Николай Бородин - Хозяин Пророчества
Ширш, самый внимательный из всего отряда, первым увидел нечто странное на горизонте. Все остальные рассудили, что если даже невозмутимый кирсс заволновался, то на подобное зрелище однозначно стоит взглянуть. Гномы разом вытащили свои трубки для дальнего обзора. Снора перекосило почти сразу, Кьяр просто побледнел, но особо жизнерадостным не выглядел. Сетэль, использовав магическое зрение, вообще сморщилась так, словно опрометчиво вгрызлась в лимон. И только Альтемир не особо понимал, в чем дело: он-то ведь видел всего лишь темное пятнышко на горизонте. Хотя, повинуясь чувству локтя, он тоже вопросительно посмотрел на дервиша.
Харад-аль слегка хихикнул и отступил на шаг, поднимая руки ладонями вперед:
— Это врата пустыни. Их видно издалека, не правда ли? До них еще десяток лиг, не меньше.
Гномы вслух никак не высказались по поводу грандиозности сооружения — верный признак того, что их тоже проняло. Снор с большим трудом удержался, чтобы сплюнуть под ноги, и с гадливостью процедил сквозь зубы:
— Ну и что это за дрянь, на которую нам еще десять лиг любоваться?!
Дервиш снова оказался под прицелом сразу шести неприязненных взглядов, но взять бывалого орка, тем более достигшего гармонии, оказалось не так просто. Он приятно улыбнулся, продемонстрировав все свои клыки, и спокойным, учительным тоном затянул:
— Врата пустыни, пожалуй, древнейшее сооружение в наших песках. Мы достигли куда большего просветления, чем наши предки, и нам уже чужды мысли об истреблении всех чужаков. Но древние, что подняли здесь эти обелиски, хотели ясно и недвусмысленно дать понять всем гостям, что лучше бы им сразу повернуть назад.
— И им это удалось, — пробурчал Кьяр.
Зрелище действительно было незабываемое. Но вдобавок существовала еще одна причина для неприятных мурашек, бегущих по спине любого причастного волшебству: с запада несло волной мощной и совершенно отвратительной магии. Дервиш не врал, когда говорил, что пустыня находится под осадой и силы для прорыва скопились нешуточные. Судя по отголоскам, там собрался весь цвет сообщества некромантов.
Врата пустыни представляли собой два каменных обелиска запредельной высоты, плавно сужающихся кверху наподобие веретен. Ни перекладины, ни створок, разумеется, не было — только два столба, каждый из которых тянулся ввысь не меньше чем на четверть версты. Но столбами они казались только издали. На деле же это были статуи. И все члены отряда, включая Альтемира, одолжившего у гномов подзорную трубу, были согласны, что неведомому мастеру, изваявшему подобное, руки оторвать мало, хотя он, безусловно, был подлинным гением, но это только усугубляло дело.
Больше всего эти скалы походили на каких-то гигантских насекомых, вставших на дыбы и повернувшихся спинками к пустыне. Брюшки же, состоящие из хитиновых пластин с огромным количеством тщательно высеченных в камне и совершенно омерзительных ножек, были обращены к подлетающим коврам. И в солнечных лучах эти мастерски сработанные каменные отростки казались движущимися — целый шевелящийся ковер. Общее впечатление складывалось совершенно тошнотворное, не помогали даже трезвые доводы разума о том, что это просто скульптура под определенным углом освещения. Все согласились, что даже зрелище летящего позади дракона куда приятнее, и принялись пытать дервиша в третий раз.
— Нет, ты не подумай ничего такого, — Сетэль терла лоб, пытаясь подобрать по возможности более нейтральные слова, — но что подвигло этого… камнетеса… на подобное?
Снор, порядком наглядевшийся на отдаленно похожих тварей в своих подземельях и не питавший к ним ровно никаких теплых чувств (эти бестии обычно обладали характером под стать весьма отталкивающей внешности), мрачно закивал, инстинктивно нащупывая рукоять секиры. Если бы этот скульптор сейчас оказался рядом, то… в общем, лучше бы он не оказывался рядом.
Харад-аль всезнающе усмехнулся:
— О, это, судя по нашим хроникам, были такие существа. Разумеется, не таких размеров. Да и особой опасности они не представляли. Но очевидно, кому-то их вид показался достаточно красноречивым — и пожалуйста!
В отряде очень многие умели читать между строк. Практически все, за исключением пока слишком молодого Альтемира и сугубо прагматичного Снора. Поэтому в адрес дервиша уже было готово сорваться несколько уточняющих вопросов. К примеру, насколько все-таки особой была представляемая ими опасность? И в какую сторону они отличались размерами от своих изваяний?
Но от всего этого Харад-аля спас тот, от кого дервиш уж точно меньше всего ждал помощи, а именно костяной дракон.
Чудовище взревело и словно взорвалось, запалив в небе настоящую звезду из синего пламени. Но ослепительная вспышка не означала гибели твари, как раз наоборот, по небу разнесся громогласный, ликующий рев костяного дракона, и из огня вырвался он сам, сияя чистейшей костью без каких-либо следов копоти, набравшийся сил, прибавивший скорости и даже вроде бы увеличившийся в размерах.
Харад-аль среагировал мгновенно, развернувшись лицом к замыкающему ковру и начав творить что-то уже в движении. Диковинное средство передвижения рванулось так, словно за ним по пятам увязалась целая стая моли, но полностью от удара все равно уйти не успело. Дракон, рванувшись вперед, вцепился в ткань зубами, а передние лапы с растопыренными когтями вытянул вперед, намереваясь сграбастать всю артиллерийскую батарею во главе с самим Яссольфом.
Неудержимый демон подхватил свою пушку на грудь и, не целясь, влепил заряд прямо в глаз чудовищу. Дракон взревел, и его атака сбилась. Когтистая лапа со смертоносными костяными лезвиями, готовая распластать весь отряд на тоненькие ломтики, попросту выстрелила вперед, пронзив полотнище ковра, а мощь удара пришлась прямо в пушку Яссольфа, разбив ее вдребезги. Сам же демон отлетел назад, сшибив с ног нескольких своих бойцов, и явно потерял ориентацию в пространстве, только тяжело ворочался, безуспешно пытаясь встать, а потом и вовсе впал в беспамятство.
Харад, увидев, что терять уже нечего, досадливо поморщился и раскрытыми ладонями оттолкнул воздух от себя. Как ни странно, этот жест, больше похожий на пассы играющих в могучих чародеев мальчишек, сработал: костяного дракона словно приложили по морде громадной кувалдой. Он заревел, заскрежетал многочисленными сочленениями, но противостоять напору не смог, несмотря на увеличившиеся под действием ворот силы. Его отбросило назад и закрутило в невидимом смерче. Но и ковер, за который тварь цеплялась когтями, превратился в драные лохмотья. Двое ковроводителей, находившихся со стороны, где летел дракон, были ранены — один попал под укус, а второй под удар лапой. Слава богу, живы и здоровы остались два других. Однако ковер, частично потеряв управление, начал рыскать в воздухе, терять скорость и высоту, кренясь то на один бок, то на другой.
