Сын мага: заговор во дворце (СИ) - Мартов Константин

— Помнишь, мы пережидали песчаную бурю в пещере?

Дилчмурод сверкнул белозубой улыбкой из — под чёрной бороды.

— Ты меня тогда учил вашей игре, — продолжил князь, — может быть, напомнишь правила?

Дилмурод пожал плечами и влез в карету. Уселся напротив князя и вытащил из перекинутой через плечо сумки горсть камешков двух цветов и игровое поле, состоящее из шести углублений, по три расположенных напротив друг друга. Они погрузились в игру.

Ближе к вечеру они достигли монастыря. Вид на него с вершины ближайшего холма открывался шикарный. Остроконечные крыши церкви сияли позолотой, аккуратные, словно игрушечные белые дома расположились вокруг в живописном беспорядке. Вокруг комплекса зданий монастыря, окруженных невысокой стеной, зеленели поля, поделенные на ровные прямоугольники. Через небольшую речушку, на берегу которой и расположился монастырь, перекинут добротный мост, сложенный из крупных брёвен. На склонах окружающих холмов паслись во множестве стада коров. Слуха князя донеслись звуки пастушеской дудки.

— Благодать, — услышал он слова кучера. Действительно, картина была благостная, навевающая покой.

— Тут хозяина живо на ноги поставят, — вторил кучеру голос одного из слуг, — местечко-то намоленное, да и лекаря тут знатные, моего свояка от грыжи исцелили.

Кавалькада подъехала к мосту, где и остановилась. Въезд на мост преграждало толстое бревно, ощетинившееся заострёнными сучьями, по бокам от него стояли рослые широкоплечие монахи с окладистыми бородами. На груди у одного блестел орден. Князь создал у себя на глазу тонкую пленку из слезы, усилием воли придал ей форму линзы и рассмотрел орден. Ого, Егорий Змееборец. Орден очень сильный и чрезвычайно редко вручаемый. Монах, похоже, до пострига успел повоевать, и даже совершил на воинской службе подвиг, достойный такой высокой награды. Линза не удержалась, лопнула, стекла по щеке князя словно слезинка. Он поймал на себе удивлённый взгляд Дилмурода, но объяснять ничего не стал.

Из второй с начала колонны кареты высунулся отец, монах увидел его и тут же распорядился убрать препятствие с дороги. В считанные минуты монахи отодвинули бревно на обочину и кареты поочерёдно начали преодолевать мост. После того как на том берегу оказались вся процессия, экипажи вновь выстроились в колонну и направились к воротам монастыря. Впереди них бежал молодой монах. У ворот он выкрикнул что-то неразборчивое и створки тут же начали открываться. Карета Павла въехала в монастырский двор и остановилась. Он открыл дверцу, спрыгнул на землю и огляделся. Везде царил идеальный порядок, дома были аккуратно побелены, дорожки выложены полированным камнем, клумбы обихожены, люди деловиты и целеустремленны.

— Кхм, — услышал он деликатный кашель и обернулся на звук. В паре шагов от него в почтительном поклоне застыл человечек в монашеском одеянии, с зажатой под мышкой холщовой сумкой.

— Княжич Павел Плечеев, я полагаю, — вымолвил человечек.

— Князь, — автоматически поправил его Павел. Он давно перестал злиться на казавшееся ему в юности пренебрежительным обращение «княжич». Плечеевы с незапамятных времён пользовались пожалованной монархом привилегией именоваться князьями с самого рождения — при условии что сын был единственным.

— Нижайше прошу простить, — человечек склонился ещё ниже, — Если угодно, я покажу вам вашу комнату. Вашего слугу проводят в покои, соответствующие его званию.

Павел проследовал за человечком к высокому крыльцу, а после они долго шли длинными путаными коридорами. Если снаружи здания монастыря выглядели образцом порядка и предсказуемости линий, то внутри они напоминали клубок змей, приготовившихся к зимовке. Князь старался запомнить все повороты, но вскоре решил, что это не лучшая затея, и что надо бы вытребовать себе проводника, иначе он рискует заблудиться в хитросплетениях коридоров.

— Вот мы и пришли, — человечек услужливо распахнул перед князем дверь в комнатушку, обставленную более чем скромно.

— А как мне отсюда выбираться, если я решу погулять?

— Не стоит самостоятельно пытаться гулять по нашим коридорам, — монашек по — прежнему выглядел воплощением подобрастия, но тон его голоса не подразумевал дискуссии.

Словно дрессировщик говорит с норовистым жеребцом, мелькнула мысль в голове князя.

— Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не суются, — сказал он.

— Ваша правда, князь, хотя этот монастырь вам не чужой. Я поблизости буду, на этой вот лавочке. Как захотите куда прогуляться — только скажите, я провожу.

Монашек уселся на лавочку у стены коридора, прикрыл глаза и принялся беззвучно шевелить губами, перебирая чётки. Князь пожал плечами и закрыл дверь.

В его распоряжении имелась узкая кровать, накрытая тонким матрасом, столик для умывания с тазиком и кувшином, а так же сундук. Сундук, как он сразу убедился, пустой и. похоже, предназначен для его вещей. Которые остались в карете, надо полагать.

— Эээ… — как же к нему обращаться?

— Братец, а где мой багаж? — сказал он в пустоту, надеясь что монашек услышит.

Ни звука в ответ. Князь растерялся. Ему не приходилось ранее иметь дела с монахами и он понятия не имел, как с ними следует обращаться. Они ему не ровня — это ясно, но допустимо ли с ними обращаться как с простолюдинами? Князь сел на кровать и погрузился в размышления. Он уже решил было, что следует прикрикнуть на нахально игнорирующего его монашка, как в коридоре послышалось сопение. Дверь распахнулась, на пороге показался дородный румяный монах. На плече он держал огромный мешок с вещами князя. Он аккуратно опустил мешок на пол и вопросительно посмотрел на Павла. На мгновение в его глазах мелькнуло странное выражение. Князь подождал, не скажет ли монах чего-нибудь, не дождался и отпустил его.

Кое-как умылся, поливая себе на руки из кувшина — умываться, налив предварительно воду в тазик не пришло ему в голову. Осмотрелся в поисках зеркала, не обнаружил такового и причесался на ощупь. После переоделся, открыл дверь и произнес, чеканя слова:

— Я хочу видеть своего дядю Кирилла.

Монашек открыл глаза. Встал и всем своим видом выразил готовность проводить высокородного гостя. Князь заложил руки за спину, задрал подбородок и пошагал следом за семенящим монашком.

В этот раз они добрались до цели гораздо быстрее, у князя даже появилось подозрение, что в прошлый раз монашек специально вёл его кружным путем, намереваясь запутать. В этот раз он довольно быстро оказались перед украшенной резьбой дубовой дверью, у которой монашек остановился и глазами указал князю, что дальше ему следует идти одному.

За тяжелой дверью оказалась небольшая комнатушка, обставленная столь скромно, что это вызвало у Павла чувство нелепости происходящего. Словно ему прислали дорогую, богато инкрустированную шкатулку, он открыл её, предвкушая подарок, а внутри оказался булыжник. Комната оказалась проходной, в противоположной стене имелся проход, рядом с которым за небольшим столиком сидел монах, похожий на сопровождающего Павла сюда человека как брат — близнец. Он поднял глаза на Павла и указал ему на дверь приглашающим жестом. Князь вошел, и на этот раз он попал в кабинет, достойный высокопоставленного имперского чиновника. Из — за стола поднялся его дядя, широко разведя руки, словно собрался радушно обнять гостя. К ужасу Павла, дядя Кирилл его действительно обнял. Кирилл Плечеев был совершенно не похож на своего брата. Он пошёл в мать, был высок, плечист, русоволос и румян. С небольшими карими глазами. Одним словом, дядя Кирилл являл своим видом полную противоположность худощавым, бледным и яркоглазым Плечеевым.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, дорогой племянник! — провозгласил он натренированным пастырским басом.

Глава 10

Павел отстранился и вежливо улыбнулся.

— Отец немного приболел и решил что восстановление здоровья в монастырских стенах пойдёт быстрее. Я сопровождаю отца.

— Павлуша, тебе не требуется никаких причин для того чтобы посетить своего любимого дядю Кирилла! В окормляемом мною монастыре ты всегда желанный гость! — пророкотал дядя. Он вернулся к столу, проревел: