Юрий Пашковский - Кружева Бессмертия
— Стоит так понимать, победа за тобой?
Уолт кивнул.
— Чубастого я прикончил. А вот…
«А вот» прижималась к трону и совсем не походила на причину истребления всех убогов в Цитадели Аваддана. Гм. Со стороны ведь что? Здоровый толстяк в черном плаще со зловещими знаками, мрачный парень с мордой маньяка-психопата — и юная эльфийка, смотрящая на них, как кот на живодера. Хоть сейчас зови живописцев и заказывай картину с натуры «Черные маги готовятся принести в жертву невинное дитя».
— Может, оставим ее? — со вздохом предложил Уолт. — Все закончено, лишняя кровь ни к чему.
— Все закончено? — прищурился Земной маг.
— Абсолютно.
— Тогда нам стоит задуматься, как убраться отсюда поскорее.
— Это просто, — вздохнул Уолт. Действительно просто. Прикажи Меону — и он их не только в Равалон вернет, но, если понадобится, и в Небесный Град вознесет.
— Дяденька!
Цепкая ладошка вцепилась в одежду. Растрепанные рыжие волосы. Заплаканные васильковые глаза.
— Дяденька, не оставляйте меня!
— Э-э-э… — Уолт посмотрел на Джетуша, но тот пожал плечами и отвернулся.
— Не оставляйте меня одну! — Эльфийка заплакала. — Лучше… Лучше убейте!
«Они мои чувства…»
Уолт бездумно протянул руку, сам еще не зная, что сделает, и потрепал девчонку по волосам. А потом взял ее ладошку и крепко, но не больно сжал.
— Ну и? — нахмурился Джетуш.
— Что — ну и? — холодея от собственной смелости, сказал Уолт. Ну да, ну да, с Меоном нам наставник не страшен, с Меоном мы ему можем перечить…
И все равно как-то не по себе от прищуренных глаз учителя.
— Что ты с ней собираешься делать? — кивнул на всхлипывающую девчонку Джетуш. Та вытерла слезы свободной рукой и обеспокоенно посмотрела на Земного мага.
— Воспитывать.
— Воспитывать?
— Ага. Скажу, что это внебрачный ребенок Джетуша Малауша Сабиирского, и вы заставляете меня ее воспитывать, поскольку у вас времени нет.
Джетуш расхохотался.
— Уши надеру, — пообещал он. — А Алесандра попрошу тебя эфирно четвертовать. А еще нас ждет очень долгий и очень откровенный разговор.
— Ага, — кивнул Уолт.
Врать наставнику было тяжело.
Это ничего. Вот врать главе Школы будет намного тяжелее.
Эпилог
— Слушай, Уолт, — начал говорить Бивас, задумчиво разглядывая могучий дуб, чьи корни вырвались из темницы земли и кривыми арками расползались на захват новых владений. — Гривомудрая — это как? Мудрая грива? Или какая-то «гривом удрая»?
— Отстань.
Бивас обиженно засопел. Обижался и сопел он где-то минуту, потом снова предпринял попытку разговорить товарища.
— Слушай, я тут на днях философский трактат одного ааргха прочитал. О сущности Невидимого Розового Единорога. И…
Взгляд Уолта был выразительнее многих слов. «Философский? Прочитал?» Сомнение скорее касалось вообще умения Биваса читать, нежели того, что он ознакомился с философским трактатом.
Вместо Уолта, молчаливого в последние дни, словно он принял обет, откликнулся Алфед Лос, сопровождавший боевых магов в их прогулке по Перипату.
— Не подразумеваешь ли ты книгу Урграмаха Четыресмегиста, где он касается принципиальных вопросов веры и соотношения мнения и истины в религиозных практиках?
— Э… да? — рискнул предположить Бивас.
— Тогда возрадуйся! Не далее как в прошлом месяце я рецензировал ее для журнала «Магия и жизнь» и могу в полной мере обсудить с тобой вопросы, касающиеся доксического знания и его верификации!
«Спасите!» — заорать Бивасу не позволила масконская гордость, но глаза выдавали его с головой.
— Пойдемте лучше пить пиво. — Ударий решил внести предложение, подходящее, как он был свято уверен, для любой ситуации. «Хорошее пиво и Тварь оценит», — любил приговаривать маг после четвертой кружки гномьего темного.
Ксанс и Бертран поддержали Удария. Бертран к тому же вспомнил, что сегодня травницы празднуют что-то вроде Восьмого Дня Недели, а это значит, что сговорчивых девиц под вечер найти будет довольно легко.
— Вы думаете, их тоже заинтересует проблема апофатики Невидимого Розового Единорога? — оживился Алфед.
— Заинтересует, заинтересует! — закивал Ксанс. Он давно поспорил с Бивасом о том, что будет делать Лос в комнате с тремя голыми девицами: разглядывать их с научным интересом, читать лекцию о единицах магической силы или же все-таки предастся плотской любви, — и Ночному эльфу все не терпелось доказать правоту своей точки зрения. Пьяные травницы подходили для этого лучше всего.
— Идите, — сказал Уолт.
— Нет, ну так дело не пойдет! — возмутился Бивас. — Слушай, Уолт, ты же, насколько я знаю, любишь много читать?
«Кому-то же надо!» — ответил взгляд Ракуры. Бивас не смутился и продолжил:
— Так вот, в большинстве приключенческих книжек все как начинается, а? Герой просыпается после безумной пьянки с жутким похмельем. А после этого отправляется приключаться. И вот кажется мне, — Бивас многозначительно ткнул пальцем в небо, — что успех-то книги во многом от пьянки и зависит!
— С какого перепугу ты пришел к такому выводу? — изумился Ксанс.
— Ну как? Вот смотрите: каждый знает, что такое похмелье. Каждый страдал от него. А герою надо сопереживать! Синэстезия — или как там ее? Вот герою и сопереживают. Простой народ тянется к близкому, знакомому и родному. Поменьше умничанья, побольше сисек!
— Ты вообще это к чему все говоришь? — поинтересовался Бертран.
— А это… Ну дык это… Уолт должен идти с нами!
— Не могу, — вздохнул Ракура. — Рад бы, но меня Джетуш вызывает. — Магистр обозначил Жест, указывавший на телепатическую связь. — Так что идите, а я, как освобожусь, подойду.
В эту часть Главного Корпуса доступ имели немногие. Длинный высокий коридор. Стены в виде развернутых Свитков чуть заворачивались на концах вверху и внизу. Вычурные магические знаки на стенах, не содержащие Силы — или Уолт не мог ее ощутить. Высокие стрельчатые окна. Статуи Великих Архимагов древности, по преимуществу полубогов. Ажурные каменные лилии — по вечерам и ночью они разгорались дневным светом. Иногда в нишах стояли артефакты — и снова Уолт не мог уловить, заряжены они магической энергией или нет.
Всезнающая мощь Меона осталась в Подземелье.
Уолт оставил ее в Подземелье.
Правильно ли он поступил, когда за несколько мгновений до возвращения отправился в Аномалию, к затянувшему рану Наосу, и вышвырнул Тень из души вместе с Меоном и остатками Тиэсс-но-Карана?
