Соннасарнова. Элит (СИ) - Моргот Эл

Фире вдруг показалось, что этот цилиндр — центр. Центр всего.

Справа закрутилось воспоминание, точно энергетический шар постепенно раскрутился в иллюзорную панораму.

Это были они с Кирой. В их доме. Очень и очень давно.

— Пожалуйста, Фира, давай поменяемся! Хотя бы на один день! Мы сможем всех обмануть, если ты будешь вести себя, как я, а я — как ты, никто не заметит разницы! Пожалуйста, хотя бы только на день! — умолял брат.

Почему он так просил? Фира помнил, что думал тогда. Брат просто хочет развлечься. А он… Он не может этого сделать, потому что, если поменяется, на день, как просит Кира, уже не сможет просто отдать все назад. Ведь столько раз… Столько раз он мечтал оказаться на его месте.

И он отказался. И прочитал в глазах Киры обиду и… ненависть.

Воспоминание закончилось, свернувшись так же, как возникло. Но почему именно оно? Именно сейчас?

Невидимая раньше, в черном цилиндре со скрипом отворилась дверь. Фира перевел взгляд на него. Дверь оставалась открытой, будто приглашая войти. Фира подошел ближе, пытаясь вглядеться в недры цилиндра, но тьма, черным пологом преградив путь, не давала этого сделать. Входи — лишь тогда ты все сам поймешь.

Фира медленно переступил порог и почувствовал, как дверь за ним затворилась, будто ее никогда и не было.

Внутри темно, словно он и впрямь стоит всего лишь внутри полого цилиндра. Затем тьма рассеялась, и Фира увидел в стенках цилиндра свое отражение, как если бы они были сделаны из начищенного до блеска алюминия. Постепенно нарастал шум, разъедая барабанные перепонки, точно кислота. Фира почувствовал себя в невесомости, будто все его тело крутилось против часовой стрелки, а может — это цилиндр вокруг него крутился. Но все это оказалось лишь началом, как если бы система загружалась после запуска.

Тейн осторожно подошел к фонтану, опасаясь ступить в зону падения брызг. Он знал, что это лишь чужие воспоминания, но лучше быть осторожнее. Вода, журча и переливаясь, манила и притягивала к себе. Тейн почувствовал сильную жажду. Возможно, если бы вода не была такого ядовитого цвета, он бы с удовольствием напился и омыл лицо, смывая пыль и копоть чужого сознания. Но вместо этого он прошел мимо. Впереди все так же возвышались обугленные деревья, и просветов видно не было.

Во сне не чувствуешь физической боли. В чужом сознании она как будто тоже не воспринималась. Но это было даже страшнее и больнее. Не физическое. Но гораздо более болезненное. Оставляющее невидимые раны. Не на теле — на душе.

Дверь цилиндра снова отворилась, и Фира вывалился на мраморный серый пол. Он не мог пошевелиться, а перед глазами вставало воспоминание, его воспоминание.

Он с Кирой на крыше.

— Пожалуйста, прыгай.

Это казалось тогда так внезапно.

— Прыгай, и я займу твое место.

— Но… почему?

Теперь… Почему он не понял этого раньше?

На мраморном полу возле него остановились ноги в ярких, посреди этой серости, зеленых кедах. Фира долго смотрел на них, не в силах понять, о чем это свидетельствует. Казалось, вечность прошла между остановкой этих кед и мгновением, когда он перевел взгляд выше и увидел, кому они принадлежат.

Хорошо, что он ни капли не изменился. Фира боялся встретить посреди этого тлеющего сознания такой же искаженный образ брата. Он вскочил на ноги, оказавшись перед красноволосым тринадцатилетним парнишкой.

— Кто ты такой? — требовательно спросил тот. — Тебя здесь раньше не было.

— Это я, Фира, — взволнованно произнес тот.

— Фира? — удивленно переспросил его брат. — Но почему ты так выглядишь?

— Не важно. Слушай, Кира, ты должен пойти со мной. Я выведу тебя отсюда.

— Выведешь отсюда? — Кира посмотрел по сторонам. — Но куда?

— Туда, откуда пришел. В реальный мир!

— В реальный… — Кира посмотрел на цилиндр за спиной у брата.

— Возьми меня за руку, — Фира протянул открытую ладошку. — Нам только нужно найти человека, с которым я сюда пришел, и тогда все будет хорошо.

Кира не делал попыток взять руку.

— Ну давай! — требовательно потряс ей Фира.

Кира продолжал смотреть на нее, но не пытался ухватиться.

— Ну же! — Фира замахнулся, пытаясь схватить руку брата сам, но внезапно его рука прошла сквозь него. — Что?..

— Думаешь, я хочу?

— А ты не хочешь?

— Я…

— Пожалуйста! Ты сам решишь, что тебе делать в реальном мире! Но только не оставайся здесь! Здесь же все… тлеет.

— Почему ты здесь?

— Я пришел за тобой! — только сейчас Фира в панике осознал, что если его брат откажется, все будет напрасно. До этого момента он даже не рассматривал подобного варианта.

— Зачем?

— Я хочу о многом с тобой поговорить! И много чего сделать вместе с тобой! Но это возможно только в реальном мире.

Кира внимательно смотрел на него.

— Пожалуйста, не оставайся здесь, — попросил Фира, становясь на колени и заглядывая брату в глаза снизу вверх.

Казалось, это мгновение продлилось еще несколько лет.

— Хорошо, — наконец, произнес Кира и сжал протянутую руку.

Тейн долго блуждал в обугленном мире чужих воспоминаний. Он старался ничего не касаться, словно боясь испачкаться, заразиться беспросветностью этого места. И блуждал бы еще не меньше, если бы совершенно случайно не вышел прямо навстречу братьям. Или это тоже была не случайность?

Наверное, впервые он был так рад видеть Фиру. И еще он порадовался, что свернул на том повороте направо.

***

В светлом просторном кабинете находились пятеро. Какой-то исследователь наклонился к уху Нильсси и прошептал: «Неужели Великая Мелинда все же ошиблась?». Они перевели взгляды на высокую статную женщину, стоящую возле окна. Ее русые волосы роскошными локонами лежали на плечах. Рядом с ней, склонив головы в услужливом полупоклоне, стояли две девушки в медицинских халатах.

— Готовьте пациента, — холодным тоном произнесла Мелинда.

— Но доктор Кэйн так и не…

— Он появится, — прервала медсестру женщина. — Он обязательно придет.

Две медсестры, тихонько переговариваясь, прошли длинный коридор и остановились возле двери с цифровым замком.

— О! — удивленно воскликнули они, когда дверь отъехала в сторону.

Нильсси было тяжело сохранять хладнокровие перед Великой Мелиндой. Он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не начать извиняться и признавать свою ошибку в том, что доктор Кэйн так и не был пойман. Коммуникатор слабо затрещал, разряжая гнетущую атмосферу.

— Мы подошли к палате, но дверь заблокирована! — услышали все, находящиеся в кабинете. — Там как будто… тьма.

— Оставайтесь на месте! — воскликнул Нильсси. — Ждите меня!

— Ну, что я говорила? — удовлетворенно произнесла Мелинда. — Он не мог не прийти.

Они стояли перед открытой дверью, проход в палату затягивала тьма.

— Капитан.

Нильсси кивнул и попросил всех зажмуриться. Секунда — и коридор залил белоснежный, выжигающий глаза свет. Тьма рассеялась, будто чистый поток смыл грязь. Нильсси, медсестры, несколько человек охраны и еще тот исследователь вбежали в палату. Последней зашла Мелинда.

— Что это? — удивленно спросил Нильсси, глядя на Кэйна и Тейна, сидящих по разные стороны кровати, и маленькую светящуюся клепсидру на лбу у пациента.

— Должно быть, он нашел какой-то новый способ, — произнесла Мелинда.

Несколько минут они молча наблюдали за происходящим, но ничего не менялось.

— Что нам делать? Фаза…

— Мы не можем ждать, — решила Мелинда. — Готовьте пациента и доктора Кэйна, схватите демона.

***

Они шли, держась за руки, цепочкой, Фира за Тейном, крепко сжимая руку своего брата. Огромная клепсидра приближалась с каждым шагом. Сначала был виден только свет. Блеклый розоватый свет, точно далекий маяк в тумане. Потом стали заметны очертания самой клепсидры, стали видны блики на гранях ее стекла. Количество жидкости, которому оставалось перетечь в нижнюю часть, быстро сокращалось.

Тейн, шедший чуть впереди, лишь краем глаза улавливал их движение за спиной. Ощущая тепло чужой руки в своей, он поймал себя на мысли, что завидует этому чудаковатому и надоедливому человеку, который так отчаянно пытается спасти кого-то важного для себя. Воспоминания, от которых, он думал, ему давным-давно удалось избавиться, нахлынули всесокрушающей смертоносной лавиной. Именно сейчас, когда все усилия должны быть направлены на то, чтобы выбраться отсюда. Он вспомнил другого человека, человека, доверчиво протянувшего ему руку, зная, кто он. Вспомнил, как изо всех сил пытался удержать эту руку… И не смог… Вспомнил глаза…