Иван Галкин - По мостовой из звёзд
Ворон тоже не терял времени даром. Однажды, когда Саша сидел, подогнув под себя одну ногу, и глядел на золоченую солнцем равнину, проплывавшую перед глазами, Ворон сказал:
— Скажи Пану — «Аси мени сторумети, Пань?»
— ?
— Скажи это, потом объясню.
— Ты их язык выучил?
— Вот сейчас и проверим.
Саша обернулся к охотнику, сидевшему на месте возницы:
— Аси мени сторумети, Пань?
Охотник обернулся, он не выказал большого удивления, более того, воспринял, словно давно ожидаемое.
— Ас таки сояниз… Сторумея, Касьярби. — Пан повернулся обратно, стегнув хлыстом сбавившего ход быка.
— Что он сказал?
— Хм. Он сказал, что так и знал и что он тебя понимает. И назвал тебя Светом солнца.
— Светом солнца?
— Похоже, они все здесь имеют прозвища по своим заслугам или внешности. Пан — значит дремучий. А Касьярби — это сочетание Кась — свет и Ярби — имя звезды, освещающей эту планету. Видимо, они дали тебе такое прозвище из-за твоих волос.
— Странное имя. А почему он сказал, что так и знал?
— Вот это и мне не ясно.
Пан снова заговорил, Ворон сразу же взялся мысленно переводить, так что казалось, будто Саша понимает его речь сам.
— Они тебя боятся, сомхи. Не разумеют. Они верят в Пальда, но это не всегда была их вера. Это вера моего народа, Касьярби. Если Ласчи признал тебя — это знамение, Пальд с тобой.
— Он считает, что я какой-то божественный посланник?
— Не совсем. Скорее похоже на то, что ты благословлён их богом.
— Как мне сказать ему, что это не так?
— Пока что не стоит ему этого говорить.
— Нет, это неправильно. Скажи мне как?
Саша, коверкая слова, произнес:
— Я не знаком с вашим богом, Пан.
— А это и не важно — усмехнулся охотник — важно, что Пальд знаком с тобой. Разве это было не проявление Его силы, в деревне? Не веруют истинно сомхи, боятся. Но я-то вижу, что Пальд показал свою силу. Не знаю, что тебе предстоит совершить, но не сомневаюсь, что так угодно Ему. Ласчи никогда не ошибаются. Да и откуда бы ты иначе язык так быстро выучил?
Саша не стал его переубеждать. Что он скажет — что там, в деревне, это не их Пальд вмешался, а он сам убил зверя и с ним двух человек? Охотник или не поверит или еще подумает, что тут демоны поработали.
— Пан… я хотел тебя поблагодарить за то, что ты помог мне. Ты меня спас. Дважды…
— Спас? Нет, помог. Богоугодное дело. А насчет благодарности — сочтемся еще, коли шанс будет.
— Все равно, спасибо.
— Не за что, малец, не за что.
Пан снова стегнул быка, прикрикнув.
— Слушай, Пан, вот ты говоришь — они, сомхи… Ты не с ними?
— Они — другой народ. Мой народ — народ, принесший им веру в Пальда. Смешались мы с ними, и большинство позабыло предков. А я вот помню. — Пан взял небольшую паузу, раздумывая. — Сколько живу на свете, никогда не слышал про народ с волосами цвета солнца и глазами — цвета неба.
— Я не Касьярби, меня зовут Александр.
— Александрь… Странное тебе имя отец дал.
— У нас у всех имена такие.
— И волосы у всех такие?
— Да.
— Чудеса.
— Ну, теперь то уж мало нас осталось. — Саша добавил печали в голос. При этом он и сам смутно понимал, какое впечатление хочет произвести.
— Все изменчиво, Александрь. Сначала Народ леса истребил наш народ, а затем сомхи загнали Народ леса еще глубже в леса, хоть бы они совсем там вымерли.
— Народ леса?
— Да, народ звериный и живут со зверьми. Раз хорхи нападают на селения — значит и они где то рядом. Скоро покажутся, видел я в лесах следы их. Даст Пальд, прогонит князь их с нашей земли.
— Так мы сейчас к нему едем?
— В город едем, за стенами-то надежнее. Родичи у меня там, приютят. А уж князь дружину вышлет, и перебьет поганых. Кровавым богам они молятся. — Пан презрительно сплюнул в сторону.
— Кровавым богам?
— Идолам поганым. И жертвы, говорят, приносят человеческие.
В этот момент впереди послышались удивленные возгласы. Люди на повозках впереди вскидывали головы наверх и указывали друг другу на небо. Саша, взглянув туда же, увидел птицу. Она летела очень высоко, летела под самыми облаками, но даже на таком расстоянии было видно насколько она огромна — больше человека. Птица была похожа на огромного орла — белая голова и коричневые перья на теле. Она летела туда, откуда они ехали, на юго-восток. Сделав круг над дорогой, птица продолжила свой путь, скрывшись в дали.
— Я ощутил два разума в небе.
— Это как это?
— Не знаю, Скиталец. Я ведь видел только то же что и ты.
Пан, обернувшись, перехватил удивленный взгляд Саши:
— Если ехать восемь дней на восход солнца по главному тракту, то окажешься у подножия Аррадских гор. Говорят, там гнездятся огромные птицы, способные унести быка. А еще там небольшое горное княжество. Старцы рассказывали, жители этого княжества сумели приручить огромных птиц, и потому нет армии, способной их победить. — Пан еще раз задумчиво взглянул на небо — А я не думал, что когда-нибудь увижу подобное. Ведь я всю жизнь прожил на границе с лесами.
— Почему они так радуются? — Саша взглянул на ликующих людей, вскочивших на ноги, не слезая с телег.
— Потому, что с тем княжеством наш князь в большой дружбе. Они думают о том, что это нам помощь. — Хотя Пан глядел на дорогу, Саша заметил, что лицо охотника помрачнело. — Дурачье, не думают о том, зачем нам эту помощь просить? Никогда раньше наш князь не просил помощи у соседей. Война грядет…
Тут Саша подумал, что раз он может говорить на их языке, то стоит, наконец, заняться поисками лекарства.
— Пан, а как вы лечите болезни?
— Болезни? Болезни — травами. А что?
— Да интересно. Это же травник, лекарь лечит да?
— Верно. Ну, в деревне у нас травник, а если в городе, то там, у князя лекари, это да. Но тут, какие болезни… В основном, если там простуда, то это синего вьюна можно настой отварить. Или там лихорадка, тогда можно…
— А если, скажем, такая болезнь, — прервал его Саша — что человек начинает быстро уставать, болит у него внутри и мешки под глазами появляются, со временем совсем слабеет… бывает такое?
— Нет — протянул Пан, — это уже не болезнь. Это духи.
Саша чуть лицом в ладонь не уткнулся. Но все равно уточнил.
— Но лечат же?
— Конечно, священника можно из ближайшей деревни пригласить… Нет, травами тоже можно, но это же духи. Травы не помогают. Так что только священник.
— А что священник делает?
— Молится. Если совсем плохо, то обряд очищения проводит, это значит, чтобы к Пальду отходил с чистой душой.
