Александр Мазин - Мой друг Тролль
— Имидж — это совсем другой вопрос, — пробормотала Оля, выковыривая из стенда с косметикой какие-то коробочки и ставя рядком их перед собой на полку. — И прежде всего это вопрос денег…
Катя, совсем оробев, пробормотала что-то о скидке. Оля поморщилась.
— Не дергай головой, я подбираю тушь. Не беспокойся, Лейла меня предупредила, что ты малоимущая. Думаю, долларов в двести мы уложимся.
Катя на мгновение замерла, а потом решительно полезла с табуретки.
— Слушай, я не могу работать, когда ты все время вертишься… — недовольно начала Оля.
— Олечка, ты здесь? — раздался нежный голос из коридора. — Уже трудимся?
Оля сразу выпрямилась, подобралась. На ее лице появилось натренированное выражение безграничной радости.
— Кариночка, как ты сегодня рано! — воскликнула она. — Это хозяйка, — шепнула она Кате.
В зеркальный зал легким шагом впорхнула красивая женщина лет тридцати, стройная и мускулистая, как гимнастка. Катю поразила ее прическа: длинные волосы, завязанные на макушке в хитрый узел, торчали во все стороны как лучи заходящего солнца. Сходство усугублялось багровым оттенком шевелюры.
При виде хозяйской прически Оля всплеснула руками и испустила восторженный визг:
— Вау, какая прелесть! Экстрим!
— Привет, девочки, — ослепительно улыбаясь, поздоровалась хозяйка и с откровенным удовольствием посмотрелась в зеркало.
— Я только что от Альбертика. Два часа меня мучил, противный. Сегодня ночью дефиле в «Голливудских ночах», а потом у меня там же мастер-класс. Пусть и на мастера полюбуются, хи-хи, не только же на моделек смотреть… Заодно и студии реклама.
— Душат слезы, — с надрывом прошептала Оля, рассматривая пылающую конструкцию.
Хозяйка благосклонно улыбнулась:
— Альбертик сегодня в образе. Хочешь, иди к нему, пока у него не иссяк творческий порыв. Он и тебя раскрасит.
— У меня вообще-то клиент, — кисло сказала Ольга.
Карина скользнула взглядом по Катиным волосам, встрепенулась. Катя встретила в зеркале ее профессиональный оценивающий взгляд. Глаза у Карины были тщательно накрашенные, неестественно синие.
«Цветные линзы носит, наверняка», — с легкой завистью подумала Катя. Она уже года три хотела такие.
— Ой, какая птичка к нам прилетела, — проворковала Карина. — Беленькая, нежненькая… Иди к Альбертику, Олюнь, я сама ей займусь. Кстати, — в ласковом голосе мелькнула угроза, — чтобы я последний раз видела тебя с когтями.
Оля виновато опустила глаза:
— Но это же обычный рабочий маникюр…
— Вот рабочий маникюр! — Хозяйка продемонстрировала тонкую кисть руки, невзначай прикоснувшись к щеке Кати. — Прозрачный лак, длина максимум два миллиметра от подушечки. Всё, свободна.
Громоздкая Оля поспешно удалилась, и Катя осталась наедине с хозяйкой.
— Ну, радость моя, приступим… — начала Карина.
— У меня нет двухсот долларов, — быстро сказала Катя. — И ста тоже нет. И пятидесяти…
Хозяйка возмущенно отмахнулась:
— Прелесть, зачем мне твои копейки! Ты ведь первый раз у нас, да? Первый раз — бесплатно.
Карина запустила пальцы в Катины волосы и принялась поворачивать ее голову туда-сюда, рассматривая со всех сторон. Пальцы у нее были твердые, как дерево.
— Ах, какая кожа! Не понимаю, зачем тебя вообще сюда занесло? — Голос Карины журчал, как ручеек. — В твоем возрасте тебе в принципе не нужна косметика. Тебе ведь лет семнадцать? Такое кипение стихий… такой заряд жизненной энергии… такой выплеск гормонов… Ты ведь еще девственница, да? Голову чуть левее, пожалуйста… У девочек в твоем возрасте, к сожалению, часто бывают проблемы с кожей, но ты просто уникум, давно такого не видела. И какие нежные губы… Тебя же любой макияж состарит… А вот бровки подкорректировать не мешало бы…
— Я хотела, чтобы мне помогли найти свой стиль, — сказала Катя, когда Карина наконец выпустила ее голову и пошла к стенду с косметикой.
— А я чем сейчас занимаюсь?
Карина вернулась через полминуты с ворохом баночек и коробочек.
— Твой стиль — весна. Робкая, но полная скрытой чувственности весна в горной долине. Первая зелень, похожая на изумрудный туман…
Руки Карины легко заскользили по Катиному лицу, нанося основу под тон.
— Спящие озера, с которых еще не везде сошел лед… Сизые вечерние тени…
Катя сидела, закрыв глаза, и чувствовала, как ее лицо то чем-то протирают, то припудривают, то водят острой кистью по векам… Кажется, Карина, забыв о собственных словах, намеревалась нарисовать поверх Катиного лица какое-то другое.
— Цветение дикого шиповника на неприступных скалах…
Сладко пахнущая липкая кисточка мазнула Катины губы.
— Немного прозрачного блеска… Ну, погляди на себя.
Из зеркала на Катю широко распахнутыми глазами смотрела русалка. Или фея. Казалось, ветер подует — и она улетит, растает как туман. Как прекрасное неземное видение.
— С волосами ничего делать не надо, — сказала Карина, любуясь на дело своих рук. — Не вздумай стричь или, не дай бог, красить. Натуральная блондинка — это такая редкость… Сейчас все норовят перекраситься в какой-нибудь неестественный цвет. Мне и то пришлось, по работе…
Карина еще раз взглянула на Катю и вздохнула:
— Жалко, что эта пора человеческого расцвета так коротка. Шесть-семь лет… Тебе, детка, этого еще не понять. Для тебя семь лет — это полжизни, да?
— Но это же естественно — взрослеть, — пискнула Катя. — И разве обязательно в двадцать пять становиться дурнушкой? Вот вы, Карина, просто потрясающе выглядите!
— Я — это другое дело, — заметила хозяйка салона. — Но ты, детка, тоже не огорчайся раньше времени. Есть много способов сохранить подольше мимолетную человеческую красоту. Главное — не упустить время…
От Карины Катя вышла в полном восторге, унося список косметических препаратов, заботливо составленный хозяйкой «Вечной молодости» для поддержания Катиной «мимолетной» красоты. Красавица в холле куда-то смылась, и Катя задержалась в коридоре, чтобы посмотреть фотографии знаменитостей.
— …Что значит «не хочет»? А ты дожимай! За что я тебе деньги плачу? Из своих возвращать будешь! — донеслось вдруг из-за полуоткрытой двери зеркального зала.
Катя не удержалась и заглянула. Карина, стоя боком к двери, кого-то распекала по телефону. Теперь, когда ее никто не видел, ее ухоженное лицо выглядело жестким и властным, почти мужским. Катя, слегка шокированная такой переменой, подумала, что Карине, наверно, не тридцать лет, а все сорок, если не больше.
