Инна Кублицкая - Карми
Асти обмозговал идею.
— Всех угостить не могу, — добавил инженер, кивая на все увеличивающуюся лодочную армаду. — А этих, что на плоту, пожалуйста. Так организовать?
— Можно.
Инженер объяснил идею своим помощникам; те мигом подсуетились — появились складные кресла, столик и рюмочки. Инженер подошел к столику, Асти представил его как придворного иранхо молодого принца, инженер покивал-поулыбался тавинцам, выпил рюмочку и пошел распоряжаться дальше. Его начинали беспокоить тавинские лодки. Они так и сновали вокруг плота, вот-вот какая-нибудь с автоматом столкнется. Тогда он приказал развернуть новые плоты и поставить их в каре, чтобы все лодки остались снаружи, а в середине оставалось что-то вроде полыньи, где автомату надлежало нырять. Чувства простых тавинцев инженер тоже уважил: разрешил стоять на дополнительных плотах и наблюдать за поисками. Асти, передавая его слова тавинцам, запретил только всходить на первый плот, где стояли шатры, — его он предназначил для чистой публики.
Поиски затягивались. Вечерело. Любопытствующих все прибавлялось.
— Чего там только в этой яме нет!, — вздыхал инженер. — Туда что, специально все кидают?
— Принц не по обычаю был захоронен, — ответил Асти. — В таких случаях жертвоприношение лишним не бывает. Вот и расстарались. — Он кивнул в сторону гостей.
Когда уже темнело, инженер наконец насторожился, напрягся, посуровел:
— Так!
Асти подошел, спросил тихо:
— Нашли? Инженер печально покивал, не отрываясь от экранов.
— Я зову принца, — сказал Асти.
Кениг вышел и остановился над краем плота.
Автомат уже поднимал на плот скорбный груз. Это был грузный продолговатый сверток, с него сразу наплыла бурая лужа жидкого ила. Земляне окружили его. Малтэр и старейшины подтянулись поближе. На других плотах зашевелились, зашумели и разом замолкли, как будто кто-то скомандовал молчать.
Кто-то подал шланг, и инженер смыл жижу, обмыл сверток, потом надел прозрачные перчатки и осторожно развернул темную ткань.
Тело сохранилось сравнительно хорошо: пребывание в илистой жиже превратило его в мумию.
Кениг замер, глядя на тело. Инженер покивал головой:
— В том же костюме, в котором я его проводил. Костюму-то ничего не сделалось… — Он вздохнул.
Асти присел на корточки и расстегнул на покойном перевязь, снял ножны с мечом. Не вставая, он повернулся к Томасу и встал на одно колено, держа ножны в протянутых руках.
«Забудет? — думал он, глядя снизу вверх на Томаса Кенига. — Ой забудет…»
Но Томас, помедлив, положил одну руку на ножны, а другой вытянул из них меч.
«Не той рукой, — отметил Асти. — Да ладно, сойдет».
Кениг поднял меч перед собой, устремив острие в зенит, вытянул руку — отсалютовал — и опустил. Кто-то из ребят-техников торопливо подставил под острие какой-то ящичек, — плот-то все-таки надувной, предосторожность не помешает.
Асти встал за его плечом и облегченно вздохнул: «Протокол соблюден. Томас Кениг нашел своего отца. Молодой принц Руттул вступил в права наследства».
Вместо эпилога
МНОГО МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Жикайо толкнул дверь и перешагнул через комингс. Просторное помещение было забито до отказа — какие-то фрагменты конструкций, обрезки кабеля. Давно было бы пора очистить отсек от всего этого мусора, но Жикайо хранил все это в воспитательных целях. Иногда было полезно потыкать носом какого-нибудь молодого зазнайку в плоды самоуверенности его предшественников — сухие слова инструкций действовали хуже, чем наглядные доказательства человеческой непредусмотрительности. Жикайо не любил рассказывать, жуткие истории, но в гневе обретал красноречие, выбирая из своего богатого опыта леденящие кровь подробности.
На фоне всего этого дидактического хлама совершенно терялись два космоглайдера допотопного образца. Один когда-то принадлежал Эриху Кенигу, теперь же он стоял полуразобранный, джампер из него Жикайо уже присоединил к своей коллекции «наглядных пособий». Второй глайдер находился в рабочем состоянии и прилежно служил Жикайо все эти годы — надо было всего лишь не забывать о профилактике. В луче гравитационного лифта глайдера удобно устроился молодой парень — висел вниз головой и изучал теорию надежности. Жикайо постучал по лапе глайдера:
— Отвлекись на минуту, Андрей.
Парень сделал резкое движение и вывалился из столба невесомости. Встал на ноги, ловко оттолкнувшись коленом от пола, прижал к груди либрус и слегка поклонился:
— Слушаю, шеф!
— Да не стоило так суетиться, — махнул рукой Жикайо. — Я всего-то хотел попросить тебя, когда освободишься, зайти на стыковочный терминал, есть там кое-что для нас… хм… маленькая посылочка. Она несколько громоздко упакована, тебе будет полезно размяться… Спроси у пассажирского диспетчера.
— Так я могу и сейчас сходить, — сказал Андрей.
Он сунул либрус в карман куртки.
— Еще что-нибудь? — на всякий случай спросил он.
— Да нет, пожалуй.
Андрей вышел из отсека и направился на посадочную палубу. Коридор, лифт, коридор… Здесь, в шлюпочном терминале, народу заметно прибавилось. Видимо, только что прибыл челнок с Земли — экскурсанты, большей частью ребятня, облепили несчастного пассажирского диспетчера; разорвать его на части они не намеревались, но могли бы попробовать — диспетчер все равно бы ничего уже не почувствовал. В его обязанности входило выдать всем экскурсантам по браслету-опознавателю, проследить, чтобы каждый застегнул браслет на запястье, дать каждой группе гида, потом периодически отслеживать, не забрел ли кто из подопечных куда не надо, и, наконец, у каждого из экскурсантов собственноручно снять браслет, чтобы быть на сто процентов уверенным, что никто не отстал и не потерялся.
Андрей подождал, пока толпа вокруг диспетчера развеялась, и осведомился о «посылочке» для Жикайо.
— Ага! — обрадовался диспетчер. — Марк, покажи молодому человеку это безобразие!
Мрачный пилот Марк отвел Андрея к челноку и показал. Безобразие заставило Андрея присвистнуть — один из салонов был плотно забит комками белесой сетки. Сетка вываливалась из салона в коридор и лежала у двери прошлогодним сугробом.
— Фотополимерное полотно, — объяснил Марк. — Стандартная солнечная батарея размером два на два километра. Невесть почему сработал зародыш.
Андрей обошел сугроб и потянул на себя белый лоскут. Полотно утрамбовалось так плотно, что ему удалось вытащить его не более чем на пару десятков сантиметров.
— Виновника сейчас капельками отпаивают, — продолжил Марк. — Таможню вводить, что ли? Нет бы зародыш в багаж сдать — лучше бы он у меня в грузовом отсеке взорвался… Так тянут все с собой, понимаешь. Конечно, зародыш размером всего-то с апельсин, но ведь кого-то могло там завалить…
