Любовь Черникова - Защитница
Ни у кого не возникло сомнения, что это и есть — Пасита Защитник. Пасита молча окинул народ светлыми холодными глазами и презрительно скривился.
Вперёд шагнул Опорафий и, низко поклонившись, произнёс:
— Приветствуем тебя в Золотых Орешках, Пасита Защитник. пришелец брезгливо хмыкнул и заговорил:
— Вы, черви, или не знаете, как следует встречать своего господина?
По толпе прокатился вздох. Удивленно вскинув брови, Опорафий пожевал губами, обернулся, обвёл потяжелевшим взглядом народ. Затем слегка развел руками, как бы говоря: «новая метла по новому метет» и тяжело опустился на колени, показав всем следовать его примеру.
Народ зароптал. Мужики хмурились и переглядывались. Не привык тутошний люд гнуть спину перед пришлыми.
Пасита испустил тяжелый вздох:
— Вижу, вас многому придётся учить.
Он спрыгнул с коня, бросив поводья одному из слуг, и направился к толпе, оттолкнув в сторону оказавшуюся на пути Апраксию, отчего та чуть не выронила каравай. Следом цепными псами верхом двинулись хмурые сопроводители — по виду чистые разбойники. Под колючим взглядом нового Защитника жители медленно опускались на колени, пачкая праздничные одежды в пыли. С лиц сбежали улыбки, и на площади воцарилась гробовая тишина.
— Ох, быть беде! — прошептала Анасташа, усердно потянув Киру вниз. Та, нехотя, поддалась, исподтишка зыркнув на Микора. Упрямец продолжал стоять, гордо вздёрнув подбородок — теперь уже один из всех. Пасита осмотрел склонившую головы толпу.
Заметил бунтаря:
— А я смотрю в деревне и дурачок имеется? — он тихо засмеялся и обернулся к своей свите, те поддержали его, дружно осклабившись. — Парень, ты глухой?
— Я — Микор, с рождения свободный человек и не перед кем шею не гну. Разве что Светлому Князю готов кланяться.
— Значит все-таки дурачок, — протянул Пасита, — а какой с убогих спрос? — он картинно обернулся к прихвостням. — Но вот в чем дело — я в своих владениях дураков не терплю!
Улыбка в миг сошла с его лица. Без замаха он ударил Микора в челюсть. От неожиданности парень не устоял на ногах и упал, но тут же начал подниматься, вытирая бегущую из рассаженной губы юшку. Черные глаза метали молнии.
— Микор, не надо!
Кира схватила друга за штанину, но тот зло стряхнул её руку и встал, глядя прямо в глаза Защитнику.
— Я смотрю ты, парень, совсем непонятливый? — голос Защитника звучал по прежнему тихо и ровно. Пасита тяжело вздохнул и могучим ударом в подвздошье вышиб из Микора дух. Отходя от корчащегося парня, он развел руками. — придётся начать первый день моего правления с порки. И, да. Я жду извинений.
Микор поднял голову. Ноздри его раздувались, желваки ходили ходуном. Сжав зубы, он смотрел на мучителя и молчал. Пасита, подошедший к своему коню и ласково потрепал по шее. Обернувшись через плечо продолжил:
— Кстати, я разве не сказал? Чтобы наука была крепче, а взаимоотношения честней, у меня есть правило, от которого я редко отступаю, он повернулся: за непокорность расплачивается тот, кто рядом. Тот — кто дорог. Взять девчонку! — он небрежно махнул рукой в сторону Киры, безошибочно определив самого близкого человека.
— Да что же это такое делается, люди добрые?! — заголосила Анасташа.
Бугаи вальяжно спешились, и, не торопясь, направились к Кире.
Она же вскочила на ноги, оттесняя мать в сторону. Микор испуганно оглянулся и прочитал на лице избранницы отчаянную решимость. Во её взгляде промелькнуло недоброе выражение: Кира готовилась дать отпор. Микор едва заметно мотнул головой и повернулся к Пасите. Слова не шли, застревая в глотке, он еле смог выдавить:
— Прости меня, Пасита Защитник.
Пасита замер и вопросительно приподнял бровь. Микор мешком упал на колени, буравя взглядом перед собой землю. Кажется, было слышно, как скрежещут от злости его зубы.
Пасита подошёл и ласково, почти по отечески положил руку парню на голову. Так он стоял некоторое время и, в раздумьях, смотрел куда-то вдаль. Сжатые губы слегка шевелились, будто стараясь сдержать улыбку. На миг деревенским даже показалось, что все не так уж плохо.
— Пожалуй, мне придётся сменить гнев на милость, — Защитник сделал жест рукой и прихвостни остановились. — Ты сам понесешь ответ за свою дерзость.
Тяжелым ударом ноги он опрокинул Микора навзничь. Толпа ахнула. Кира ринулась было к другу, но мать поймала её за подол сарафана.
— Куда, глупая! Хочешь, чтобы ему ещё сильнее досталось?
* * *«Фьють!» — просвистела плеть, в очередной раз опускаясь на окровавленную спину.
Наблюдая за экзекуцией широко открытыми глазами, Кира невольно прокручивала случившееся в голове и никак не могла остановиться. Отдельными картинами всплывало все произошедшее:
Вот бугаи Паситы приближаются и Микор вскакивает на ноги. Вот он дерется, с легкостью раскидывая их в стороны — наука Каррона не прошла даром.
Свистит длинный бич и обвивается вокруг шеи. Микор падает, и на него горой наваливаются разозленные негаданным отпором прихвостни Паситы.
Мужики было хотели вступиться, не выдержав такого произвола, но Защитник показал свою мощь. Похолодел воздух, зазвенел морозом, заставив легко одетых по случаю теплой весенней погоды сельчан поежиться. Побелели холодные глаза Паситы, и вдруг с неба упали острые, как ножи, осколки льда. Те, кто находился ближе, вскрикнули и отскочили с обмороженными руками и лицами. Но и на этом не остановился Защитник. Покраснели глаза его, мороз сменился жаром, и на ладонях вспыхнуло пламя. С дрожью Кира вспомнила огненный шар, который взорвался почти у самых её ног, опалив подол праздничного сарафана. Жители, как один, рухнули ниц, хором моля о пощаде, но под тяжелым взглядом постепенно смолкли.
В повисшей над площадью тишине взбешенный собачий лай показался особенно резким. Волчок даже не лаял — он низко булькал, брызгая слюной. Скалил по-волчьи длинные клыки. Тяжелая цепь звенела, будка сотрясалась от мощных рывков.
— Усмирите тварь! — рявкнул Пасита и один из его прислужников направился к собаке, на ходу вытягивая из ножен широкий палаш.
— Волчок! — дёрнулась было Кира, но Анасташа стальной хваткой ухватила за запястье.
Пес прыгнул.
Свистнула сталь.
Раздался короткий взвизг. Тяжелое тело с глухим звуком упало на землю.
Вокруг медленно расплывалась лужа крови.
Солнце клонилось к горизонту, когда избитого Микора привязали за руки к двум столбам. Их только что вкопали смурные мужики, понукаемые бойцами Паситы тут же — на площади — прямо перед домом Защитника. Людям был наказ: оставаться и смотреть.
