Алла Касперович - Посланница ветра
Обежав дом, я зашла в приемную гадалки с обратной стороны через запасную дверь. Надев расшитое бисером черное платье и приладив парик, я приступила к макияжу. Черная подводка и ярко-алая помада сделали свое дело, и теперь меня бы даже мать родная не узнала. От этих мыслей у меня кольнуло там, где у нормальных людей должно быть сердце.
Когда маскарад был готов, я чинно расселась на ярких разноцветных подушках с золотистыми кисточками и бахромой. Комнату я подготовила заранее и теперь наслаждалась тем эффектом, который она должна была произвести на моих клиентов. Ну что ж, пора. По-моему, я уже достаточно промариновала их в коридоре.
- Войди! - приказала я. По древней традиции гадалки всегда обращались к своим клиентам только на "ты". Монаршие особы исключением тоже не являлись, хоть последние и не слишком этому радовались.
Первым из-за двери показался крючковатый нос, и только потом несмело протиснулась седая как лунь голова. Очки совсем сползли на нос, и старушка пыталась зайти на ощупь. Она пошарила по карманам своего снежно-белого передника, отороченного голубой лентой. Но так и не найдя того, что искала, наконец сделала маленький шажок в мою сторону. Я рано обрадовалась - бабулька завертелась как юла и стала рыться в карманах, спрятанных в складках юбки. Их было точно не меньше сотни. У меня уже сильно затекли ноги, но я не могла позволить себе встать или сменить положение, иначе я бы вышла из образа, а этого никак нельзя было допускать. Но и сидеть без толку целый час мне тоже не улыбалось. Так и ног лишиться можно, а врачевать я не умею.
Крепко закрыв глаза и мысленно отрешившись от происходящего, я представила себе темное идеально круглое помещение без окон и дверей. Я вообразила себя маленькой бабочкой с сияющими крылышками. Я летала по кругу, словно крохотный фонарик, освещая себе путь в кромешной тьме. Внезапно я наткнулась на что-то, едва не разбившись. Это было не что-то, а кто-то. Это была милая совершенно седая сгорбленная женщина. Она держала в руках большой конверт, затем сложила его пополам и медленно, будто давая мне хорошо рассмотреть свои действия, положила заветную бумагу в...
- Конверт в твоей сумке! - открыв глаза, сообщила я.
- Батюшки! - всплеснула руками старушка. - И правда же его туда клала, чтоб не потерять. Ох, голова моя садовая! Совсем память порастеряла. Простите уж дуру старую, госпожа гадалка!
- Присаживайся!
- Ой, девонь... То есть, госпожа Кассиопея, не могу я на подушки садиться. Не встану ж потом. И придется Вам тогда меня у себя поселить, - и она заливисто расхохоталась, на секунду став лет на сорок моложе. Ее лицо показалось мне смутно знакомым, но через мгновение это ощущение исчезло. Нарцисса снова стала моей добродушной соседкой.
Я предвидела такое развитие событий и заранее приготовила для этой милой старушки стул, положив на него свою самую удобную подушку.
- Возьми стул.
- Вот спасибо, дев... госпожа Кассиопея. Уважила старуху. Право слово, уважила.
Она удобно устроилась, вытянув ноги и поставив их на небольшую табуретку, и протянула мне пухлый конверт. Я его взяла, но раскрывать не стала, прислушиваясь к собственным ощущениям. Теплый, почти горячий, но в то же время от него веяло холодком. Зажмурившись, я отчетливо увидела перед собой мужское лицо. Молодое, но человек был явно раза в два-три старше меня, не доброе, но и не злое, а скорее...
- Письмо от твоего сына. Он живет далеко.
- Да.
- Он на тебя за что-то сильно обижен.
- Верно.
- Погоди минутку.
Я напряглась. В висках сильно застучало. Понятно.
- Ты его бросила.
Вглядевшись в лицо старушки, я заметила непролитые слезы, готовые в любую секунду скатиться по ее щекам. Однако ни одной слезинки не пролилось, она высоко подняла подбородок и спокойно произнесла:
- Да.
Я ее не торопила, и вскоре Нарцисса продолжила:
- Недавно он написал мне это письмо. В нем он просит меня приехать. Он навестил бы меня сам, но его жена должна вот-вот родить, и он не хочет оставлять ее одну.
Я чувствовала, что старушка рассказывает далеко не все, кроме того ее речь изменилась. Сейчас она скорее говорила, как какая-нибудь знатная особа, а не обычная горожанка. Все же я ее где-то видела. Но переговаривающиеся за дверью клиенты мешали мне как следует сосредоточиться.
Больше Нарцисса ничего говорить не захотела, она сидела на стуле, сложив руки на коленях. Ее нервозность выдавало только то, что она теребила свой кружевной носовой платочек. Недешевый, кстати. Ладно, теперь пришло время задать главный вопрос:
- Чем я могу тебе помочь?
И что я такого спросила? Зачем же сразу за сердце хвататься? Я ж сюда совсем недавно переехала, не далее как вчера. Что я скажу хозяину? Что в моем доме померла его бывшая соседка во время сеанса, и я совсем-совсем не виновата? Нет, точно не поверит. Ладно, есть у меня одно чудодейственное средство, правда оно запрещено в некоторых государствах, в том числе и в нашем Королевстве, но кто ж расскажет? Не пойман, как говорится, не криминальный элемент с клептоманскими наклонностями. Поэтому я совершенно спокойно достала из нижнего выдвижного ящика стола серебристый бархатный мешочек и высыпала немного его содержимого себе на ладонь. Затем я дунула этот порошок в лицо Нарциссы и стала ждать, когда он подействует. Результат проявился почти мгновенно: на лице женщины исчезла гримаса боли. Отлично. Теперь можно и нормально пого... Ой! Кажется, я перепутала дозу, потому как старушка начала хихикать как глупая молоденькая барышня над комплиментами незадачливого кавалера. Меня даже передернуло.
- О! - изрекла она. - Как здесь светло! Как ярко светит солнце!
Ну да, это через плотно задернутые шторы-то. Что ж, сама заварила супчик, сама его и хлебать, то есть расхлебывать буду. Впрочем, мне к этому не привыкать. Порывшись в вещь-мешке, я вытащила оттуда брошь с янтарем - амулет, помогающий держать голову ясной, и приколола украшение к переднику клиентки. Нарцисса тут же стала такой же, какой я ее впервые и встретила: доброй и спокойной.
- Так чем я тебе все-таки могу помочь?
- Знать мне нужно, сколько еще по свету белому ходить буду.
Вот тебе и на. К такому повороту я не была готова. Я точно знала, что она не доживет до следующего полнолуния, но как ей об этом сказать? Да и надо ли?
- А зачем тебе это? - осторожно поинтересовалась я.
- Сын мой с семьей далеко живут. Дорога туда через леса идет. Боюсь, не доберусь. Вот мне и надобно знать, получит ли моя кровиночка свое наследство.
- Не волнуйся, - успокоила я старушку, накрыв ее ладонь своей. - Он все получит.
