Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип

– Тебе следовало бы проявлять некоторое уважение, – сказал Лире кавалер. – Ты глупый, невоспитанный ребенок, и несколько храбрых мужчин погибли сегодня вечером, чтобы спасти тебя. Так веди себя вежливее.

– Да, – смиренно отозвалась она, – извините, я постараюсь, правда.

– А что до тебя… – продолжал он, повернувшись к Уиллу.

Но Уилл не дал ему договорить.

– Что до меня, я не потерплю, чтобы со мной так разговаривали, так что и не пробуйте. Уважение должно быть взаимным. А теперь слушайте меня внимательно. Не вы тут распоряжаетесь, а мы. Если хотите остаться и помочь, тогда делайте, как мы говорим. Иначе отправляйтесь к лорду Азриэлу прямо сейчас. И без возражений.

Лира видела, что маленькие люди обозлены, но Тиалис смотрел на руку Уилла, которая лежала на ножнах под поясом, и ясно было: он думает, что, пока Уилл с ножом, сила на его стороне. Значит, они ни в коем случае не должны узнать, что нож сломан.

– Хорошо, – сказал кавалер. – Мы будем помогать вам, потому что таков наш приказ.

Но вы должны сказать нам, каковы ваши намерения.

– Это справедливо, – отозвался Уилл. – Я вам скажу. Когда отдохнем, мы намерены вернуться в мир Лиры и найти нашего друга, медведя. Он недалеко.

– Медведя в броне? Очень хорошо, – сказала Салмакия. – Мы видели его в бою и поможем его найти. Но тогда вы должны отправиться с нами к лорду Азриэлу.

– Да. Ну конечно, тогда мы сразу и отправимся, – с самым искренним видом соврала Лира.

Пантелеймон немного успокоился и опять стал любопытен; она позволила ему перебраться к себе на плечо и изменить облик. Он сделался стрекозой, такой же большой, как те две, что носились над камнями во время разговора.

– Этот яд, – сказала Лира, повернувшись к галливспайну, – ну, в ваших шпорах, он смертельный? Вы ведь ужалили мою мать, миссис Колтер, верно? Она умрет?

– Это был только легкий укол, – сказал Тиалис. – Полная доза убила бы ее, да, но эта царапинка сделает ее слабой и сонной на полдня или около того.

И будет причинять невыносимую боль, – но об этом он умолчал.

– Мне надо поговорить с Лирой наедине, – сказал Уилл. – Мы отойдем на минутку.

– С этим ножом, – возразил кавалер, – ты можешь перебраться из одного мира в другой, так?

– Вы мне не доверяете?

– Нет.

– Ладно, оставлю его здесь. Раз он не у меня, я не смогу им воспользоваться.

Уилл отстегнул ножны и положил на камни, потом они вместе с Лирой отошли и сели так, чтобы видеть галливспайнов. Тиалис внимательно смотрел на рукоять ножа, но не притрагивался к ней.

– Придется потерпеть их пока что, – сказал Уилл, – когда нож починят, мы уйдем.

– Они такие быстрые, Уилл. И ни на что не посмотрят, убьют тебя.

– Надеюсь только, что Йорек его починит. Не представлял себе, как мы зависим от этого ножа.

– Он починит, – уверенно сказала Лира.

Она следила за Пантелеймоном, который носился по воздуху, как другие стрекозы, и хватал на лету мошек. Он не мог отлететь так же далеко, как они, но не уступал им в быстроте и щеголял даже более яркой окраской. Она подняла руку, и он сел на нее, подрагивая длинными прозрачными крылышками.

– Думаешь, если уснем, они ничего не сделают?

– Да. Они свирепые, но, по-моему, честные.

Вернулись к большому камню, и Уилл сказал галливспайнам:

– Сейчас лягу спать. Тронемся утром.

Кавалер ответил коротким кивком, и Уилл, свернувшись калачиком, тут же уснул.

Лира села рядом с ним, а Пантелеймон превратился в кота и умостился у нее на коленях. Как хорошо, что она может присмотреть за Уиллом, пока он спит! Он совсем бесстрашный, и она восхищалась им несказанно; но врать, предавать и обманывать он не умел, а у нее это получалось естественно, как дыхание. Когда она думала об этом, ей становилось тепло, и она чувствовала себя добродетельной, потому что лгала ради Уилла, а никак не ради себя.

Она собиралась еще раз посоветоваться с алетиометром, но, к великому своему удивлению, почувствовала такую усталость, как будто все эти дни бодрствовала, а не валялась в забытьи. Она легла рядом с ним, закрыла глаза и, перед тем как уснуть, сказала себе, что минутку вздремнет.

Глава четырнадцатая

Знай, о чем просишь

Уилл и Лира проспали всю ночь и проснулись, когда солнце бросило свет на их веки. Пробудились они с разрывом в несколько секунд и с одной и той же мыслью; но, когда огляделись, кавалер Тиалис спокойно стоял рядом на страже.

– Солдаты Суда Консистории отступили, – сообщил он. – Миссис Колтер в руках у короля Огунве и летит к лорду Азриэлу.

– Откуда вы знаете? – с трудом сев, спросил Уилл. – Выходили в окно?

– Нет. Мы сообщаемся по магнетитовому резонатору. Я доложил о нашей беседе моему командиру лорду Року, – обратился Тиалис к Лире, – и он согласился, чтобы мы проводили вас к медведю, а после того, как с ним увидитесь, вы отправляетесь с нами. Так что мы союзники и будем помогать вам всем, чем можем.

– Хорошо, – сказал Уилл. – Тогда поедим вместе. Вы едите нашу пищу?

– Да, спасибо, – сказала дама.

Уилл вынул остатки еды – несколько сушеных груш и черствый ржаной хлеб – и разделил между всеми, хотя шпионам, разумеется, нужно было мало.

– А воды в этом мире, кажется, нет поблизости, – сказал Уилл. – С питьем придется подождать, пока не вернемся обратно.

– Тогда давай поскорее, – сказала Лира.

Но сперва она развернула алетиометр. Сейчас она видела символы ясно, не так, как вчера ночью, зато пальцы после долгого сна плохо слушались и двигались медленно. Есть ли еще какая-то опасность в долине? Нет, ответила стрелка, все солдаты ушли, а деревенские сидят дома. Можно было отправляться.

Под ослепительным солнцем пустыни окно выглядело странно: оно выходило на затененный кустарник. Квадрат густой зелени висел в воздухе, как картина. Галливспайнам хотелось рассмотреть его, и они были изумлены тем, что спереди его совсем не видно, а появляется оно только тогда, когда заходишь сбоку.

– Когда пройдем, надо будет его закрыть, – сказал Уилл.

Лира попыталась стянуть края пальцами, но пальцы их не находили; не смогли и шпионы, при всей своей сноровке и чувствительности рук. Только Уилл мог точно почувствовать, где проходят края, и соединил их быстро и чисто.

– Много ли миров открывает твой нож? – спросил Тиалис.

– Столько, сколько их есть, – сказал Уилл. – А выяснить, сколько их, никакой жизни не хватит.

Он надел рюкзак и первым пошел по лесной тропинке. Стрекозы наслаждались свежим влажным воздухом и, словно иглы, прошивали снопы света. Деревья сегодня раскачивались не так сильно, воздух был прохладен и спокоен, и тем поразительнее было видеть искореженные обломки гироптера, застрявшие в ветвях, труп африканского пилота, наполовину вывалившийся из двери и удерживаемый привязным ремнем, а чуть выше – обгорелые остатки дирижабля, почернелые полосы ткани, закопченные подкосы и трубы, разбитое стекло и три обугленных тела со скрюченными руками и поджатыми ногами, как будто люди изготовились к бою.

И это – только те, кто погиб возле тропы. А сверху, на скале, и ниже, среди деревьев, – другие тела и обломки. Потрясенные дети молча шли по полю боя, а шпионы на своих стрекозах, привыкшие к войнам, озирали побоище спокойнее, подмечая, как шло сражение и чья сторона понесла больше потерь.

Достигнув верха долины, где деревья стояли реже и начинались водопады с радугами, они остановились, чтобы напиться ледяной воды.