Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат
Жермон наблюдал за сближением противников и прикидывал, не торопится ли Ингертон с выходом, когда сверху спустился капитан Вестенхозе.
– Господин генерал, – отчеканил он, – на подходе свежие части врага. Их много, я хотел сказать – очень много.
5
Алва больше не оглядывался. Может, он и приболел, но здоровый Марсель угнаться за сигающей с «черепахи» на «черепаху» черной фигурой не мог, как ни старался. Ощущение было дикое, потому что они бежали изо всех сил и при этом едва ползли, но другой дороги не имелось, берегом каменной реки прошел бы разве что Мэгнус. Место, к которому вышел Алва, было единственным, доступным для человека, и то не всякого.
Марсель прибавил ходу и отыграл у Ворона пару панцирей, но двигаться еще быстрее виконт не мог. Думать о том, куда они лезут без шпаг и шляп, не хотелось, оставалось запеть, но вдруг они подкрадываются? Валме обернулся. Склон с можжевельником из глаз еще не скрылся; если сесть на каменную тушу, она довезет до разрубленного куста. Там можно перепрыгнуть на твердую землю и мирно ждать землетрясений и потопов… Виконт поморщился и сиганул на очередной валун, из которого торчало позеленевшее бронзовое кольцо. Ничего себе! Следующая «черепаха» была бугристой и больше походила на камбалу. Ее сменила жаба с зеленым ото мха брюхом, на ней Марсель поскользнулся, да так неудачно, что побежденный было гвоздь воспрял и взялся за старое.
– Вы мерзавец, – шепнул гвоздю Марсель, – и вы не доживете до утра.
Над головой нависла надломленная ель, пришлось пригнуться и отстать от Алвы еще на полтуши. Чтоб не зависеть от деревьев, виконт перебрался к середине потока, но третий или четвертый камень оказался надтреснутым, справа ползла столь же ненадежная гадость, оставалось прыгнуть влево, где виднелось нечто приличное. Марсель примерился, и тут его повело назад и тряхнуло. Ставший привычным скрежет сменился грохотом, будто здоровенный, с гору, ребенок врезал каменной рыбой по каменной же жабе, и наступила тишина. Полная. До виконта не сразу дошло, что стои́т не только он, но и камень. Камни… Давно бы так!
– Рокэ, – весело предположил Валме, – кажется, оно передума… Рокэ!!!
Алвы впереди не было, и спрыгнуть он никуда не мог. Больше Марсель не звал, потому что бежал, и дорога оказалась короткой. Разогнавшийся виконт едва не рухнул в дыру без дна, тянущую за собой рассекающий склон овраг, как игла тянет нитку, а змеиная голова – хвост. У оврага имелись стены и дно, у дыры – нет. Марсель встал на колени, потом свесился чуть ли не до пояса и все равно разглядел лишь уходящий вглубь серый местный камень. От солнца, хоть оно и висело над головой, толку не было, от Создателя, побери его Леворукий, тем более. Леворукий… Не знает он ни кошки, этот болван зеленоглазый… И не знал никогда!
«Кто сказал, что умирать надо в сумерках?» Кто сказал, что умирать вообще надо?! Виконт двинул кулаком по издохшей каменюке – стало больно, и только. Матильда отдаст Этери ройю и наврет, мориски кого-нибудь сунут в мешок, кэналлийцы прирежут, ничего не изменится, и изменится все. Уже изменилось… Марсель порылся в карманах, ничего не нашел, эсперу он не носил никогда, а кольца поснимал, когда перестал быть графом Ченизу. Бросать в бездну было нечего, кроме себя и кинжала, но Рокэ бы такого не одобрил.
– Зегина уберется за пролив, – крикнул в дыру Валме, – а потом я отправлю сюда Рожу… Если иначе не выйдет, вместе с Коко!
Дыра тупо молчала. Сволочь! Наследник Валмонов поднялся, отряхнул с колен и локтей пыль и как мог быстро отправился назад. К можжевеловому кусту и шпагам. К Данару, за который теперь можно поручиться. Позади остались сломанная ель, каменная жаба, бугристая камбала, бронзовое кольцо… Позади остался Рокэ Алва, и такой могилы в Золотых землях не было ни у кого.
– «Вечно! – пел, кричал, выл Марсель, прыгая с одного упокоившегося валуна на другой. – Чтоб струна звенела вечно, ай, ай, чтоб струна звенела…»
Глава 11
Южная Марагона. Мельников луг
400 год К.С. 15-й день Летних Волн
1
Дриксы одолевали, это было видно, одолевали числом, мощью мушкетного и артиллерийского огня, свежестью еще не побывавших в бою людей и, что греха таить, умом и хитростью Бруно. Этот закатный «гусак» потерял на подготовке своей атаки не больше времени, чем Ойген, а может, и меньше.
– Наша затея, господа, утратила всякий смысл, – с досадой признал Ариго, наблюдая за вражескими порядками. – Противник нас превосходит. Раза, самое малое, в два.
Свита промолчала, и дело было отнюдь не в субординации. Жермон подкрутил усы и, пользуясь отсутствием Ойгена и Карсфорна, поднялся по склону. Вслушался – судя по резко усилившемуся грохоту, дриксы одновременно атаковали и в центре. На правом крыле, надо думать, творится то же, а это значит, что поддержать Болотный некому. Вейзель занят на Маршальском, Шарли связан вражеской кавалерией, Гаузер так и не объявился, еще одним «спрутам» взяться неоткуда, а на левом фланге пошла в дело кесарская гвардия. Поддерживаемая артиллерией, она не позволила вышвырнуть свои передовые батальоны за курганы. Пусть и неся потери, «гуси» все уверенней теснили бергеров в промежутке между Маршальским и Болотным, одновременно умудряясь лезть и на сам Болотный. Да и пушек Бруно успел подтянуть слишком много – выделенная Вольфгангом конная батарея выровнять ситуацию не могла. Что ж, своим изначальным превосходством фельдмаршал распорядился лучше не придумаешь…
– Мой генерал, гонец с батареи!..
– Хорошо.
Перепачканный землей и копотью сержант-мариенбуржец с тоской доложил, что дриксы вот-вот захватят пушки, которые сейчас палят уже почти в упор.
Помочь было нечем. Ариго бросил в бой все, что у него было, оставалось кинуться в драку самому. Он бы кинулся… Если б позволил себе стать хотя бы Маллэ.
– Передайте, что резервов нет. Стрелять до последнего! Не успеете заклепать, значит, не успеете, но чтоб прощальный залп был Бруно прямо в морду!
Сержант что-то сглотнул, мгновенье помедлил и умчался. Жермон поднялся еще на десяток шагов, потом спустился и, чудом сдержавшись, едва не пнул дурацкий белый барабан. Сосчитал до сорока, решил, что успокоился, поднял трубу и увидел именно то, что ожидал. Серебристо-серые гвардейцы вместе с «крашеными» теснили Райнштайнера и вальдзейцев. Те пытались остановить напор отборной вражеской пехоты, но когда на одного приходится двое-трое, да не желторотиков, а испытанных ветеранов…
– «Волки» отходят, мой генерал, – выкрикнул еще один вестник, – попали под сильный огонь.
А «спруты»? Понять, где сейчас Валентин, было трудно, единственное, в чем Ариго не сомневался, – «лиловые» все еще дерутся. Как и бергеры. Линия не прорвана, но Бруно знает, что делает, и с потерями не считается, а второй полк Ойгена уже едва держится, больше чем на полчаса его не хватит. Нет, агмаренцы не разбегутся, они погибнут там, где стоят, и в талигойской линии образуется прореха, затыкать которую нечем. Левый фланг будет разрезан – для начала надвое… Но до этого еще полчаса!
