Миштофт - Везде светит солнце. Дилогия (СИ)
-Неужели эти милые звери способны сокрушить города и даже не задуматься о зле, которое творят?- не желала верить в их глупость, произнесла гайа.
17.
Верёвки заскрипели, стараясь удержать тяжёлое тело Шека. Они до боли стягивали ему запястья и были переброшены через сук, так что рыцарь висел, не касаясь ногами земли. Но в его взоре харки не видели даже капли злости или желания поубивать их всех, как только представиться возможность, чтобы отомстить. Шек не испытывал ненависти к своим землякам, потому что харки были друг за друга горой, просто напросто в этот раз по подлой случайности он оказался "по другою сторону баррикад", как говориться. Даже вися на суку, Шек не отбросил мысль уговорить воинов Мабрина отказаться от войны с ирнцами и наладить мир на островах без битв и крови. Времени до утра было достаточно, чтобы лучше подумать, как начать разговор об этом. Рыцарь отметил для себя, что быть свободным воином ему больше нравиться, чем в услужении королевы. И, возможно, именно этим доводом нужно было воспользоваться перед своими земляками - харкам не пристало отнимать у свободолюбивых ирнцев их землю. В течении многих веков жители горного города на Флиуре отвоёвывали у дикарей своё право на жизнь и на кусочек земли, и было крайне несправедливо заставлять их снова страдать, когда прибывшие поселенцы вполне могли осваивать новые территории в Селии, в своей родной стране, в которой было так много нетронутой земли. Взвешивая все за и против, продумывая словесные ходы, Шек неожиданно вспомнил, что не слышал от Сильвии ни слова с тех самых пор, как их подвесили ожидать утра. Она мучилась на соседнем дереве, без движения и жалоб. С трудом пытаясь увидеть подругу, потому что её дерево находилось немного поодаль за спиной харка, и, стараясь покрутиться на верёвках, Шек окликнул девушку. Он уже успел разгадать, что она трусишка, поэтому гордился ею, когда она изъявила желание пойти с ним в лагерь врага. Но теперь, так глупо попавшись в плен, всё могло закончиться для них плачевно, поэтому состояние Сильвии рыцарь даже не хотел представлять, ибо она, по-видимому, находилась на крае отчаяния.
-Сильвия, ты держишься там? Не раскисай, харки не тронут нас, пока я не поговорю с капитаном.
В ответ ничего не прозвучало. Как ни старался Шек, он не мог увидеть свою подругу. Она пропала, словно ей удалось освободиться. Но почему не подошла к нему и не развязала верёвки? Рыцарь начал раскачиваться на суку, чтобы перетереть путы, начиная волноваться за Сильвию, ведь не мог страх так обуять её, что она забыла о нём - здесь было что-то неладное. Хотя верёвки и трещали, тёрли ему кожу в кровь, да и коре от них досталось, всё-таки первым не выдержал сук, рухнув на землю вместе с Шеком.
-А я что говорил: такого бугая не каждый сук выдержит, а ты мне плёл про верёвки,- сказал один часовой другому, приближаясь к пленному, чтобы не дать ему сбежать.
-Тебе просто повезло, что сук слабый попался,- буркнул второй часовой. Они наблюдали за Шеком с самого начала и тихо посмеивались, что он надеется таким образом улизнуть. Тело рыцаря лежало на земле неподвижно, придавленное суком, но харки были уверены, что Шек не пострадал сильно, а лишь прикидывается. Поэтому они не стали подходить к нему вплотную и приказали встать, но здоровяк не шевелился.
-Может разбудить наших?- предложил первый часовой, не доверяя ни Шеку, ни его мнимой слабости.
-Не справимся?- зная, что не справятся, но всё равно спросил второй.
-А то, это же Шек! Он хоть и пьяница, зато рыцарь, мы его поймали только перевесом силы.
-Зовём наших,- согласился харк, и часовые стали кликать (второй раз за ночь сон харков прерывался) подмогу. Снова сбежались все харки, отбросили в сторону тяжёлый сук и долго смеялись над часовыми, приводя Шека в чувство, которым на самом деле потерял сознание и не мог оказать харкам никакого сопротивления. Когда же он пришёл в себя, первый вопрос он задал о Сильвии:
-Где она? Что вы с ней сделали? Это же избранница Провидца,- говорил слабым голосом Шек, ещё не набрав сил, чтобы подняться самому на ноги.
-Кто такая Сильвия?- удивился капитан.
-Как кто? Моя подруга, вы нас вместе схватили,- закричал рыцарь, почувствовав сразу прилив сил от злости и вставая с земли.
Все, как один, харки не наигранно удивились и переглянулись между собой, делая вывод, что сук слишком сильно ударил Шека по голове. А рыцарь стоял и не мог поверить, что они не помнят о Сильвии. Неужели это ему привиделось?!
-Кто кого ловил? Зачем нам было тебя хватать, Шек?- не понимал капитан.
-Вы ещё скажите, что я сам себя повесил?- закричал рыцарь, задыхаясь от злости.
-Если честно, мы помним, что тебя кто-то поймал, но зачем - не помним,- признались двое часовых, но остальные харки продолжали делать непонимающий вид.
От такой наглой лжи Шек рассвирепел, и набросила с кулаками на первого попавшегося харка. Остальные пытались его оттащить от бедняги, харки поспокойнее подбадривали борющихся, а капитан сохранял спокойное сосредоточенное выражение лица, только никто не мог с уверенностью сказать, о чём старый воин думал в данный момент. Когда, наконец, Шека связали, чтобы быстрее утихомирился, и подвели к капитану, презрительный плевок угадил прямо в лоб главнокомандующему армии мабринцев. Капитан, которого звали Зарубка, медленно вытер лоб рукой и с минуту смотрел на взбунтовавшегося харка, понимая, что на самом деле не помнит, как Шек оказался среди них. Никакой ненависти к нему Зарубка не испытывал, иначе плевок оказался бы для воина последним деянием в его запойной жизни, но и благодарить за такое унижение капитан не собирался.
-Поединок,- коротко сказал он, и все, включая Шека, поняли, что его вызывают драться.
-Уж я узнаю, что вы сделали с Сильвией,- растирая запястья, освобождённые от верёвок, и принимая из рук какого-то харка свой меч, отобранный после пленения, пригрозил Шек.
-Не знаю, с чего ты взял, что мы виноваты в исчезновении избранницы Провидца, поэтому я сумею переубедить тебя с помощью своего меча,- ответил капитан, накручивая восьмёрки над головой этим грозным и тяжёлым оружием. Шек теперь внимательнее присмотрелся к капитану. Выражение лица старого вояки не умело врать, насколько ему (Шеку) было известно, да и все харки мало практиковали враньё в Мабрине и за пределами города. Поэтому, успев немного успокоиться, Шек, как здравомыслящий харк, взглянул на происходящее уже без злости и согласился сам с собой, что его земляки не посмели бы тронуть Сильвию втихую, до открытого разговора с пленниками.
