Мелани Роун - Звёздный свиток
Рохан ходил по ковру, словно давая выход энергии.
— Фарадимам запрещено использовать свою магию для убийства. Так ты говоришь…
— Мне прочитали перевод Андри, — прервал его Меат. — Точные слова: нам запрещено использовать наше искусство во время битвы . И вот почему. Если в занятого магией «Гонца Солнца» попадет стрела или нож, он умрет.
— Но почему? — воскликнула Сьонед. — В этом нет никакого смысла. Неужели нас способна убить каждая царапина, полученная во время занятий магией?
— Не знаю. Попробуем подумать… В свитках есть упоминание о меридах и их стеклянных ножах. Они работали с колдунами. Стекло считалось священным. Пользоваться им считалось предметом гордости, почти религией. Это было их отличительным признаком, клеймом, их росписью об убийстве. Но почему стекло?
— Железо, — резко и коротко сказал Поль. И только потом, когда он услышал собственные слова, его лицо изменилось. Он протянул руку, налил себе вина и залпом выпил.
— Я тоже подумал об этом, — кивнул Меат. — Ножи, один из которых попал в меня, а другой вонзился в Пандсалу, были стальными. Теперь я готов держать пари, что Клеве умер не от ран. Он пытался воспользоваться своим даром, а нож…
— Но сталь была вынута, — напомнил Рохан. — Если бы все было так, как ты говоришь, Масулю было бы недостаточно отрезать ему несколько пальцев. — Заметив, что эти слова заставили «Гонцов Солнца» сжаться и стиснуть кулаки, он поспешно добавил: — Прости меня. Но похоже, что твоя гипотеза, Меат, не выдерживает критики.
— Я догадываюсь, что хотя нож и не торчал в его теле, каждый достигший цели удар оказывал точно такое же действие, разрушая его разум, пока не наступила смерть. Вы сказали, что у Пандсалы была только одна рана в ноге. А она все же мертва. А еще вы сказали, что боль, которая резко поразила всех остальных, так же резко и закончилась. Должно быть, это произошло, когда Холлис вытащила нож. Железо больше не мешало общему процессу магии. Но Пандсала уже зашла слишком далеко. Вот вам пример: кровоснабжение мозга. Кровь поступает в него через большие шейные артерии. Если их перерезать, мозг умрет. Должно быть, что-то происходит внутри нас, когда мы плетем свет или совершаем магию с Огнем — что-то, чему мешает сталь. Хвала Богине, что Сеяст не был частью круга «Гонцов Солнца», когда Холлис ударила его ножом.
— А когда колдуны использовали меридов, — сказал Рохан, — то заставляли их пользоваться стеклом, потому что не доверяли — боялись, что те могут повернуть свои ножи против хозяев. Меат, могу поспорить, что колдуны запрещали железное оружие в своем присутствии. Кроме них об этом никто не знал. Для любого не обладающего даром не имеет никакого значения, железо это или стекло — убивает и то и другое.
Сьонед стиснула руки.
— Вот и еще одна причина для того, чтобы держать все в секрете. Если кто-то узнает о том, насколько мы уязвимы перед железом и колдунами, которые притворяются фарадимами…
— То к следующему лету мы все будем мертвы, — закончил за нее Меат.
Рохан откинулся в кресле, чувствуя себя дряхлым стариком.
— Хорошо. Давайте попробуем такой вариант. Пандсала и Сеяст погибли потому, что они были недостаточно крепки для той магии, которую начала Сьонед. Это будет хорошей добавкой к ее и без того высокой репутации фарадима. То, что окружавшие этих двоих и Холлис «Гонцы Солнца» ничего не видели, делает ее единственной свидетельницей происшедшего. Да, но куда в таком случае пропало тело Сеяста? Гм-м, это проблема… А как насчет того, что Уриваль, главный сенешаль Крепости Богини, лично совершил над ним погребальную церемонию? В конце концов, это будет единственной правдой из всего сказанного. А Найдре можно будет соврать, что нож был отравлен. Сейчас нож у Уриваля; от этой улики надо избавиться. Я ничего не забыл?
— Лучше не придумать, — сказал Меат. — У вас тоже есть дар, ваше высочество. Только не дар фарадима. Рохан едва заметно улыбнулся.
— Я думал, что ты избавился от этой дурацкой привычки.
— Несомненно, ваше владетельное высочество Верховный Принц, — улыбнулся ему Меат. Сьонед потерла шею.
— Надо быть готовыми к тому, что завтра утром Чиана будет хуже зубной боли. О Богиня, пошли мне терпения и не дай отхлестать ее по щекам…
— Ходят слухи, что Халиан Луговинный собирается жениться на ней. Это правда? — поинтересовался Меат.
— Желаю ему вволю насладиться, — живо откликнулся Рохан. — А вот Клуту мне искренне жаль.
— А мне жаль только Аласен, — сказал Поль. Он встал, подошел к матери и начал массировать ей плечи. — Легче?
— Спасибо тебе, дракончик. — Она улыбнулась и откинулась на спинку кресла, поручив себя его заботливым, нежным рукам. — Почему именно Аласен?
— Разве ты не почувствовала? Она тоже попала в сеть и очень испугалась.
— Аласен? — переспросил Меат. — Младшая дочь Волога?
— «Гонец Солнца», — подтвердил Рохан. — Но если она научится использовать свой дар…
— Не знаю, захочет ли, — задумчиво проговорила Сьонед. — Ей не очень-то понравилось быть фарадимом, Рохан… Мы говорили с ней об этом… О Богиня, всего шесть дней назад? Неужели сегодня на самом деле последний день лета?
— К рассвету начнется первый день осени. — Меат с трудом поднялся на ноги. — Мне надо немного поспать. Обращаюсь с тем же предложением ко всем присутствующим. Я называю это предложением, поскольку не решаюсь отдать прямой приказ верховной принцессе.
— Она не слушается даже меня, — ответил Рохан, — так с какой стати станет слушаться тебя?
— Упряма, как всегда, — Меат подошел к Сьонед и поцеловал ее в щеку. — С нетерпением ожидаю возвращения в Грэйперл, где у меня будет право командовать Полем. — Он сжал плечо мальчика. — Нам с Эоли нужно тебя многому научить. Но это не имеет никакого отношения к обязанностям оруженосца.
— Ты что, хочешь сказать, что собираешься учить меня навыкам фарадимов? — Поль пристально посмотрел на Рохана. — Но я думал, что именно Андри…
— Разумеется, — вмешалась в разговор Сьонед. — Но они научат тебя кое-чему особенному…
— Хорошо, — заключил Поль. — А то меня совсем не радует мысль ехать в Крепость Богини, зная не больше, чем обычные люди. Ведь я не простолюдин. Я принц. — Когда брови Рохана взлетели вверх, мальчик улыбнулся. — Я совсем не то хотел сказать. Я имею в виду просто особенность моего положения. И мне кажется, Андри не доставит удовольствия, если под ногами у него будет крутиться правитель Марки.
Поль тоже чувствует. Эти непроизнесенные слова стрелой пронеслись между Роханом и Сьонед.
Меат потянулся так, что захрустели кости, и зевнул.
