Элеонора Кременская - Воины Сатаны
Мучительное ощущение брошености и ненужности, собственное понимание никчемности и прочие горестные чувства, так хорошо знакомые одиноким старикам посетили Лешего и в одно мгновение перековеркали его покой. Он заревел, что есть мочи, раненым медведем и деревенские разом очнувшись от сна, закрестились в испуге вспоминая какие-нибудь молитвы, все равно, какие.
«Как есть, Леший бесится!» - шептали они, боязливо выглядывая из окон...
11
Дьякон устроился в своем доме со вкусом. Кровать он сделал сам. Проявил фантазию, так сказать. Получилась кровать так кровать. Она была широченной и даже не двухспальной, а скорее трех, а то и четырехспальной. Сработана из дуба и украшена резными деревянными фигурками ангелов. Впечатляло и черное покрывало с рисунком огромных красных роз.
Впрочем, розы цвели и на обоях. Картину дополнял огромный ковер темно-синего цвета с бардовыми розами.
Живые розы наполняли большие напольные вазы, стоявшие во всех углах дома. Их нежный аромат струился по еще полупустым комнатам, заставляя мечтать и строить воздушные замки.
В дом к Дьякону вошли двое: Марк и Кристина. Роберт остался на крыльце, с удовольствием вдыхая свежий воздух, он говорил Карлсону, по своей привычке довольно угрюмо взиравшему на мир:
Кругом поля, леса, какая благодать!
«Я мыслю, следовательно, существую!» - насмешливо процитировал в ответ слова французского философа Рене Декарта, Карлсон.
Ты сегодня, не в духе, - заметил ему Дьякон, возникший в дверях с блюдом летнего салата, и засмеялся, - хотя и в новых ботинках!
Карлсон лишь поклонился в ответ, на ногах у него действительно сверкали лаком новые ботинки, но какое это имело значение?
Друзья вместе с молодежью уселись на обширном новом крыльце, еще пахнувшем сосновою смолою.
Ну, рассказывай! - коротко бросил Карлсон.
А чего рассказывать?! - вздохнул Дьякон и, подумав немного, сжевав парочку метелок укропа, приступил к своему повествованию.
Деревня эта была запущена, разбитые колеи утопали в грязи. Трактор и газики ездили по траве рядом с дорогой.
Ну? - без интереса спросил Карлсон, указывая на свежий асфальт дороги хорошо видный с высокого крыльца дома.
Ну, я и замостил дорогу в одну ночь, - кратко и буднично, пояснил Дьякон.
И заметив понимающие улыбки на лицах Марка и Кристины, поспешно добавил:
Телепортировал щебень и горячий асфальт из разных мест Земли, никто и не заметил пропажи!
Ну да, - фыркнул скептически Карлсон, - а деревенские тоже ничего не заметили?
Дьякон на минутку замялся и, смутившись, опустил глаза:
Они обалдели... Долго топтались на обочине и все трогали асфальт руками, он еще теплый был, потом напились с испугу.
Это когда? - продолжал гневаться Карлсон.
Когда дозвонились до сельской администрации, - упавшим голосом доложил Дьякон и добавил более решительно, - вот и делай после этого людям добро!
Дальше! - сурово приказал Карлсон.
Рядом с деревней стояла старинная церковь, - безжизненным тоном продолжил Дьякон, - и находились могилки предков. Кладбище походило на заросший лес. За ноги случайных посетителей хватали плети вьюна, протянувшие свои цепкие щупальца повсюду. Иные памятники просто утопали в зелени и цветах вьюна, совершенно уже не различимые и не заметные на фоне всеобщих зарослей.
И? - вопросил Карлсон, будто самый строгий педагог, глядя в растерянные глаза Дьякона.
Ну и, - опять замялся Дьякон, - я весь вьюн вместе с корнями переместил в джунгли Южной Америки, в самую дремучую часть. А потом взял белый песок и немного белых камушек с берегов морей Прибалтики.
Совсем немного, - добавил Дьякон испуганно и, оглядев притихших, но внимательных слушателей, сказал, - а еще заменил ржавые, старые железные памятники на деревянные кресты!
Где кресты взял? - задумчиво глядя вдаль на белый взгорбок кладбища, спросил Карлсон и сказал, как бы про себя, - еще смотрю, ты деревья заменил?
Да они же старые были! - возмутился Дьякон. - Многие уже умерли и повалились на другие, малейший ветерок и все, готов бурелом! А я переместил молоденькие березки да рябины!
Откуда? - продолжал допытываться Карлсон.
Из леса, - отчитывался Дьякон, поведя рукою в сторону заповедного леса, - мне Леший разрешил... А кресты я взял из обанкротившегося похоронного бюро.
Разве есть такое? - не поверил Карлсон. - По-моему в этой стране при этаком правительстве подобные конторы должны процветать.
Должны, - согласился поспешно Дьякон, - но я взял не здесь, а в Болгарии.
Все помолчали с минутку, и Карлсон продолжил вопрошать. Роберт, переглядываясь с молодежью, только беззвучно смеялся.
Ну, а деревенские?
Они проснулись утром, - угрюмо докладывал Дьякон, - и едва не рехнулись. Многие упали на колени.
Долго пили?
Долго, - кивнул Дьякон, - а еще рыдали, что на их деревню, наконец-то, снизошла божья благодать.
Кстати, о божьем, - говорил неумолимый Карлсон, - что это?
Он ткнул пальцем в церковь.
Дьякон поник головой и едва слышно повел свое повествование:
Это была маленькая церковь, но с колокольней, без крыши и даже без потолка, она была полуразрушена. Не сохранилось куполов, отсутствовал пол и в целости, сохранности оставался только алтарь. Местные жители упорно украшали его свежими цветами, а в щели стен запихивали свернутые трубочкой записки с просьбами к Богу. Это была своеобразная стена плача, как в Израиле. Тут можно было в любое время дня и ночи застать молящегося человека. И заблудившегося пьяницу искали прежде всего в алтаре церкви, где под крышей, в относительном тепле, возле огоньков лампад, он и спал спокойненько. Сохранившийся, здесь, деревянный пол всегда был покрыт ковровыми дорожками ручной работы, половиками.
В алтарь, безо всякого страха, заходили женщины, хотя все знали, что не положено, но разрушение царящее в храме не оставляло прихожанкам выбора...
Дьякон умолк, с надеждой взглядывая на Роберта, ища его поддержки, но Роберт только отворачивался, плечи его тряслись от еле сдерживаемого хохота.
Что-то не похожа она на полуразрушенную, - все также, без малейшего сочувствия к поступкам Дьякона, высказался Карлсон.
Дьякон вздохнул и махнул рукой, как бы говоря, погибать, так погибать и продолжил:
Конечно, фрески уже выцвели, нечего было и думать об их восстановлении и я просто покрасил алтарь голубою краской. Краску позаимствовал на одном опечатанном за долги красильном предприятии Америки. Переместил красные кирпичи с такого же должника-завода в Мексике и выстроил стены.
