Наталия Шиманская - Дочь Земли
Обрубив очередную тираду, мужчина указал на открытый в стене полукруг. Девушка, ссутулившись, прошла мимо, зыркнув на землянку ненавидяще. Мужчина что-то негромко произнес вслед, приложив ладонь к уху. Скрестив на груди руки, уставился на Дану. Она предпочла отвести и закрыть глаза. Если уж прикончить собирается, пусть она этого хотя бы не видит. Сердце обливалось кровью и плакало, прося в последний раз притронуться к мужу, попрощаться, приласкать. Но она не позволила себе умолять, была уверена - не послушает. Глядит, будто на скотину издыхающую. Нежданную, досадную докуку. Которую поневоле нужно разрешать, поступаясь временем и более важными делами. Нет, от него пощады не будет. Это совершенно очевидно. Но тогда, пускай уж, убивают её первой!
Дана вскинула голову, сжала губы решительно, повторяя фразу мысленно опять и опять. Великан поглядел заинтересованно, будто на животное подопытное, неожиданно проявившее не присущие его натуре черты. Ступил поближе, присматриваясь. В глазах зажглись крошечные танцующие огоньки. Лимонные на черном.
- Ты... хочешь... умереть?
- Первой! - Прохрипела девушка. - Убейте меня первой, пожалуйста. Я... я готова!
- Вижу. - Тягучий низкий голос странно ласкал слух. Музыкальный. Колдовской. В нем хотелось растворяться без остатка. Ему хотелось подчиняться и внимать. - Мне нравится твоя храбрость. Что ж.... Почему бы и нет?..
Аристократичные длинные пальцы арктическим холодом прошлись по шее, взялись за подбородок, приподняли.
- Пожалуй, я сделаю это. Сам. Тебе не будет больно. Ты заслужила.
Девушка кротко улыбнулась, поражаясь нахлынувшему на нее, вдруг, спокойствию.
- Спасибо.
Нечеловечески красивое лицо, качнувшись, очутилось совсем близко. Сияющие звездами глаза заслонили собою мир. Дана словно провалилась в них и начала падать.... Или взлетать?.. Но было это чудесно! Она стала легчайшею пушинкой, порхающей в невесомости космических глубин. Она летела навстречу звездам и наслаждалась их дивным светом. И звучащей внутри музыкой. И свободой долгожданного покоя.
* * *
- Красс!!!
Выпустив потерявшую сознание Дану, рагезт едва успел отразить удар. Увернувшись, поймал повторно атакующую его девочку за шею. Заломив руки, зарядил звонкую оплеуху. Добавил увесистый подзатыльник и сбил с ног.
- А ну сидеть смирно! - Прорычал. - Не то по соседству привяжу!
- Сволочь! - Аля откатилась в сторону, броском очутилась на ногах, меняя облик на звериный. - Ты не имеешь права лишать её жизни! Лжец! Ты обещал.... Ты поклялся!.. Координаторы неприкасаемы. Это центральное условие договора. Это условие моего тебе подчинения, моей работы! Забыл?!!
- Подойди.... - Краасс тяжело глядел на нее. Крылья носа раздувались, а прищуренные глаза отсвечивали неоном. - Условия, говоришь?.. Подчинения?.. Ты подчиняешься мне безо всяких условий. И живешь, пока подчиняешься.... Подойди, - повторил почти ласково. - Потому что, если подойду я, будет хуже. Много хуже.
Аля повела головою, зубы отчетливо скрипнули. Шерсть на холке сфинкса встопорщилась. Когти выползали и втягивались, кончик хвоста извивался и охаживал бока. С каждым выдохом из оскаленной кошачьей пасти вырывалось вибрирующее ворчание. На доли секунд рагезт испытал шок и растерянность. Но лишь на доли.
Она уже не дитя. Она может быть крайне опасной. Придется укрощать. Не откладывая. Неповиновение недопустимо.... Черт. Жаль. Не хочется террора!.. В голове пронеслись реалистично красочные картинки. Истерзанная, обезображенная плоть. Долгие дни восстановления. Страх и презрение в глазах, еще недавно глядящих с таким обожанием и любовью. Второй Носферату. Но вдвое хитрее, сильнее, беспощаднее.... Нельзя до этого доводить!.. Не будь дураком!!!
- Говорю последний раз. - Бесстрастный голос прогремел железом. - Подойди и прими наказание. Ты посмела оскорбить хозяина. Ты осмелилась обвинять. Не усугубляй. Перемени вид и повинуйся. Приказываю!
Издав короткий надрывный крик, выметнувшийся, кажется, из самых недр души, кошка всем телом ударилась о мраморные плиты. Изменилась. Неуверенно поднявшись, Аля преодолела метры относительно безопасного расстояния. Съехав на колени у его ног, подняла лицо обреченно.
Пощечина! Голова мотнулась. Упала на грудь. Но сразу запрокинулась снова. Повторный шлепок. Да такой, что искры из глаз!.. Еще. Еще! Потеряв равновесие, девочка схватилась за трансформера. Медленно осела на пол, уткнувшись лицом ему в колени, неровно и трудно дыша. Пальчики цеплялись за кожу брючин, плечи дрожали.
Ладони рагезта накрыли узенькие ладошки, прихватили. Не давая опомниться, он резко потянул её вверх. Подхватил. Опустился со своею ношей в появившееся подле кресло. Крепко обнял, прижимая к груди лицом. Принялся легонько покачивать.
- Дуреха, вот дуреха. - Прошептал в завитки волос с сердитою нежностью. - Прешь как танк и преград не видишь. - Тряхнул. Снова прижал, поглаживая по щеке ладонью. - А ну извиняйся, балбесина!
Аля, всхлипывая, потянулась губами. Приложилась к шее, целуя. Ойкнула тихонько, - опухшая от ушиба губа, отозвалась саднящей болью. Ощутив прикосновение под блузой, вскинулась всполошенно.
- Нет, Краасс, умоляю! Только не при них! Не здесь! Я не смогу, прошу тебя! Не надо....
- Можешь. И будешь.
- Но она умрет!..
- Не умрет. За текущий час точно. Я ввел её в транс. Она ничего не чувствует. А ты не рассуждаешь. Ясно? Ты делаешь. То, что я велю. Давай, котенок, ак-тив-не-е!..
...Пальцы, путаясь, расправлялись с застежками одежды, а слезы лились и лились. И не слушались призывов и доводов.
Она же его собственность?.. О, да.... Но сей момент становится подстилкой!..
* * *
Оказывается, в животном мире тоже присутствует сексуальное насилие. Обезьяны, понятно, не в счет. Тут мы с ними схожи до неприличия. Но вот хищники... никогда бы не подумала....
Напав на соседа и захватив его территорию, самец динго насилует подругу побежденного. Причем, вне зависимости от того, находится самка 'в охоте', или нет. Таким образом, он самоутверждается и показывает свою над нею власть. Это именно насилие, и сопровождается оно выраженной физической агрессией. Самка, в итоге, оказывается еще зачастую и серьезно израненной, если пытается 'отстаивать свою честь'...
...Цепочки уродливых пятен расползались, багровели. Повернувшись на бок, Аля безучастно смотрела на покрывающиеся синяками руки. В голове угнездился противный въедающийся звон. Тошнота. Слабость. Её возлюбленный порезвился на славу.
Краасс, весело насвистывая, оправлял у зеркала одежду. Закончив, подошел. Присел на корточки. Провел пальцами по отметинам, поцокал языком, улыбаясь.
