Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (СИ)
Эпилог
Вот уже пять дней, как я был дома. Все эти дни в Арлане шли нескончаемые праздники. Королевство чествовало своих героев, и первым в этом списке числился я. Поэтому, хочешь не хочешь, приходилось отрываться от семьи и куда‑то мчаться получать подарки и поздравления. На Герцогском Совете было единогласно решено изменить мой статус на наследного принца. Клан Сат после того, как я оставил Нила наместником Игнара в Салтане, стремительно менял свое отношение к королевской власти. Ланиши тоже не протестовали, поскольку прекрасно понимали, что это пустая формальность, так как с Ланой на троне реально все равно буду править я.
Те немногие часы, когда я никому, кроме моих девочек, не был нужен, я полностью посвящал им и еще сыну. Лана спешила выполнить все, что обещала мне в письмах, а Алина если в этом ей и уступала, то ненамного. В их объятиях я полностью выпадал из реальности, а придя в себя, занимался с Ольгом, как назвали сына на семейном совете еще до моего похода на войну. Этот маленький комок плоти я полюбил сразу и навсегда. Ребенок родился исключительно здоровый, даже вмешательство Сафруса не потребовалось. По характеру он был очень спокойный и пока только ел и спал. Ну и еще выделял остатки съеденного. Убирать за ним жены не давали никому, все делали сами.
— Насколько мне проще с Ланой, — говорила мне старшая. — А ты, дурак, еще не хотел на ней жениться! Что бы я тогда одна делала с ребенком? Няньку брала бы?
Лана действительно без памяти любила Ольга и посвящала ему все свое свободное время. Интересно, когда Алина закончит его кормить грудью, ребенок будет различать, кто из них его мать? Когда сын лежал в кроватке, его никогда не пеленали, только накрывали простынкой. Детскую ему пока делать не стали.
— Подрастет немного, тогда и сделаем ему отдельную комнату, — сказала Алина. — А пока пусть лежит в нашей спальне.
Принимали пищу тоже у себя, потому что жены категорически отказались оставлять сына на кого‑нибудь даже ненадолго. Сегодня, после того как все позавтракали и слуга унес посуду, Алина уселась писать поэму о прошедшей войне, Лана, что‑то напевая себе под нос, занялась со служанкой своей прической, а я, убрав пеленку, осторожно взял сына из кроватки, прижал к себе и отправился с ним в малую гостиную на кушетку. Посреди гостиной в кресле меня ждал Вячеслав Тихонов.
— А почему не Любовь Орлова? — спросил я. — Мне она тоже нравится.
— Как догадался?
— О том, что никаких других игроков нет, а это ты так развлекаешься? А чего тут догадываться, глупо было поверить в твою версию.
— Остальные поверили, — он немного помолчал, затем добавил. — Ты выиграл, за мной исполнение желания. Ты его уже загадал?
— А ты что, сам не можешь узнать? Для тебя человек должен быть, как открытая книга.
— Это неинтересно, теряется все удовольствие от общения.
— А как же остальные игроки? Я думал, что их будет больше четырех.
— Их и было больше. Двое, о которых ты не знаешь, погибли, еще двое кое‑как устроились, но для того чтобы сильно продвинуться у них нет ни сил, ни желания.
— Они не мои соотечественники?
— Нет, вас было только двое. Один мальчишка из Западной Германии и еще девчонка из Штатов.
— Ну и пусть себе тогда живут, как хотят. Ты мне вот что скажи, ты у меня вроде в гостях, а подарков я от тебя я не вижу.
— Каких подарков? — спросил он, удивленно подняв брови. — С какой это стати я тебе должен что‑то дарить?
— У порядочных людей принято, находясь в гостях, следовать обычаям хозяев. А у нас принято одаривать хозяев подарками. Ты, правда, не человек, но тоже вроде разумный…
— И чего же ты хотел бы в подарок? — с любопытством спросил он.
— Мешок картошки достать сможешь? Или это для тебя слишком сложно?
Посреди гостиной на мозаичном паркете появились три джутовых мешка, приставленных друг к другу, набитых, судя по внешнему виду, крупным картофелем.
— Прорастет? — спросил я. — Ты овощебазу ограбил?
— А я знаю? — пожал он плечами. — Думаешь, я понимаю, что и как делает моя техника? Захотел — она и выполнила, а, как и откуда это мне знать неинтересно. А прорасти должна, нагреву или облучению она не подвергалась. Желание теперь будешь говорить?
— Не придумал я еще желание. Ты мне еще до этого мира говорил, что вы можете управлять временем. Что‑то там про тысячелетия туда–сюда. Можешь узнать, когда я умру?
Его изображение на мгновение мигнуло, потом восстановилось обратно.
— Ну знаю я, когда ты умрешь, что дальше?
— Вот и заскочи ко мне перед этим с таким расчетом, чтобы мы успели поговорить. Жизнь у меня, надеюсь, длинная? Вот и отлично, подумать над желанием время будет.
— Думаешь так легко шастать по времени? Чем дальше в прошлое или будущее, тем больше требуется энергии, и зависимость там нелинейная.
— Если ваша цивилизация легко заглядывает за тысячи лет, что такое для вас срок человеческой жизни?
— Так то цивилизация, а это я. У меня энергия на контроле.
— Я так и знал, что ты мальчишка, — направил я на него указательный палец. — Или, может быть, девчонка? Или у вас делятся как‑то по–другому?
— Можешь считать мальчишкой. А как узнал?
— Ха! Стал бы взрослый представитель продвинутой цивилизации играть в подобные игры, да еще с детьми? Конечно, нет! У тебя хоть родители есть?
— У нас только один родитель. Но это неважно. Ты первый, кто догадался. Ладно, я к тебе заскочу, как ты хочешь, а для родителя что‑нибудь придумаю.
— А можешь показаться в своем настоящем виде?
Он не ответил, просто человек внезапно исчез, и на его месте появилось странное, но не вызывающее у меня неприязни, существо. У него была почти треугольная форма головы. Нос отсутствовал, рот был очень маленьким, зато глаза занимали почти треть лица. Роста он был примерно такого же, каким я был на Земле, волосы на голове отсутствовали, а форму тела из‑за бесформенной пышной одежды я определить не смог.
— У тебя нет отторжения, — заметил он, причем, рот шевелился не в такт словам. — Обычно мой вид вас пугает.
— А как же твое поведение в человеческом образе? — спросил я. — Мимика, жестикуляция и все остальное?
— Это машины, — ответил он. — Они формируют изображение и меняют его, переводя мои действия в привычный для вас вид. Я получил удовольствие от твоей игры. Правда, тебе почти все время везло, но дураку и везение не в счастье. Шансы выпадают многим, мало кто ими может воспользоваться. Я решил, что одной картошки будет мало.
Рядом с мешками появилась гитара, порядочная стопка книг и еще какой‑то кулек.
