Constance_Ice - Гарри Поттер и Лес Теней.
Гарри вздохнул: все началось по новой. Но в глубине души он был рад, что возникла необходимость думать о чем-то другом и не концентрироваться на тех проблемах, что мучили его все это время, к тому же на тренировках не будет возможности думать о предательстве Рона и Гермионы. Утешало это слабо, но Гарри ужасно любил квиддич. Может, это хоть как-то поможет забыть?
Весь древний Хогвартс одиннадцатого века немедленно встал на уши. Кто был виноват в утечке информации, Гарри так и не довелось выяснить, но процесс тренировок жадно захватил его целиком, сказывались несколько лет без квиддича. Он не играл с того года, как было объявлено о Тремудром турнире, поэтому решил посвятить тренировкам все свободное время. Главным камнем преткновения тут же стали метлы. Аэродинамические свойства созданий мастера Мастерса были из рук вон плохи: метлы заваливались в обе стороны, обожали резко нырять вниз и прямо в полете некстати распушать прутья в разные стороны. Но выбора не было и приходилось летать на таких, хотя страдали все от этого просто ужасно. Симус Финниган, оказавшийся действительно первоклассным игроком, однажды не вытерпел и, спикировав в неба на задний двор, принялся трудиться над своей метлой, накладывая на нее заклятие за заклятием. Через пару часов он гордо продемонстрировал всем свое творение: рукоятка метлы стала гладкая и удобная после наложенных на нее десятка Шлифовальных и Полировочных чар, прутья равномерно подстрижены, а с обеих сторон метлы появились удобные тормоза. Все возликовали, и на Симуса посыпался град заказов. не желая обижать и так недовольно бурчащего от обилия работы старика Мастерса (втайне он был жутко доволен своей популярностью) народ тайком приносил Симусу свои метлы, и он довольно трудился над ними от зари до зари, чуть ли не с трудом вспоминая о занятиях. Многие пытались последовать его примеру и тоже шлифовать свои метлы, но талант Симуса остался непревзойденным, и только на метлы, обработанные его способом, можно было садиться без опасения унести на себе после тренировки десяток заноз. Гарри доверял Симусу и вместе со всеми превозносил его внезапно открывшийся талант, но свою метлу, ту самую, оставшуюся у него еще с первого визита в Хогвартс, доверил шлифовать только Сьюзен. Девушка справилась со своей задачей удивительно быстро и практично, Гарри невольно сравнил ее умения с гермиониными, и его вновь кольнуло неприятное чувство пустоты, которое оставили в сердце его друзья. Гермиона с такой же легкостью смогла бы наложить на метлу столько удачных заклятий, но Гермиона не особенно любила квиддич. И ее рядом не было.
Не было рядом и Рона, но если с Гермионой Гарри продолжал общаться регулярно, хотя их несколько натянутые разговоры и причиняли ему боль, своей поверхностностью, то Рон отказался даже смотреть в сторону Гарри. Он будто бы принял постулат: «Хочешь дружить со мной, прими тот факт, что я люблю эту девушку». с каждым днем отношения Рона с Драко Малфоем становились все напряженнее и огнеопаснее, куда хуже, чем раньше. с остальными поклонниками Матильды Рон разобрался довольно быстро: остроносая физиономия Росса Кэмпелла украсилась несколькими живописными синяками, Рене де Вьепонт, тушеобразностью напоминавший Гарри Дадли, старался спрятать ото всех фиолетовую шерсть, выросшую на ладонях, а Годвин Уоррик забивался в угол при встречах с Роном и заискивающе хихикал. Матильда периодически окидывала высокого рыжего парня долгим оценивающим женским взглядом, снабженным завлекательнейшим помахиванием ресниц; Рон при этом багровел, еле сдерживая пар из ноздрей, а Малфой бесился. Эта чрезвычайно острая проблема — как отвадить от Матильды всех поклонников, — видимо очень занимала Рона. До такой степени занимала, что времени на квиддич у него уже не оставалось, хотя раньше он и дня не мог прожить, не обсудив с Гарри стратегию очередной игры «Пуляющих Пушек».
Теоретически, тренироваться нужно было по очереди, но удержаться никто не мог, и, так уж получилось, что на выделенном им участке после обеда толклись сразу все. Хельга отвела для ребятам для тренировок все свободное пространство заднего двора, где по весне на огороде начали проклевываться первые ростки, и предупредила, что за примятую рассаду виновник будет отправлен чистить стойло молодых гиппогрифов, которых Хельга подобрала прошлой осенью, когда они выпали из материнского гнезда. Гиппогрифы были шумными грязнулями, топотавшими как слоны, и норовившими при любой возможности вцепиться острыми клювами в руки кормящих их колдунов, поэтому никому не улыбалось разделить их общество. Приходилось ухитряться всеми способами, чтобы летать на метлах старика Мастерса и не падать. Хотя шлифовальные таланты Симуса и оставались непревзойденными, сама старинная готическая конструкция метлы не позволяла ей сравниться не только со Всполохами или Нимбусами века двадцатого, но даже с Чистометом-01, обладателем тяжелого и уродливого метловища в стиле барокко. Мастер Мастерс, гордый тем, что на его метлах поголовно летает целый Хогвартс, с помощью еще двух колдунов-работников установил шесть больших корзин по обе стороны огорода и часто приходил полюбоваться, как дети гоняют туда-сюда в погоне за мячом. Кваффл сшили девушки под руководством Эдит Фрир, а Липкочары на него наложила сама Ровена Рэйвенкло, втайне не одобрявшая подобного легкомысленного времяпровождения, заменившего многим чтение книг, но заразившаяся всеобщим энтузиазмом. Годрик, после того, как вместе со Снейпом и Валери наложил Ограждающие чары на огород, частенько сам приходил поглазеть на то, как летают его ученики и отпускал смачные шуточки, глядя на то, как неумело раскачиваются на метлах многие ребята — мол, кормовая часть перевешивает. Девушкам вроде бы никто не препятствовал в освоении новой игры, но по какому-то молчаливому согласию все они отказались играть, кроме Клары, стремления которой сесть на метлу ничто не могло сдержать. Тихонько летавшая раньше только по вечерам, сейчас она развернулась вовсю и иногда гордо оставляла в кильватере даже Дуайра О'Линна, точности разворота которого Гарри даже завидовал. Остальные ученики Ровены не слишком жаждали играть в квиддич на самом матче, но обожали наблюдать за игрой. Фанатов было немало. Многие девушки одобрительно визжали, когда мимо них проносился на своей метле очередной лихач. Дин Томас тоже был тут: делал наброски кусочком угля на больших пергаментных листах. из под его руки выходили рисунки метел, лица игроков и болельщиков — в основном болельщиц, в основном — Парвати Патил, но любимейшим его натурщиком стал сэр Кэдоген. Нескладный рыцарь оказался весьма азартным фанатом квиддича, с ухватками завзятого тиффози. Быстро выучив правила, он, ничуть не смущенный таким обилием колдунов и ведьм вокруг, верхом на своих орудиях труда, зачарованных явно самим Сатаной, громкими воплями поощрял самых отчаянных и был почти готов организовать фан-клуб Клары Ярнли, такой же лихачке на метле, как и он сам — на лошади. Дин посмеивался, глядя на то, как сэр Кэдоген, погромыхивая ржавым кольчужным подшлемником и восторженно шевеля тараканьими усами, с одобрительными криками мечется вокруг зачарованного огорода, а на пергаменте, тем временем, появлялись очертания безумных глазищ, лохматого вихра и глуповатой улыбки благородного сэра рыцаря. Частенько Дин рисовал и Гарри. Гарри как-то незаметно из участника тренировки постепенно стал тренером, а когда он ухитрился однажды поймать одновременно и снитч, и падающего Невилла Лонгботтома — за шиворот, то сорвал громкие аплодисменты.
