Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (СИ)
Солдаты и офицеры Галида остались одни, в изумлении наблюдая, как в разные стороны от них удирает пехота и кавалерия противника. Среди них, видимо, все‑таки оказался кто‑то из тех, кто знал о минах, и ему удалось организовать и вывести часть людей до того, как ловушка сработала. Часть, но далеко не всех. Когда на лугу стали рваться, заложенные в прорытые траншеи, мины, вздымая столбы земли, на нем оставалось еще тысячи три солдат. Половина из них была убита и ранена, а оставшиеся в живых, когда стихли взрывы, начали бросать оружие и поднимать вверх руки. Большинству тех, кто покинул луг еще до взрывов, тоже не удалось далеко уйти, вернувшаяся кавалерия врубилась в толпу, в которую превратились солдаты Галида, и погнала их к городу, истребляя сотнями. Долго такое продолжаться не могло, гардейцы сломались и, бросая оружие, становились на колени. Армии у короля Гардии больше не было.
К столице мы двигались долго из‑за следовавшей за нами колонны пленных, многие из которых были ранены. Тех, кто не мог идти сам, несли на сделанных на скорую руку носилках те пленные, которые не получили ранений. Еще издали мы увидели широко распахнутые городские ворота и толпу людей перед ними. Подъехав ближе, я понял, что стоящие впереди всех важные господа в камзолах — это члены городского магистрата. Толпа состояла из горожан, среди которых изредка мелькали мундиры стражников. Не доезжая до них полсотни шагов, я спешился и дальше пошел пешком, ведя коня на поводу.
— Ваше высочество! — приветствовал меня полный пожилой человек низкого роста, одетый богаче других. — Позвольте поздравить вас с победой и заверить, что жители города будут рады оказать вам любое содействие. Магистрат…
— Не нужно меня поздравлять, уважаемый, Хоган, — нарочно погромче, чтобы слышали в толпе, сказал я. — Такая победа вызывает у меня не радость, а чувство горечи. Мы с вами — один народ, разделенный на два столетия. Орсел за всю свою историю ни разу не нападал на Гардию. Вот и сейчас мы только защищались. Ваш король, который развязал эту войну, понесет заслуженное наказание. Династии Гардов больше не будет, как не будет и вашего королевства. Один народ должен и жить в одной стране. Я рад, что вы изъявили желание помочь. Война окончена, и эти люди уже не пленные. Многие из них ранены. Я буду вам признателен, если магистрат возьмет на себя оказание им помощи. Есть еще раненные на дороге к Ротану, возьмите кого‑нибудь провожатым, он покажет. Надо так же похоронить несколько тысяч тел. Я обращаюсь к стражникам магистрата с призывом продолжать охрану жизни и имущества жителей столицы. Никто не собирается вас разоружать. В этой войне мы старались меньше убивать, а больше брать в плен. В ближайшее время все пленные вернутся по домам. Сейчас мы решим все первоочередные вопросы, после чего займемся захватчиками Стани. Даю вам слово, что они будут вышвырнуты за наши пределы. Хочу только предупредить тех, кто испытывает по отношению к нам гнев и ненависть. Я сейчас такой добрый лишь потому, что вы пока ничем не вызвали моего недовольства. Лучше бы вам его и дальше не вызывать. Сейчас мы займем королевские дворцы, там у меня будет резиденция. В ближайшем будущем желающие смогут обратиться ко мне или кому‑нибудь из моих помощников.
Не говоря больше ни слова, я вскочил в седло, дождался, пока мои солдаты немного оттеснят толпу, и в их окружении въехал в город. В городе народ тоже не прятался, многие выходили на улицы и стояли, пока мы проезжали. Не было слышно ни приветственных криков, ни проклятий. Скорее, большинство жителей отнеслись к нам настороженно, но в то же время с любопытством. Почти все королевские гвардейцы из дворцов сбежали, а те немногие, которые все‑таки остались, были без оружия и, увидев нас, распахнули ворота.
— Лейтенант гвардии! — браво отрапортовал мне молодой офицер, сделав непонятный, но явно приветственный жест рукой. — Жду ваших указаний, ваше высочество!
— Все указания получите от генерала, — указал я рукой на Нила. — Где королевская семья?
— Король исчез, его сын — тоже, — ответил лейтенант. — Невеста принца в своих покоях.
— Выделите мне провожающего, я хочу ее увидеть, — приказал я ему. — Маркус, вы со мной? Нил, разместите войска и назначьте старших. Да, организуйте свое питание. Пока со всем не разберемся, питаться на дворцовых кухнях запрещаю. Не хватало еще, чтобы вас здесь потравили.
Я подозревал, что Ольга красива. Вряд ли избалованный женским вниманием принц без памяти влюбился бы в простую безродную девчонку. Увидев ее сейчас, я понял, насколько она красива. Идеальная фигура, затянутая в облегающее платье, сшитое, скорее, по земной моде, ничем особенно не отличалось от фигур других красивых женщин, но вот лицо… Такое просто бесполезно описывать, перечисляя черты лица с сопутствующим их описанием. Его нужно было один раз увидеть, чтобы потом вспоминать вновь и вновь. Она ждала меня в своей гостиной, сидя у окна в одной из тех поз, которые по–настоящему красивые женщины отрабатывают, а потом демонстрируют мужчинам.
Я подошел к ней вплотную. Она ждала, когда я заговорю, но я молчал, поэтому говорить первой пришлось ей.
— Ты выиграл, — сказала она. — Поздравляю! Что теперь потребуешь за свою победу?
— А что бы потребовала ты? — с любопытством спросил я.
— Власти над этим миром.
— Зачем тебе это? — я был немного удивлен ее ответом. — Почему не бессмертия?
— Само по себе бессмертие мало что дает. Она только убирает старение, убить тебя могут, как любого другого человека. А власть… Она тебе говорила, что у Земли нет будущего?
— Я в это не слишком поверил.
— А вот я ей поверила. И решила, что власть одного человека над целым миром позволит здесь создать единое государство, свободное от многих пороков нашего мира.
— Ты сказала «она», это о ком?
— Та, которая перенесла меня сюда. Выглядела как Любовь Орлова, и голос был ее.
— И как ты себе это представляешь, власть над целым миром? Все вдруг дружно решат, что ты лучшая кандидатура в королевы, отринут вековую вражду и предрассудки, и объединятся вокруг твоей особы? Или пришельцы пришлют сюда орды роботов, которые выкосят несогласных?
— Я думаю, что они нашли бы способ, да и какая разница? А что думаешь ты?
— А ничего. Я им просто не поверил и в их дурацкие игры играть не собирался. Я на вас не нападал, лишь отвечал ударом на удар. Тебе вот безразлично, превратят ли в твоих послушных марионеток людей, населяющих планету, или здесь все зальют кровью ради объединения, которое просуществует в лучшем случае лишь до твоей смерти.
— Ладно, что сейчас об этом говорить. Скажи лучше, какой будет моя судьба?
