Ты бы поспала, — предложил ей эльф. — Я останусь на страже.
Глава IV
Пакс увидела подошедших рейнджеров лишь тогда, когда они шагнули из леса на поляну. Плащи и куртки зеленого цвета с коричневыми и желтыми разводами прекрасно маскировали их в чаще. Халлерон поздоровался с ними.
— Привет, друзья! Вот я и вернулся из Тсайи с рекрутом для вас на нынешнее лето. Знакомьтесь, это Паксенаррион. Ее воинское искусство было не раз доказано в прошлом.
— Мы приветствуем тебя, Паксенаррион, — поздоровался с Пакс самый высокий из рейнджеров. — Владеешь ли ты нашим языком?
— Да. Благодаря любезности и терпению Адхиэла из Эринвейла, — ответила Пакс с церемонным поклоном.
Рейнджер в свою очередь тоже кивнул ей, улыбнулся и обратился к Халлерону:
— Благодарим тебя за помощь, хотя мы рассчитывали на большее.
Халлерон нахмурился и бросил короткий взгляд в сторону Пакс. Та поняла, что в этот момент эльф предпочел бы, чтобы она не знала языка его народа. Пакс хотела что-то сказать, но, не найдя нужных слов, просто развела руками. Рейнджер, поняв неловкость ситуации, снова улыбнулся ей и сказал:
— Понимаешь, Паксенаррион, мы не то чтобы недооцениваем тебя как воина, но за прошлую зиму мы потеряли из-за эпидемии лихорадки стольких товарищей, что, будь ты полубогом, — работы бы тебе хватило с избытком, да еще и осталось бы для многих других. Могу ли я спросить тебя о твоем воинском опыте? Конечно, рекомендации Халлерона более чем достаточно, но, как говорят, каждый клинок имеет свои достоинства.
Пакс ждала такого вопроса, поставленного более или менее тактично. Она рассчитывала, что некоторое ее замешательство будет списано на то, что ей приходится говорить на чужом языке.
— Почтенный… — начала она и запнулась.
— Прошу прощения, — поспешил сказать рейнджер. — Мы до сих пор не имели чести представиться тебе. Меня зовут Джайрон. В моих жилах течет как эльфийская, так и человеческая кровь. А теперь знакомься: это Фаэр, Клевис, Ансули и Тамар.
Рейнджеры по очереди кивнули Пакс, и Джайрон продолжил:
— Ну, что ты нам расскажешь? Пауза, в течение которой происходило представление, позволила Пакс успокоиться и ответить с достоинством:
— Я прослужила три боевых кампании в роте герцога Пелана, в пехоте. Затем в течение нескольких месяцев… я самостоятельно… — Пакс почему-то постеснялась рассказывать историю, связанную с эльфами. За нее об этом вспомнил Халлерон.
— Паксенаррион, не скромничай. Джайрон, это она была в Проклятом Лесу. Ты же знаешь эту историю.
— Что? Так ты и есть та самая Паксенаррион? А я слышал, что ты уехала в Фин-Пенир, к почитателям Геда. Пакс кивнула:
— Так оно и было. Я училась и тренировалась вместе с ними в течение полугода, а затем отправилась в экспедицию в Колобию.
— Ну и что, нашли вы крепость Луапа? Похоже, Джайрона действительно интересовал этот вопрос.
— Да, нашли. — Пакс почувствовала, что в горле у нее пересохло. Ей вовсе не хотелось рассказывать незнакомцу обо всем, что там произошло. Тут в разговор опять вмешался Халлерон:
— Я познакомился с Пакс у киакдана в Бреверсбридже. Оукхеллоу рекомендовал мне ее. Она излечилась благодаря его искусству.
— Вот как? — Джайрон сурово посмотрел на Пакс. — Значит, ты оставила служение Геду. И почему же?
Судя по его тону и выражению лица, Пакс поняла: кое-что этот полуэльф о ней слышал. Были ли эти сведения правдивыми или сплошной выдумкой, ей оставалось только догадываться.
— Долгое время я не могла участвовать не только в сражениях, но даже в тренировочных поединках. И они… да и я тоже… В общем, казалось, что я никогда не смогу больше взяться за оружие. Поэтому я и ушла от них.
— И что, киакдан излечил то, что оказалось не под силу маршалам Геда? Пакс кивнула.
— Вот как? Сдается мне, Паксенаррион, ты многого недоговариваешь. Тогда ответь мне на другой, простой и понятный вопрос: можешь ли ты сражаться сейчас? Нам не нужны больные, слабосильные рейнджеры. У нас и самих таких хватает.
— Думаю, что смогу быть полезна в бою.
— Между прочим, из Бреверсбриджа мы дошли сюда так же быстро, как если бы я шел один, — сообщил Халлерон.
— Так-то оно так, но… — Джайрон покачал головой и криво усмехнулся. — Помощь нам, конечно, нужна, но я не могу принять в отряд кого-то, кто может оказаться обузой.
Люди меняются, как и оружие, которое иногда ржавеет и ломается. Смотрю я на тебя, Паксенаррион, и вижу, что ты сама себе до конца не доверяешь. Как же я могу доверять тебе?
— Между прочим, киакдан… — быстро заговорил Халлерон.
— Да что мне твой киакдан? Что ты заладил! С каких это пор ты проникся такой любовью к киакданам? Интересно, почему я должен выбирать себе товарищей по оружию по совету какого-то старикашки из дальнего леса? Чья кровь прольется на корни деревьев, если он ошибся в этой девчонке? Мне кажется, что не кровь твоего обожаемого колдуна! — Последние слова Джайрон почти прокричал.
Все вокруг молчали. Казалось, притих и лес, и шумевший в ветвях ветер. Пакс пожалела, что в ответ на эту вспышку в ней не поднялась, как это бывало раньше, волна гнева, которая позволила бы ей бросить вызов тому, кто так оскорбительно отозвался о ней и о ставшем ей близким человеке. Вместо этого она вдруг посмотрела на себя глазами только что познакомившихся с ней рейнджеров. И то сказать, сомнительное приобретение для отряда: худая, в грязной поношенной одежде, в стоптанных сапогах, абсолютно без оружия. Вдруг Пакс поняла, что по-своему эта ситуация даже забавна. Неужели в ней не осталось ничего от ее прошлого, от всех тех лет, когда она держала в руках оружие, носила доспехи и училась солдатскому ремеслу?
