Анатолий Агарков - Семь дней Создателя
— Куда прётесь? Вот я собак спущу.
— А я их перестреляю, — Валёк извлёк из подмышки шпалер и бахнул вверх для демонстрации. — И тебя заодно.
Сторожа будто ветром сдуло.
Изрядно мы поблукали меж огромных корпусов.
— Смотри, смотри махина какая! — восторгался Рамкулов. — Шесть силосов двухсоттонников — это тысяча двести тонн цемента зараз. А вон ещё такой же комплекс. Подъездной железнодорожный путь. Вон цех фундаментных блоков. Этот — плит пустоток. Там — панельных, стеновых. Здесь сварочный цех — арматуру собирать. Вон боксы транспортного цеха. А это мастерская ОГМ.
— К чему твой оптимизм?
— Такая махина простаивает. Вот он холдинг, вот он синдикат. Алексей Владимирович, запустишь завод, пойду под тебя, хоть распоследним прорабом.
— Договорились, — я протянул Рамкулову руку. — Кто собственник?
— Чёрт его знает. Где-то в области концы надо искать.
— А прежнее руководство здесь? Поехали, навестим.
К вечеру мне стали известны нужные адреса и телефоны. Позвонил Сан Санычу.
— Есть тема. Могу приехать?
…. — Говорят, ты круто развернулся в Н-ске, — Сан Саныч подлил мне кипяточка в чашку.
Глядя на хозяина, замочил четыре пакетика чая.
— Приезжайте, покажу.
— Конечно, конечно. Что за темочку привёз?
— Хочу заводик приобрести по дешёвке, а хозяева здесь. Вот приехал за "добром" и советом.
— Ты, Гладышев, всё под себя гребёшь, всё под себя. О Движении забыл. Ничего не вносишь в общак, давно уже.
— Сан Саныч, вы же сами разрешили.
— Я разрешил, я и запрещу. Что за заводик? Кто хозяева? Да этого треста и в помине нет. Хотя, конечно, треста нет, а люди остались. Ну, поищи, найдёшь — мне скажешь. Я, Гладышев, тоже хочу в твоём бизнесе участвовать. О старости надо думать….
— Если что, я могу купить его у вас.
— Мне твои деньги не нужны — в долю возьмёшь. Понял?
Я-то понял. Поймёт ли Борисов?
От могучего некогда треста остался пшик и забытая вывеска у входа. Многоэтажный корпус забит какими-то конторками, фирмачками, магазинчиками — грязь и суета. Только с помощью коменданта удалось отыскать осколок бывшей строительной империи. В незавидном кабинетике два джентльмена — а по сути, трестовские душеприказчики — резались в шахматы.
— Н-ский ЖБИ? Да-да, есть такой. Вы приходите завтра, мы отыщем документы и по цене поговорим.
Попробовал возразить:
— Я из Н-ска — мотаться не резон.
— Вам завод нужен? Тогда завтра.
Подали свои визитки, и снова склонились над доской, азартно щёлкая часами — играли пятиминутку.
Не приняли меня ребята. На свою беду….
Сан Саныч тормознул отъезд домой.
— Нашёл?
Я подал визитки.
— Отдыхай, мы с ними сами договоримся.
Среди ночи ввалились две гориллы.
— Поехали, шеф ждёт.
— У меня своя машина.
— Тогда не отставай.
При свете фар на берегу озера предстала взору жуткая картина. Шахматисты со связанными руками стояли на коленях, а вокруг бандюки. Сан Саныч цапнул одного за вихры:
— Подпишешь документы?
— Да пошёл ты! — трестовский патриот рванул свой чуб из лап Смотрящего.
— Дерзишь, сучонок, — Сан Саныч царапнул пятернёй его лицо и отошёл в сторону.
К связанному шагнул боец и ударил в лоб молотком. Глухой стук стали проламывающей кость и шорох упавшего в песок тела — ни крика, ни стона. Бойцы подхватили под руки безжизненное туловище и затащили в воду. Толкнули, и оно поплыло, не утонув — спина средь водной глади обозначилась бугорком.
— Подпишешь документы? — Сан Саныч подошёл ко второму.
— Да, да, да, — тот затрясся, закивал головой.
— Вот и ладушки. — Сан Саныч бойцам. — Развяжите его и к машине.
На капоте серебристого "Вольво" развернули бумаги, подтащили к ним обезножившего трестовца.
— Я зачем здесь? — спросил Сан Саныча.
— А вот сейчас этот дурик подпишет купчую, и пришьешь его.
— Не буду.
— С кем говоришь, не забыл?
— Вам завод нужен действующий или как?
Смотрящий за областью жевал чего-то челюстями и сверлил меня взглядом.
— Больно дёрзок.
Там, возле "Вольво", кто-то вскрикнул или всхлипнул — звук был приглушён и короток. Опять захлюпало под ногами бандюков. Тёмная масса тела погрузилась в воду и пустилась в последнее плавание.
Сан Саныч подал мне папку с документами.
— Бери, владей, богатей — нас грешных не забывай.
Сел в "Лексус":
— Домой. Ты как?
Лёвчик передёрнул плечами:
— Нормально. Доедем.
Тон Билли был минорным.
— Ты мог их спасти.
— Мог бы, загубив всё дело.
— Не узнаю тебя, Создатель.
— Слушай, помолчи, без тебя тошно, — снял оптимизатор и сунул в карман.
В ящике стола лежит оптимизатор. Давно лежит. С того памятного визита к Смотрящему за областью. Я боюсь цеплять его на руку. Боюсь…. нет, ни воркотни, нравоучений виртуального друга, а очень недружественной акции. Боюсь, он отключит моё сознание и умыкнёт из Зазеркалья. Это для него — порядок вещей, и никаких комплексов по поводу моих мнений и желаний. Он лучше знает, что мне надо. Тиранит своим оптимизатором, водит, как малыша на помочах. Попробуй, поспорь.
Но ведь я знал, что однажды решусь на это — сниму серебряный браслет и буду жить самостоятельной жизнью. Буду принимать и переваривать пищу, уставать на работе и огорчаться непогоде, кричать на подчинённых и радоваться успехам, как мальчишка. Жить нормальной жизнью смертных людей. Бояться простуды и киллеров, любить жену и изменять ей с секретаршей (нет, лучше с замом по кадровой политике). К чёрту бессмертие, если оно не даёт полного и красочного мироощущения. На весах — бесконечная череда вялых, безыскусных, бесцветных лет, и короткая, но яркая, как падение звезды, жизнь. Куда склониться?
Выбор очевиден. Но чего-то не хватает. Может быть, аргументов оппонента?
Это стало ритуалом. Каждый вечер подниматься в кабинет, открывать стол, доставать оптимизатор и вести бесконечные дискуссии с, увы, бессловесным собеседником.
— Прости, Билли, ты был хорошим другом, а я нет — всегда спорил, поступал наперекор и только твоя мудрость, твой такт и терпение выручали меня из многих передряг. Вправе ли вот так с тобой расстаться? Наверное, нет. Наверное, это не честно и не порядочно, но извини, ты сам дал повод. И не раз. Давай позагибаем пальцы. Это ты погубил Мирабель, заставив отдать мне оптимизатор. Это ты убил Костика, лишив его рассудка. Ты позволил (если не сам явился автором идеи) заточить меня на раскалённом Меркурии. Ты издевался над моим сознанием, не давая душе встретиться с Венерой. Мало? Да ты, по сути, завладел моим телом и, подавляя сознание, диктовал свою волю, направлял стопы, ни мало не заботясь, что я думаю обо всём этом. Теперь у меня есть все основания не доверять тебе.
