Виталий Зыков - Безымянный раб
— Ещё не вернулся от эль’Туарен. После Совета его пригласил их глава…
— Ясно, и что же тут такого произошло, за чем ты не смог уследить? — поинтересовался ровным голосом Эльнир.
Гвардеец порывисто вздохнул и сухим голосом сказал:
— Бежал убийца!
Эльнир был готов к самым невообразимым известиям, но и у всякого терпения есть предел. Зрачки мага расширились в удивлении, кончики ушей дрогнули, и он уточнил:
— Осуждённый на Дыхание Леса?!!
— Да! Кто-то сбросил звёздные камни со столбов…
— …и разрушил тем самым заклятие! — закончил Эльнир и уточнил: — Давно?
— Трое суток назад. — Свеарин опустил глаза.
— И беглец был в состоянии не то что передвигаться, а как-то сумел уйти из лесов, наших лесов?!!
— Он ушёл по реке. Сначала мы осмотрели причалы, но все лодки были на месте, и про этот путь забыли. А через сутки в воде обнаружили тело эльфа. — Капитан вздохнул и продолжил: — Убийца сбросил тело в воду, и течение занесло его под причал, а потом мальчишки нашли выброшенный на берег лист пергамента с его стихами…
— Это был Арисак Звенящий Ручей? — глухо спросил Эльнир, и его сердце сжалось от боли: слишком много эльфов уже погибло от руки этого мерзавца.
— Да. Мы все скорбим о нём. — Гвардеец приложил руку к сердцу. — Вы же знаете, как он любил плавать по реке, вдохновение всё искал, и, видно, в тот день он только вернулся… Вот убийца и воспользовался его лодкой…
— Погоня отправлена по следам этого хфургова выродка? — Тролльское ругательство звучало как-то особенно уродливо в устах утончённого эльфа. Пересохшие губы и чрезвычайно сильно побелевшее лицо говорили о волнении.
— Мы его почти догнали, но опоздали… Он дошёл до Стражей Реки и последовал дальше! — Голос капитана выдавал его сожаление по этому поводу.
Князь-маг со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы и поинтересовался:
— Он уцелел?
Ответом ему послужило недоумённое, почти человеческое пожатие плеч.
— Неизвестно. Нашли обломки лодки, обрывок паруса и всё. Страж не любит отпускать из своих лап жертв…
Эльнир сжал кулак так, что побелели костяшки, и рявкнул:
— Обыщите всё, ты слышишь, всё! Я хочу знать наверняка, что эта тварь сдохла!
Тасс светил сегодня на редкость ярко, и Ярик с трудом подавил желание начать расчёсывать подживающие раны, скрытые тряпками. Казалось, что там теперь тысячами копошатся всевозможные паразиты, вызывая нестерпимый зуд. Нельзя, раны и так еле-еле заживают. Не спасали ни высочайшая живучесть Ярика, ни магия, лишь травяные мази немного снимали воспаление и помогали чудовищным ранам затягиваться. Нет, всё же беглецу очень повезло, что он наткнулся на этих бродячих циркачей. Неслыханно повезло!
Тогда в лодке, посередине эльфийской реки, кстати, называемой Золотистой, он постепенно приходил в себя. Выносливый организм и магия, подкреплённые чудесными травяными лепёшками эльфов, шажок за шажком вытягивали Ярика из омута смерти… А потом был водопад. Его рёв далеко разносился по реке, но Ярослав не сразу понял, что он означает. Подобную тупость, иначе никак не скажешь, оправдывало всё ещё не слишком-то вменяемое состояние. Даже беспокойство Руала не вызвало у Ярослава поначалу никаких эмоций, а потом было уже слишком поздно.
Течение реки усилилось, и вот уже лодка несётся вперёд, уподобившись стреле из лука. Ярик хотел направить парусник к берегу, да куда там… Потерпев неудачу, Ярослав старался держать лодку строго посередине реки, носом в сторону приближающегося водопада — упаси боги влететь в него боком, уж это-то незадачливый рулевой понимал. А потом был продолжавшийся вечность полёт вниз, к облаку невесомых брызг, с судорожным цеплянием за борта лодки и мыслями о несчастной судьбе кайфата… Удар, молот воды сверху и темнота…
Какие боги сохранили его в этой адской камнедробилке, Ярик не знал. Очнулся он лежащим на песчаном берегу, погружённым по пояс в воду. Руки до судорог сжимали какой-то обломок доски, а рядом сердито чистил шёрстку Прыгун. Судя по ощущениям, зверёк удостоверился, что хозяин жив, и теперь демонстрировал своё неудовольствие по поводу участия в подобной авантюре.
А потом наступил черёд нового пешего перехода вдоль реки. Тяжело опираясь на найденную недалеко толстую ветку, используя её вместо костыля, Ярик с трудом шёл вперёд, прочь из этих мест. И через пару дней он покинул этот негостеприимный лес. Питание обеспечивал Руал, и постепенно идти Ярику становилось всё легче и легче, пока он не выбросил уже ненужный костыль.
Выйдя из леса, Ярик продолжил движение на запад, поначалу обходя любое человеческое жильё. Запах от него был жутковатый, да и одежда нормальная отсутствовала, ведь нельзя назвать одеждой драные штаны и выцветший плащ с капюшоном, которые удалось найти на заброшенном хуторе. Лицо и руки скрывали грязные тряпки, превратив человека в какое-то огородное пугало. Каждый вечер Ярик применял магию, чтобы выжечь скверну болезни из своего тела. Адскую боль он терпел без единого стона: пытка закалила, научив настоящему терпению.
Варварские методы лечения всё-таки давали результат, сбивая температуру, но явно не до конца. Иногда Ярослава посещали видения, чья ирреальность ранила истерзанную душу. То Ярослав видел себя дома на Земле, читающим книжку о приключениях очередного фантастического героя, смакуя детали и восхищаясь фантазией автора, то шёл на работу. Пару раз появлялась его бывшая девушка Лика, с которой он расстался за год до появления на Торне, причём без всякого сожаления. Она шла ему навстречу и грозила пальчиком, а потом неожиданно превращалась в незнакомку в вуали, с которой Ярик путешествовал в воздушном пузыре. В какой-то момент она делала движение руками, словно намереваясь откинуть скрывавшую лицо сетку, и сердце его замирало в предвкушении чего-то неимоверно красивого и чувственного… В эти моменты Ярик всегда приходил в сознание, уткнувшись лицом в землю.
Это существование на грани полуяви-полубреда продолжалось долго, пока однажды Ярослава не посетило видение одетых в яркие одежды людей, женского морщинистого лица с сочувствующими глазами и мягких рук, которые нежно обмывали его кожу. И это видение не хотелось отпускать, потому что куда-то сразу уходила боль, а разум окутывала паутина исцеляющего сна.
В какой-то день Ярослав очнулся и не почувствовал в себе лихорадки. Осмотревшись, он понял, что лежит в крытой повозке, подобной повозке гвонков, и она сейчас куда-то движется. Лежал он на небольшой постели в углу, заботливо укутанный пёстрым лоскутным одеялом. Всё тело покрывали чистые тряпки, пропитанные мазями. Рядом закопошился Руал, писком приветствуя пришедшего в себя хозяина.
