Вера Малахова - Жизнь обреченных на смерть
- Прости, я не понимаю, о чем ты.
Мягкая, невинная улыбка приятеля вывела Яго из себя.
- Хочешь знать, что я думаю?
- Нет. Не хочу.
- А я тебе все-таки скажу.
- Можно подумать у меня на самом деле был выбор!
- На этот раз ты задумал что-то такое, на что я никогда сознательно не пойду. Ты толкаешь меня к чему-то, непонятно к чему, столь замысловатым образом, потому что понимаешь, объясни мне все напрямую, я откажусь это делать.
- Яго, я всегда восхищался живущей в тебе творческой натурой, которая умудрялась придумывать самые невероятные сценарии развития событий. Лучше скажи, что будем делать с отпрысками Николь и Мартина. Ты был у Джейсона?
- Да, можешь за него не беспокоиться, я проявил весь свой актерский дар и теперь обитатели дома Мартина Берга уверенны, что страшнее зверя в жизни нет. Еще пара визитов и они будут, как щенки бегать за твоим неугомонным братцем.
- Джейсону потребовалось на это значительно больше времени.
- Во-первых, не забывай, что я тогда был совсем мальчишкой, сегодняшние мои возможности несколько превосходят возможности пусть и весьма талантливого, но обычного студента колледжа. А во-вторых, у меня нет цели, заставить их полюбить Джейсона, как в случае с тобой. Достаточно того, чтобы они уважали его. К тому же, Джейсон большой мальчик, он справится и без нашей помощи. Сегодня меня волнует другой вопрос - как мне справиться с Нифреей и Фараной.
- Ты еще не понял, что могла задумать твоя тетка?
- Кроме того, что ее трепетное проявление любви к сыну брата было четко выверенным планом по спасению мира? - раздраженно спросил Яго, которому не просто давалась мысль, что даже воспитание Габриэллы было основано не на любви к маленькому мальчику, каким он был, а из соображений ее планирования всего сущего. Будто было мало, что его появление на свет было запланировано отцом, только для того, чтобы покончить с ненавистной ему жизнью.
- Уверен, твоя тетка искренне любила тебя, - с сочувствием покачал головой Дэймон. - Я не знаю женщины, которая могла бы остаться к тебе равнодушной. Да, она готовила тебя к борьбе за наш мир, но это не отменяло того, что она любила тебя, как собственного сына.
- Не важно, - махнул рукой Яго. - Какое это имеет значение, если, скорее всего, скоро мы все умрем.
- Это с какого перепугу?
- Дэймон, ты всегда был реалистом. Мне никогда не победить Фарану.
- Ерунда. Ты прекратишь ныть, возьмешь себя в руки, снова станешь собою - непобедимым, непогрешимым, самым очаровательным мерзавцем.
- И что мне это даст?
- А я откуда знаю? Подумай? Это же ты у нас без пяти минут демиург, а не я. Мое дело маленькое, пнуть тебя под зад и уговорить прекратить ныть.
- Хорошо устроился.
- Я то? Да, мне всегда это было свойственно.
Ремиза стояла на балконе своей спальни. Она, не отрываясь, смотрела на бушующую внизу воду. Ее замок находился почти у самой кромки водопада, возникшего после очередной ночи проведенной с Реналем. Ей потребовалось три года, чтобы восстановить природный баланс Шагрин-Вилле, когда вся вода озера, на котором стояла столица сейма, хлынула в бездонный пролом, образовавшийся в земной коре. Ремиза поежилась и обхватила себя руками. Она устала. Устала от неизвестности, устала держать себя в руках, устала быть сильной. Упавшие на лицо капли дождя заставили ее в изумлении поднять голову. Дождя на сегодня запланировано не было. И тем удивительнее была небольшая туча, зависшая ровно над ее замком. Нахмурив брови, Малкани Шагрин махнула рукой и отшвырнула незваную гостью в сторону. Каково же было ее изумление, когда туча через минуту уверенно вернулась на прежнее место. Повторив попытку прогнать негодницу несколько раз и убедившись, что это не просто тучка, пролетавшая мимо, Ремиза растеряно замерла. Она прижалась к стене, укрывшись под козырьком от дождя, и стала ждать продолжения. Ее ожидание было вознаграждено. Медленно и верно туча рассеивалась и в какой-то момент Малкани Шагрин поняла, что бесформенная масса начинает приобретать конкретные очертания. Когда на небе появилась тончайшая надпись остатками облака "два дня", Ремиза восхищенно вздохнула. Ей оставалось только гордиться своим сыном.
Анри облегченно вздохнул, закрыл глаза и изумленно замер. Коснувшийся его щеки луч солнца, так трогательно и нежно скользнул по коже, что не осталось никаких сомнений - это "привет" от маман. Значит, получилось! Значит, она все поняла! Первый раз Анри использовал свои способности с определенной целью, и он так боялся, что не получится.... Но у него получилось. Первый раз в жизни у него что-то получилось.
- Ты веришь ей? - прервавший немой восторг кузена Эрик, почувствовал, какая буря эмоций бушует в Анри, и от дыхания этого урагана покрылся мурашками. С того момента, как он узнал о своих способностях, они стали расти с ошеломительной скоростью, будто само осознание дара, способствовало этому.
- Ты о чем, - Анри с любопытством повернул свою курчавую голову, чтобы взглянуть в лицо кузена.
- Что ей не нужно от нас согласие, чтобы высосать нашу жизненную силу.
- Не знаю.... Почему тебя это взволновало?
- Я боюсь.... Я боюсь, что в последний момент струшу, пойду на попятную.... И если она не сможет забрать мои силы принудительно, а они действительно потребуются, то из-за моей слабости и трусости погибнет весь мир!
- Создатель, Эрик! Тебя можно назвать кем угодно, но не трусом и не слабаком! Ты с такой самоотверженностью отдал себя в жертву, для спасения миллионов жизней! Не смей наговаривать на себя. И, поверь, человеку, который живет с мыслью о том, что ему придется умереть во благо других с малых лет, мысль о том, что ты испугаешься, и пойдешь на попятную будет с тобой всегда. Она никогда по-настоящему тебя не покинет. Это то, с чем тебе придется жить до самого конца, каким бы он не был. Нельзя просто сказать "хорошо, будь, что будет" и дальше жить, как ни в чем не бывало, не задумываясь о том, есть ли другой выход, не упускаешь ли ты что-то, все ли возможности использовал, и как избежать этой кошмарной участи. Это станет твоей центральной составляющей, о которой ты будешь думать денно и нощно. Даже пытаясь заставить себя думать о чем-то другом, ты будешь изумленно замечать, что еще полчаса назад тебя волновало образование детей твоего поселения, а сейчас ты незаметно для себя, сидишь и пытаешься понять, как правильно поступить, и как все закончится. Смирись с этим.
- Но как ты мог столько лет с этим жить, оставаясь в здравом рассудке? Я почти сошел с ума, только слушая твои рассуждения на эту тему.
- А кто тебе сказал, что я и Дэймон не свихнулись давным-давно? К тому же, будучи внуками Нифреи, неужели ты считаешь, мы имели хотя бы малейший шанс родиться психически нормальными? Мы просто пытаемся прожить отведенный нам кусок, и как можно лучше подготовиться к тому, что должно случиться.
