Наталья Некрасова - Исповедь Cтража
Наверное, как и тот, кто это писал, забыл о том, что не было среди валинорского войска майяр. Только Эонвэ — да и тот не вступал в бой. Валар не вступали на землю Средиземья, ибо знали, что, если вступят в бой они, — Арде конец. Не Мелькор заботился о ней — они. И потому эльфы Валинора пришли умирать за Средиземье, за ту самую Арду, которой они, в общем-то, и не знали, разве что из рассказов предков. Они пришли по зову долга. Умирать за чужое благо. Писавший это забыл, что у эльфов не было драконов, что не было у них ничего подобного балрогам. Забыл о том, что эльфы своей кровью оплатили путь к победе.
Нет, это не видение. Не картина того, что было. Это написал некто, кто хочет меня уверить в том, что было именно так, но вот только настоящего боя он в жизни не видел. Да и драться скорее всего не умел.
Но я очень отчетливо вижу то, что проступало сквозь скупые строки эльфийских хроник. Я видел эти тяжелые бои с орками, медленное продвижение на север, видел страшную схватку у врат Ангбанда, видел изрыгающих огонь драконов и горы трупов, видел, как рассекали доспехи воинов балроги, как уже почти исчезла надежда — и тут в небесах вспыхнула звезда на челе Эарендила…
Нет, я не могу поверить. То красивое видение, которое создал предо мной Борондир, рассыпалось в прах при спокойном прочтении. Нельзя слепо полагаться на чувства.
Вообще, если читать Книгу пристально, в ней находится столько очевидных несоответствий, что перестаешь верить…
Единый, как же я устал… Эта Книга вконец измучила меня. В ней слишком много того, чего не могло быть, и того, что быть могло. После беседы с господином Айанной я в этом убедился. Но сейчас не это для меня главное. Не Книга. А то, что надвигается на всех нас. И меня беспокоит одно — как легко будет управлять людскими душами, поймав их на приманку вот такой Книги? Люди умеют жалеть. Люди стремятся к справедливости — это чистые, добрые устремления, но как легко направить их в иное русло! И вот уже в праведном гневе они обрушивают кары на тех, кого считают виновными в страданиях своего божества… А кто-то смеется и потирает руки, истинный владыка слепых душ…
…Синдарин, пергамент. Хотя сам заголовок написан на ах'энн. Все оттуда же. Нуменор. Может, это предупреждение, предсказание? Как некогда Тень незаметно окутала Эленну, так и ныне она медленно наползает на Королевство?
ЭЛМЭ-ИННИ — КОРОЛЕВА ИРИСОВ
…Когда-то давно — так давно, что она сама уже забыла об этом, — ей казалось, что она все время сравнивает Его лицо с другим, похороненным в глубинах памяти. Но эти черты были мягче, эти глаза излучали покой; эти волосы ниспадали на плечи волной золотого света, этот голос струился нежной убаюкивающей музыкой… И руки — о, эти прекрасные, утонченно-нежные руки, по сравнению с которыми даже ее собственные иногда казались жесткими и загрубевшими, и счастье, от которого почти останавливается сердце, — когда Он позволяет ей коснуться их, ощутить губами благоуханное тепло кожи и холодок драгоценных перстней — стократ более драгоценных, почти священных реликвий, ибо эти перстни украшают Его руки…
«Учитель. Возлюбленный Господин и Учитель мой…»
Сколько она помнила себя — с той поры, когда очнулась от бесконечного колдовского сна, — всегда была рядом с Ним, и первым, что увидела, было — Его лицо, окруженное мягким золотым сиянием, прекрасное, мудрое и кроткое лицо… И Он всегда был неизменно нежен и ласков с ней, одну среди всех называл ее — своей ученицей, и не существовало для нее никого, кроме Него — единственного, боготворимого…
Воистину, и в Благословенной Земле кто может поспорить красотой, величием и мудростью с Ним, Королем Мира? Что уж и говорить о Сирых Землях… Правда, она никогда не видела их.
Амариэ Прекрасная рождена в Валиноре.
Амариэ. Имя — предвечный свет Благословенной Земли, звон драгоценных капель, падающих с листвы Золотого Древа, цветом схожей с ее волосами.
Он сказал как-то — Мирэанна. Имя — искрящаяся россыпь бриллиантов. Назвал так — и не ошибся. Воистину — Драгоценный Дар, прекраснейшая среди Ванъяр, чьи глаза — яснее неба Валинора, чьи волосы — медленный водопад ясного золота…
Многие смотрят в восхищении на Амариэ Прекрасную: она — словно яркая искра, зажигающая сердца любовью, но для нее — существует ли счастье выше, чем сидеть у подножия трона в чертогах на вершине Таникветил и слагать песни во славу — Того, единственного… Пожалуй, только один удостаивается чести хотя бы иногда быть рядом с Амариэ Прекрасной: старший сын Финарфина Златокудрого и Эарвен из Алквалондэ, потомок Избранника Валар Финве — Финарато. Что? ее родня? — ей нет до этого дела: к чему родство даже с Королями Элдар той, что стала ученицей самого Короля Мира? Но Амариэ Прекрасной льстит преклонение Финарато, одного из искуснейших мастеров и певцов народа Нолдор.
О да, она прекрасна, и сам Куруфинве Феанаро когда-то заглядывался на нее, но ее пугали порывистость и неукротимость Огненной Души: она избегала его. Правда, то, что гордый Нолдо быстро утешился и даже предпочел ей Нэрданэл, огорчило Амариэ, но — ненадолго.
А потом — был освобожден из подземных казематов Мандоса Враг. Она так и не видела его ни разу — почему-то страшилась, да и Король Мира, кажется, не хотел этого.
…И угас свет Дерев, и мятежные Нолдор покинули берега Земли Бессмертных, и стыла кровь на камнях Алквалондэ… И уходил в неизведанные страшные Смертные Земли Финарато, унося в сердце тоску о несбывшемся счастье, ибо слишком ясно читал он в душе своей возлюбленной, и в беспечальной земле не было ему места…
— Учитель мой, я хочу посмотреть на него.
Манвэ ласково погладил золотые локоны Амариэ.
— Милое дитя, зачем это тебе? — Мягкий голос ничем не выдавал проснувшегося в душе полузабытого страха.
Девушка надула губки, как обиженный ребенок:
— Ну пожалуйста, Учитель, я хочу посмотреть!
— Это не доставит тебе удовольствия. Он… он некрасив.
«Но почему нет? Разве теперь она сможет его узнать? Да и не помнит его уже… и — что ей вспоминать?»
— Но я хочу этого!
Король Мира вздохнул:
— Ученица моя, я не стану препятствовать тебе. Я не хотел лишь, чтобы мое прекрасное милое дитя было опечалено подобным зрелищем. Обещай мне только, что не будешь испытывать твердость своего сердца, если тебе будет слишком тяжело.
— О, благодарю, благодарю, Учитель! — Лицо Амариэ радостно вспыхнуло, она опустилась на колени, схватила руку Короля Мира и припала к ней горящими губами.
…Не оступиться. Не упасть. Выдержать.
Сдавленный вскрик.
Он обернулся.
Это лицо. Эти глаза. Он помнил их всех, узнавал их — даже взрослыми, даже ставшими — эльфами Света.
