Погружаясь во тьму (СИ) - Кузьмин Марк Геннадьевич "Морроу Винд"
Сейчас она двигалась по коридорам, надеясь случайно встретить его, но быстро стала понимать, что это бесполезно, и уже склонялась к мысли пойти в свою гостиную.
«Моя тактика не эффективна, нужно придумать что-то новое, - задумалась она. – А может использовать… Нет! Нет! Нет! Нет! Только не ее!»
Одна мысль о той вещи, которая сейчас лежит в тайнике в ее комнате, пугала ее. После того, как она надела чертову диадему, с ней начали происходить все эти странности. Что может случиться, если она снова напялит ее, даже представить страшно. Она, как осознала это, так заныкала эту вещицу в небольшую дырку в полу и не прикасалась. Да, она знала, что за вещь в ее руках, и ее пугала сама мысль, что ее могут найти у нее. Все же Диадема Ровены Рейвенкло – это настоящее сокровище Хогвартса, а сам факт того, что она ее не возвращает, а прячет, может принести ей немало проблем.
Вот только Панси не могла объяснить причину, почему она ничего не расскажет учителям о своей находке. По какой-то причине ее интуиция настойчиво запрещала ей даже думать об этом. Ей казалось, что диадему нужно сохранить, и что она очень важна.
Причин этого она не понимала, но противиться не могла.
«Что же мне делать?»
Единственная надежда была именно на разговор с Эвансом, который мог бы пролить свет на ее положение. Вот только где же его найти?…
В пустом коридоре послышались шаги, что заставило девушку обернуться.
- Привет, Панси, - холодный голосок прозвучал в тишине.
- Привет, - мрачно произнесла она в ответ, - Дафна.
Перед ней предстала Ледяная Королева Слизерина, самая красивая девушка школы (что бы там Седьмая Уизли ни думала), Дафна Гринграсс. Стройная платиновая блондинка, бледная идеальная кожа, такое же идеальное личико и большие голубые глаза, которые были больше похожи на две льдинки. Всегда холодная, гордая и серьезная Гринграсс стояла перед ней и, как обычно, смотрела сверху-вниз.
- Ты подумала над моим предложением? – спросила она.
- Подумала, - ответила Панси. – Но с чего мне верить тебе?
- Если хочешь вернуть себе Малфоя, то я твой единственный шанс, - заявила Дафна.
- С чего бы это тебе такое мне предлагать? – не верила ей Паркинсон. – Твоя младшая сестрица очень неплохо ладит с Драко, - выдавила она из себя. Один вид того, как эти двое воркуют и целуются, словно нож резал ее сердце. – Так чем ты недовольна?
- Ты прекрасно знаешь, почему, - надменно бросила Гринграсс. – Он недостоин моей сестры, а с его отцом в Азкабане Малфой ничего не сможет сделать, чтобы защитить нашу семью. Если вообще будет пытаться, а не «забудет» договоренности и бросит Асторию, как только она перестанет быть ему удобна… Так же, как бросил тебя.
- А что об этом думает сама Астория? – спросила она.
Панси слишком хорошо знала Драко, чтобы понимать, что это не так.
Ее он никогда не любил, это Панси сама в постель его, полупьяным, затащила после бурного «отмечания» победы Хогвартса в Турнире… Она надеялась, что это отрежет ему путь назад. Да, подло с ее стороны так поступать, и, возможно, это и была причина их расставания. Сейчас, по прошествии года и утихших эмоций она могла себе в этом признаться.
«Я сама виновата во всех своих проблемах».
Дафна же лишь фыркнула на ее слова:
- Астория слишком наивна и романтична. Она верит в любовь и обожает его, не видя истины.
Панси едва удержалась от того, чтобы скривиться. Дафна всегда любила казаться холодной, расчетливой и, на аристократический манер, «правильной» и даже сейчас пытается замаскировать истинные причины своих поступков.
А причина была проста. Неприязнь Дафны к Драко началась еще с детства, причем она была достаточно интенсивной, чтобы родители этой парочки даже не рассматривали брак между ними, несмотря на то, что старшую сестру принято выдавать замуж первой… Но после событий четвертого курса, когда Драко насовал палок в колеса «антипоттеровской» клике, она стала его откровенно ненавидеть, и даже то, что после первого соревнования Турнира он полностью перестал защищать Генриетту, отношения не исправило. Ирония была в том, что Драко даже не знал, что перешел ей дорогу – свою нелюбовь к Поттер, что затмевала «звезду» Дафны самим своим существованием, Гринграсс тщательно скрывала и подзуживание поттероненавистников проводила достаточно аккуратно. Ну, не настолько аккуратно, чтобы прям никто не знал, но когда мальчишкам было дело до подковерных женских интриг… Они такие глупые.
И теперь Гринграсс, похоже, считает такой же глупой и ее. Как будто она поверит в этот «благородный» фасад и поведется на пару красивых слов…
- Сама подумай, как это будет выгодно тебе, - сказала Гринграсс.
- А?
- Ведь разорвав контракт с нами, Малфои будут опозорены, а потому ни одна другая семья не захочет с ними связываться. Так что у тебя будет реальный шанс вернуть его себе.
«Вернуть себе…»
Эта мысль закрутилась в ее голове.
Панси понимала, что это невозможно, но сердце все равно еще любило его и никак не могло забыть. Одна лишь надежда вернуть его, быть снова вместе, исполнить свою детскую мечту…
- Что тебе от меня нужно? – решилась она.
- План у меня прост…
Глава 12. Иная.
- Наш план такой, - с этими словами Дафна показала какую-то небольшую склянку с мутно-зеленой жидкостью. – «Зелье Верности», знаешь такое?
Панси не знала…
Точнее, она не знала, а вот ее память, что с недавнего времени не перестает удивлять новыми откровениями, тут же дала полную информацию по данному зелью.
Зелье Верности, более известное как «зелье мужской депрессии» - это попытка оставшейся неизвестной ведьмы удержать мужа от измен, выездов на охоту, вечеринок с друзьями и прочих мужских развлечений. Даже относительно удачная. Суть в том, что все люди, кроме особы, добавившей свой волос в зелье, начинают вызывать у опоенного легкое раздражение, в результате чего он, рано или поздно, начинает проводить больше времени рядом с объектом, который оного раздражения не вызывает... Вот только если жена бесит наравне с эффектом зелья вполне естественным способом, можно добиться только затяжной депрессии и запоев лишенного привычных способов разрядки мужа. А если вести курс приема достаточно долго, то и до суицида недолго.
- Ты хочешь напоить этим Драко? – поняла Панси. – Ты хоть знаешь, что, если об этом узнают, с нас спустят три шкуры?
- Потому действовать мы будем осторожно, - усмехнулась Гринграсс. – Если получится, каждый из нас получит, что хочет: ты – новый шанс с Драко, я – веский довод, чтобы настроить и Асторию, и отца против брака. В конце концов, жених не должен избегать своей невесты, чтобы побыть наедине с другой девушкой, верно?
Да, с точки зрения Дафны ситуация будет беспроигрышна, ибо простого нахождения наедине будет достаточно, чтобы раздуть из этого историю, а оное зелье точно уж обеспечит. Но для Панси это всего лишь шанс. Зелье Верности – не приворот, и чувства к «цели» не меняет никак. Но приворот любого вида слишком легко заметить - с наследником Малфоев это не вариант.
- Значит, потому тебе и нужна именно я, - задумчиво произнесла Паркинсон, - как подходящая цель для Драко.
- И потому, что тебе это нужно даже больше, чем мне. Да и подливать буду я, от тебя нужно лишь отвлечь его внимание. Ты ведь хочешь, чтобы Драко вернулся к тебе?
Панси замолчала.
С одной стороны, ее пугала мысль о тех проблемах, которые может принести провал этого плана. Скандал будет весьма сильным, если правда всплывет. Да и мысль заполучить Драко обманом ее не очень радовала. Если он все же вернется к ней, а потом узнает, как она его обманула, то никогда ей этого не простит.
Но с другой…
Это ведь шанс.
К тому же риски минимальны.
Мысль, что Дафна хочет ее подставить, Панси даже не рассматривала. Подливание детьми друг другу любовных и не очень зелий маги давно уже рассматривают как неизбежность, сопровождающую процесс полового созревания. До тех пор, пока она не подольет что-то серьезное, вроде настоящей Амортенции (а не той подделки, что можно купить в Хогсмите из-под любого прилавка), даже если она зафиксирует Драко заклинанием и выльет флакон ему в рот, максимум, что ей грозит – строгий выговор и потери репутации… А в этом плане, по сути, ей и терять нечего, ведь… такую, как она, мало какой аристократ захочет взять в жены…
