Прыткая ящерка - Не в себе
— От отца? – он вскинул голову – Паркинсон внимательно изучала его лицо. Гарри кивнул и продолжил завтрак, тогда как все вокруг принялись тут же распечатывать пришедшие письма и делиться новостями друг с другом. Гарри совершенно не хотелось читать письмо Люциуса. В любом случае, писалось‑то оно не ему и надо передать его адресату.
Засовывая конверт под мантию, он кинул взгляд на гриффиндорский стол, чтобы показать Драко, что тот получит письмо в целости и сохранности, и замер от неожиданности. Обычно смуглое лицо Гарри Поттера приобрело поистине малфоевскую бледность, губы были сжаты настолько крепко, что почти совсем исчезли.
Гарри в сомнении дотронулся через мантию до похрустывающего под пальцами пергамента, вдруг тот загорится или начнет грызть все без разбора неожиданно выросшими зубами. Но ничего похожего не происходило, конверт спокойно лежал, даже не сдвинувшись ни на дюйм. Чем же он так мог напугать Малфоя, что такого написал Люциус своему сыну, чтобы привести его в такой ужас?
После завтрака у слизеринцев занятий не было, и Гарри направился уже привычным путем в библиотеку, чтобы, воспользовавшись свободным временем, продолжить поиски. Почти у самой двери его нагнал Драко и, схватив за рукав, развернул к себе.
— Дай письмо!
— Что, так соскучился за папашей, что не мог дождаться вечера? – не удержавшись, съязвил Гарри, защитным жестом прикладывая руку к груди и прижимая конверт. Он ждал, что Малфой рассвирепеет, начнет нападать на него. Но тот просто стоял, протянув руку, и только повторил требовательным тоном:
— Письмо.
Вдали послышались голоса, кто‑то, решив не терять даром времени, спешил в библиотеку. Драко затравленно оглянулся, снова схватил Гарри за мантию и потянул за собой.
— Эй, куда это мы? – только и успел удивиться Гарри, но особо не сопротивлялся, ему и самому было до чертиков интересно, что происходит.
Всю дорогу до Выручай–Комнаты Драко не отпускал рукав Гарри, но и не отвечал на его вопросы о причинах столь странного поведения. Только когда за ним закрылась дверь, он нарушил молчание и, посмотрев в глаза Гарри, сказал:
— Поттер, пожалуйста, отдай мне это чертово письмо.
Слышать умоляющие нотки в его голосе было настолько странно, что Гарри, не говоря ни слова, протянул ему конверт. Драко схватил его, торопливо вскрыл и погрузился в чтение. Лицо его ничего не выражало, но пальцы все сильнее сжимали пергамент, сминая его. Наконец, он опустил письмо и, закрыв глаза, сел в стоявшее поблизости кресло.
Нарушая затянувшееся молчание, Гарри спросил:
— Что там? Что‑то случилось? Да не молчи же ты! – не выдержав, он сорвался на крик.
— Отец хочет, чтобы на Рождество я приехал домой, – обреченно сказал Драко. Гарри тут же успокоился. Осмотревшись, он обнаружил довольно удобную софу, на которую и прилег, опершись о мягкую спинку.
— И всего‑то, – Гарри поерзал, устраиваясь, – так напиши ему, что не приедешь, мол много задали на каникулы.
Драко открыл глаза и покачал головой:
— Не выйдет.
— Почему?
— Ну, во–первых, письмо придется писать тебе, поскольку почерк мой отец, конечно, знает, а у меня сейчас получаются только твои каракули.
— Ой, не придирайся к словам, это и так понятно, что перо буду держать я, но текст‑то сочинишь ты, – Гарри уже оглядывался по сторонам в поисках бумаги и письменных принадлежностей, которые не замедлили появиться на столе.
— А во–вторых, – не обращая внимания на его слова, продолжал Драко, – от этого вообще нельзя отказаться. Это как приглашение на чай к королеве – не важно, хочешь ты туда идти или нет – все равно придется.
— Да брось ты. Не может быть, чтобы сын своего отца не нашел способа отвертеться от Рождества дома.
— Поттер, как ты не можешь понять, – Драко наклонился вперед, будто порываясь встать, и даже положил ладони на подлокотники, – за все годы учебы в Хогвартсе мне ни разу не присылали такое официальное приглашение. Всегда было ясно, что я сам решаю, что мне делать. Хочу – приеду, а нет, так останусь в школе. Мне нужно было только отправить письмо и предупредить родителей, ждать меня или нет. Но если отец написал, что хочет увидеть меня дома на каникулы, значить он решил поговорить со мной о чем‑то посерьезней юношеских прыщей и оценок. А все остальное – это лишь предлог.
— Но ведь можно что‑нибудь придумать, – Гарри совсем не улыбалась перспектива провести почти две недели в Малфой–мэноре.
— Вряд ли. Я, конечно, могу сделать вид, что не понял просьбы и написать что‑нибудь вроде: «Очень хочу приехать, но не получается. Куча заданий, профессора злобствуют», но сомневаюсь, что подействует.
— А ты не сомневайся, давай диктуй, – Гарри подскочил с софы и, сев за стол, схватил перо. Придвинув стопку бумаги, он приготовился писать.
Часа через полтора совместных усилий письмо было готово, переписано начисто и запечатано.
— Я пойду, отправлю его, – Гарри поплотней запахнул мантию, зная, что на улице жуткий мороз, – а ты иди на занятия, а то и так уже заклинания прогулял. Гермиона опять зудеть будет.
— Не будет. Она теперь не замечает вокруг ничего, кроме своего рыжего и книг. Хотя не уверен, что именно в такой последовательности.
Гарри замер у двери.
— Все настолько серьезно?
— Ага, – Драко тоже направился к выходу, – они, правда, не целуются у всех на виду, но смотрят только друг на друга.
Они вышли из Выручай–Комнаты и дверь тут же слилась со стеной, исчезнув в ожидании другого студента, которому что‑то понадобится.
— Только подумать, я содействовал счастью Уизли. Ведь если бы всего этого не случилось, Гарри Поттеру не надо было втихаря от Грейнджер бегать в библиотеку, а Уизли прикрывать его, постоянно находясь с ней рядом и отвлекая ее от его отлучек.
Гарри захихикал, представив, как Рон и Гермиона будут в старости говорить своим внукам, провожая их в Хогвартс с платформы 9¾: «Видите вон того высокого старика в застегнутой до подбородка мантии и с залысинами? Ну того, который смотрит на всех свысока? Если бы не он, может, вас и на свете бы не было».
— Да ладно тебе. Они ведь и так нравились друг другу. Просто им нужно было больше времени проводить вдвоем, а тут вечно я рядом. Гермиона постоянно решала мои проблемы, а Рон, наверное, боялся ее.
Они шли рядом по коридору и говорили о всяких пустяках, беззлобно подшучивая друг над другом. Свернув в галерею, которая вела в совятник, они увидели Дамблдора, шедшего навстречу. Прятаться было уже поздно, он их заметил и, радостно улыбнувшись, помахал рукой.
— Гарри, Драко, я рад вас видеть.
Они невнятно что‑то пробормотали в ответ.
— У вас все в порядке?
