Павел Молитвин - Спутники Волкодава
Поведение Хриса казалось Эвриху по меньшей мере странным, но, памятуя, что капризы и самодурство Страннику не свойственны и к желаниям товарищей он всегда относился с должным уважением, юноша заподозрил, что у друга его были какие-то веские причины не лететь сломя голову в Аскул. Подозрение это переросло в уверенность, когда, заметив пирогу, укрытую в склонявшейся над водой зелени, Хрис издал замысловатый свист и, услышав ответную трель, велел подогнать лодку к берегу.
Выглянувший из зарослей бронзовокожий мужчина не был знаком Эвриху, но, судя по тому, что Вивилана приветствовала его появление изумленно-радостным писком, человек этот являлся их другом и оказался здесь явно не случайно.
— Приветствую славных путешественников! — зычно провозгласил незнакомец и, подтягивая их лодку к берегу, сообщил, что дорогие гости поспели как раз вовремя — запеченная в костре рыба вот-вот будет готова.
— Мой старинный друг Эпиар Рабий Даор, — представил бронзовокожего Хрис и, первым выскочив из лодки, обменялся с Эпиаром несколькими фразами, после чего лицо его заметно помрачнело.
Стычка с мибу стоила жизни шестерым гребцам, и четверым уцелевшим пепонго было трудно справляться с лодкой. На весла пришлось сесть всем, включая Вивилану и Узитави, однако никто не умел лучше лесных карликов спрятать ее в прибрежных зарослях, чем пепонго и занялись по распоряжению Хриса, в то время как остальные путешественники направились к разведенному неподалеку, но совершенно невидимому с воды костру. Выйдя вслед за Эпиаром на крохотную полянку, они увидели сидящую на корточках смуглокожую черноволосую девочку лет восьми, подкладывавшую в огонь сухие ветки. Подняв голову, она с интересом оглядела незнакомцев редко встречающимися среди уроженцев здешних мест светло-голубыми глазами, что-то сказала Эпиару, указывая на костер, и отошла в сторонку. Бронзовокожий ловко снял с огня закопченный котелок с кипящей темной жидкостью и принялся отгребать в сторону горящие уголья. Хрис взялся помогать ему, Вивилана начала доставать из заплечной сумы медную посуду, а Эврих с Тразием Пэтом, не сговариваясь, склонились над принесенными из лодки мешками с провизией.
Некоторое время Узитави наблюдала за тем, как суетятся эти столь не похожие на ее соплеменников люди, которым не было дело ни до Наама, ни до древних богов. Они, в отличие от пепонго, не обращали внимания на ее татуировку и прекрасно ладили с карликами, оказавшимися вблизи вовсе не такими подлыми и ужасными, как представлялось ей прежде. Странные белокожие люди, всемогущие и неразумные, как дети. Девушка пожала плечами и, поудобнее перехватив копье, нырнула в густые заросли, чтобы хоть немного побыть одной и, может статься, добыть какой-нибудь дичины к ужину.
Чутко прислушиваясь к каждому шороху, она не переставала размышлять о белокожих охотниках за травами, понять которых ей, верно, никогда не удастся. Они уничтожили непобедимый Серый Ужас — самую страшную тварь, известную мибу. Поссорились из-за Глаза Дракона и, как дети, радовались тому, что тот упал в водопад, достать из которого его никому не удастся во веки вечные. Оставили в живых желавшего их смерти Хономера и, щедро заплатив гребцам со второй лодки, позволили им вернуться к своему племени, вместо того чтобы посадить на весла и заставить везти себя в Аскул. Насколько проще и понятнее все было, когда она жила в племени! Хотя, после встречи с Эврихом, после того как она воочию убедилась в бессилии Наама, девушка уже не представляла, что смогла бы вернуться в пещерный поселок, даже если бы мибу простили ей осквернение святыни. Прошлое представлялось Узитави далеким сном, в настоящем же внимания заслуживали две вещи: возможность разыскать Нумию — драгоценный осколок прежней счастливой жизни, которая была разрушена вторгшимися в их земли карликами, и новая жизнь, зародившаяся в ее собственном чреве.
Посланец древних богов сделал свое дело, получил за это причитающееся им вознаграждение и должен был вернуться в свой мир. Он больше не интересовал Узитави, но зароненная им в ее чрево искра жизни должна была через положенный срок превратиться в маленькое хорошенькое существо, и чем больше размышляла девушка над тем, кого бы оно могло порадовать, кроме нее самой, тем чаще обращалась мыслями к своей матери. Последнее, что должен был сделать посланец древних богов, прежде чем окончательно уйти из ее жизни, — это помочь ей добраться до поселка траоре, где, по его словам, находилась Нумия и где бы она, перестав быть Супругой Наама, станет счастливой матерью. То, о чем Узитави так долго и безнадежно мечтала, слыша ласковое воркование сверстниц над своими голопузыми чадами, должно было исполниться, несмотря на все запреты, и, стало быть, не зря она послушалась внутреннего голоса, звавшего ее в долину Каменных Богов…
Бще совсем недавно Вивилане казалось, что все испытания остались позади и свадьба, которую они с Хрисом намеревались справить по возвращении в Аскул, явится желанным завершением странствий, на которые она обрекла себя, решившись бежать из отчего дома. Мечты девушки должны были сбыться через день-два, и она так ясно представляла себе свадебную церемонию, что поначалу сказанное Эпиаром не доходило до ее сознания. Ей казалось, что тот ведет речь о ком-то другом, ведь ни одному здравомыслящему человеку не может прийти в голову заподозрить Хриса в торговле серым порошком, в том, что ради него он приплыл в Аскул и отправился на розыски хуб-кубавы. Однако чем дольше она слушала Эпиара, тем яснее понимала, что тот говорит о Страннике. Именно он объявлен префектом Аскула вне закона, его велено схватить стражникам, лишь только он появится в городе, ему приписывается похищение дочери Верцела, о нем распускает Мурий Юг самые отвратительные слухи не только здесь, но и в Аланиоле.
— Ничего более глупого и чудовищного мне еще не приходилось слышать! — возмутилась наконец девушка, чувствуя, что сдерживаться больше решительно не в силах. — Мурий Юг — дрянь какую поискать и может болтать что угодно, но кто же ему поверит? Хрис, ты не первый раз приплываешь в Аскул! У тебя тут полно знакомых купцов, как же они допускают, чтобы о тебе говорили подобные гадости?
— Излюбленный прием таких, как Мурий Юг, — валить с больной головы на здоровую. И он, уж верно, позаботился найти какого-нибудь свидетеля, готового подтвердить его обвинения? — поинтересовался Хрис, отправляя в рот кусочек запеченной в углях рыбины.
— О да, в свидетелях у него недостатка нет, и главный из них — Фрок, слуга из дома Верцела. Он божится, что хозяин его уже не раз покупал у тебя большие партии серого порошка, — подтвердил Эпиар. — Те, кто знает тебя, конечно же, этой клевете не верят, но префект у нас за известную мзду и солнце в сговоре с луной обвинит. Да ты должен помнить его, у вас с ним и раньше трения возникали.
