Ирина Сербжинская - Тёмный день
Оказавшись в кустах возле гаража, Тохта устроился поудобней и вытащил из кармана первую арбалетную стрелу: короткую, тяжелую. Поглядывая на сидевшую на скамье семью, натянул тетиву.
Никогда прежде не приходилось ему вести самый настоящий бой: давно закончились кровопролитные войны кобольдов, и ремесло у потомков воинственного племени было самое, что ни есть мирное — в Лутаке кобольды работали менялами.
Но Тохта всегда чувствовал: имелось в его душе кое-что, лежащее глубоко, на самом дне, там, где темно.
Нечто, разбуженное только сейчас: дикое, опасное, жаждущее помериться силами с противником, таким же опасным и сильным. И это нечто, эта темная часть души, истосковалась по другой жизни: где не было покоя, безопасности, уютной норы, меняльных столиков у крепостной стены, а была жестокость, кровь, где пахло гарью от сгоревших чужих домов, где из животов, вспоротых острыми зубами кобольдов, вываливались на траву внутренности врагов.
Один из вурдалаков поднялся со скамейки и тревожно огляделся. Кобольд пристально, не мигая, смотрел на стоявшую возле лавочки девчушку — в яркой футболке, в художественно разодранных джинсах, с модными заколками в русых волосах — и сквозь человеческий облик явственно видел хищную морду опасной твари, остороконечные уши, плотно прижатые к черепу, маленькие, глубоко сидящие глаза.
Тохта поднял арбалет и прицелился.
Арбалетный болт ударил вурдалака в грудь и отбросил на скамейку. Пытаясь устоять, он вцепился в спинку скамьи, но не удержался и рухнул прямо под ноги двум другим упырям.
Не успело тело убитого коснуться земли, как начались изменения. Лицо вытянулось и стало напоминать морду летучей мыши, плечи сделались сутулее и шире, руки удлинились. Затрещала по швам одежда. В следующий момент тело вурдалака начало распадаться: серая кожа вокруг раны мгновенно почернела, как обугленная — серебро разъедало ее, разрывало плоть, плавило кости. Слышался шипящий звук да тошнотворный запах горящего сырого мяса.
Два других вурдалака разом вскочили на ноги, озираясь по сторонам. Тот, что был в облике мужчины, бросил короткий взгляд на почти распавшееся тело убитого.
— Серебряный арбалетный болт! — прошипел он, обшаривая взглядом кусты напротив. — Кобольд! Больше некому!
Оба вурдалака бросились к зарослям боярышника с такой скоростью, что на мгновение пропали из виду. Затрещали сучья и ветки, послышалось яростное рычание, но Тохты там уже не было.
Белокурая полноватая женщина в светлом платье замерла, принюхиваясь к воздуху, и внезапно, почуяв неладное, стрелой метнулась в сторону. Но мгновением раньше блеснула на солнце короткая серебряная вспышка и короткая стрела глубоко вошла в ногу вурдалака, чуть ниже колена. Раздался визг, полный боли и ярости.
Сидевший в цветнике Тохта крепко выругался: за месяц жизни бок о бок с Дариным освоил немало затейливых словечек, обучив, в свою очередь, и приятеля некоторым, особо неприличным ругательствам, принятых у кобольдов.
— Чтоб тебя! Промахнулся!
Не теряя времени, он снова сменил место: прополз среди цветов и оказался за кустом сирени. Торопливо зарядил арбалет, решая: добить раненого вурдалака или пристрелить оставшегося? Подумал, что лучше сосредоточиться на том, что был в облике мужчины: раненая женщина, что корчилась возле детской площадки, большой опасности не представляла — серебро отравит его, прикончит, хотя и медленнее, чем хотелось бы Тохте. Даже если вурдалак вырвет стрелу из ноги, ему уже вряд ли удастся оправиться.
Кобольд поднял заряженный арбалет и вдруг замер: третьего вурдалака во дворе не было, он исчез! Тохта поспешно прочесал взглядом двор: где он, где?! Сбежал? Вряд ли… с вурдалаками у кобольд за свою жизнь встречался лишь пару раз, зато наслышан о них был немало. Опасные злобные твари, трусливыми их назвать никак нельзя. Так что вурдалак вряд ли сбежал… скорее всего, в этот самый момент, пока кобольд ведет охоту на упырей, он тоже начал свою собственную охоту — на него, на кобольда.
Только Тохта подумал об этом, как зловещий холодок коснулся его загривка. Кобольд застыл, шерсть на спине медленно поднялась дыбом. Позади кто-то был, Тохта чувствовал это совершенно точно. Оборачиваться и смотреть он не стал. Вместо этого кобольд метнулся в сторону — и очень вовремя: изогнутые когти пробороздили землю как раз на том смете, где мгновением раньше он стоял. Третий вурдалак, наполовину преобразившийся, повернул морду, и уставился на Тохту.
— Кобольд, — прошипел он. Длинные тонкие клыки свисали ниже подбородка, глаза горели злобой. — Так я и думал! Убью тебя!
— Щас, — ответил Тохта любимым словечком Дарина. Свистнула стрела, вурдалак дернулся в сторону, потом медленно повернулся к Тохте.
Кобольд потрясенно замер: снова промахнулся!
— Не часто ты брал в лапы арбалет, а, крысоед? — почти ласково промурлыкал вурдалак, приближаясь.
И тогда Тохта сделал то, что и полагается делать любому здравомысляшему кобольду, даже если среди его предков числились отважные и неустрашимые кобольды-воины: он повернулся и бросился бежать.
Перемахнул через песочницу, обогнул детскую горку, прополз сквозь кусты. Много времени не выиграл: вурдалак, вернув себе человеческий облик, шел по пятам — внешне спокойный, уверенный в себе мужчина, вот только кулаки у него сжимались и разжимались, точно ему не терпелось добраться до кого-то.
Да, много времени Тохта не выиграл: одну-две минуты. Да ведь кобольду больше и не надо! И когда мужчина в темном костюме подошел совсем близко, Тохта поднял заряженный арбалет.
— В этот раз не промахнусь, — твердо пообещал он, глядя на человека.
Тот остановился.
— А вдруг? Времени перезарядить у тебя не будет.
Тохта кивнул, пристально следя за каждым движением противника.
— Рискнем? — предложил он. — Промахнусь — твоя взяла, одним кобольдом меньше. А если нет — станет меньше на одного вурдалака!
Тот посмотрел в горящие рубином глаза. Кобольд отважно встретил взгляд, только хвост менялы нервно подергивался. Упырь перевел взгляд на арбалет, на серебряную стрелу, оскалил зубы — и вдруг исчез, будто растворился в воздухе.
Тохта знал об удивительной способности вурдалаков быстро двигаться и потому не удивился: успел заметить, что упырь скользнул в кусты.
А тот, в одно мгновение оказался возле скамейки, там, где скулила раненая женщина с обуглившейся от серебра ногой. Не останавливаясь, он сгреб ее за шиворот — и они пропали за углом.
Тохта выждал мгновение, затем опустил арбалет. Вурдалаки не появлялись. Труп убитого по-прежнему лежал возле скамейки, скрытый от случайных взглядов кустами сирени. Кобольд вытер лапой морду, приблизился и взглянул на тело вурдалака пристальней: показалось, что труп начал как бы съеживаться, менять очертания. Мгновение Тохта соображал в чем дело, и вдруг догадался: скорее всего, мертвый вурдалак сейчас исчезнет, ведь он не принадлежит этой реальности. Зато где-то далеко, в другом мире, кто-нибудь наткнется на тело упыря, убитого серебряной стрелой.
