Феликс Эльдемуров - Тропа Исполинов
- А... Айхо?
- Да чтоб ты пропал в своем Бугдене! Она потом каждый день приходила. Она ждала тебя... А теперь в твоём доме живут келлангийские офицеры! Знают, что в доме Даурадеса их никто пальцем не тронет!
- Что случилось с Айхо?
- Она не пострадала, не бойся... Её мать увезла, и других детей тоже. Я как узнал, что собирается толпа бить чаттарцев, выпросил у отца телегу, взял денег - из тех, что присылал капитан Маркон, и отдал им. Они погрузились наскоро, даже дверь не заперли, и дядя Мвен отвёз их в горы. Где они сейчас - я не знаю... Те, твои, вначале разгромили чаттарское кладбище...
Тинч как наяву увидел высокую белую стену и маленький холмик с каменным домикомульем на вершине. На верхней плите с выбитой надписью они с отцом столько раз рассыпали свежие степные цветы...
- ...потом стали поджигать дома. Подпирали дверь снаружи и поджигали. У кого на окнах были решётки, сгорели сразу. Кто выскакивал из окон - били камнями... Мало кому, говорят, удалось уйти в горы... Видно, это Бог посылает нам такое испытание. Если человек ни за что убивает человека...
Он не выдержал и снова сжался, зажмурив глаза. Тинч попробовал приподнять его за плечи и Пиро, не сдерживаясь, зарыдал в голос.
- Куда же ты пойдешь? - спросил Тинч. - Тебе нельзя возвращаться в город.
- Куда угодно. Хоть и "к себе в Элт-Энно". Как твои этого... хотят.
- До Элт-Энно далеко... Может, попробовать найти дядю Мвена?
- Его убили вчера вечером, когда он вернулся в город. Он ничего не успел мне рассказать.
Тинч опустил руку в костер, подхватил на ладонь уголек и быстро сжал пальцы. Слезы брызнули из глаз. Он отбросил уголек и, потирая ладонь, предложил:
- Я, кажется, знаю дом, где тебя примут как друга.
Он стал объяснять, как пройти к дому у дороги, где жила семья Таппи. Пиро слушал и как будто не слышал. Наконец, он улыбнулся, вытер рукавом глаза и спросил:
- Как сапоги-то?
- Хожу. Маловаты, правда, стали.
- Вернусь, сошью тебе новые. Да, вот что. Ты идешь туда. Возьми нож.
Тинч спрятал руки за спину.
- Нет, Пиро. Я домой иду.
- В твоем доме живет генерал Хорбен!
Тинч выкатил из-за спины ковригу:
- Дели!
Отточенное лезвие рассекло хлеб пополам. Внутри что-то негромко звякнуло.
Из-под ножа на расстеленную куртку покатилась пуля.
3
"Великий День, я лишь хочу умолить Небо помочь людям.
Во мне слишком мало сил, чтобы разрушать деяния зла.
Дай мне силу хотя бы десяти человек, и я сокрушу стены, что понастроили вокруг себя люди.
Великий День!.."
Холод пробирался по затёкшим коленям. Хлюпала в скалах вода. С потемневшего неба слетали редкие снежинки.
"Оборони слабых от гнева сильных. Будь им заступником и подмогой. Заставь опуститься руку, меч поднявшую, дабы промышляли существование мечом не по прихоти. Освети их души, Великий День!
Я - не Велик... И мне далеко до величия тех, кто знает и может. Позади у меня слишком мало лет и опыта. Я не знаю, к кому мне идти и что делать, и я бессилен на земле своей.
Как жить дальше?"
Где-то там, за пеленой небес должны быть Великие Звезды. Солнце - лишь одна из них, знал он. Надо обратиться к ним, ко всем звёздам сразу, даже если их не видать на дневном небосклоне.
Они помогут, они должны всё знать, они не могут не знать, когда придёт...
"...Великий День! Я не ведаю, что такое трусость и не боюсь смерти. Но хуже пыток и смерти для меня страдания людей, которым я не могу помочь.
Будь мне другом и советчиком, Великий День! Земля мечется в бреду. Тебе ли оставаться равнодушным!
Да будешь Ты!"
Прошептав эти, последние, необходимые слова, Тинч резко выбросил вверх ладони с растопыренными пальцами - посылая ввысь всё то, остальное, что нельзя сказать языком.
Искры и молнии полетели с его ладоней, и небо на миг осветилось, и удар грома пронесся над берегом. По крайней мере, Тинч был уверен, что это именно так. Его тело пронизала дрожь, и тепло-тепло стало на сердце.
Поднявшись с колен, он нагнулся за курткой, чтобы отряхнуть ее от песка. Откуда-то изнутри в непогасший костер выпала огромная, в пол-ладони, фаланга - их много водилось в прибрежных камнях. Попав на угли, тварь заворошилась, зашипела, запищала, и Тинч носком сапога отправил ее домой, в скалы.
И тут опять повалил снег... Тинч набросил капюшон. Выходя из скал, попытался в несущейся белой круговерти отыскать взглядом фигурку Пиро, но того давно не стало видно.
Он размешал и приплюснул на ладони чётки. Знаки Огня и Победы возвестили ему о его будущем...
"Напрэй!" - сказал он себе по-элтэннски.
"Истин!" - сказал он себе по-чаттарски.
"Ходжь! Иди!" - сказал он себе по-тагрски.
Я иду, сказал он себе.
Я должен идти.
Я должен всё увидеть и всё понять, чего бы это мне ни стоило...
И на сём, мой дорогой благородный читатель, мы на время, сразу на несколько глав нашего правдивого повествования, расстанемся с отважным маленьким магом.
Видит Бог - события, которые в этот день происходили в другом месте и с другими героями были не менее важны.
Вернёмся к капитану Гриосу и его приключениям. Новые герои должны полноправно войти в наш рассказ!
Часть II
Покорители мира вернулись домой
Глава 5. Шортаб
Этот солдат крепче ореха. Будет велено броситься в огонь - он бросится. Велено шагнуть в пропасть - шагнёт. Велено лечь костьми - ляжет, не задумываясь. Если быть солдатом, не будучи орехом, грош цена такому солдату.
Из поучений Корвина-Завоевателя
Ахейский сброд, рябая солдатня,
Смолёные, чесоточные греки...
В.Луговской, "Как человек плыл с Одиссеем"
1
Вороная крутила упрямой башкой, норовила прижаться к гнедому коньку. Гриос попыхивал трубочкой, по-доброму вспоминая старшего из трех драгун, что угостил его пусть не табачком, но малоизвестной в здешних краях сигарой. Чаттарец раздавил сигару в пальцах, прикинув, что курева должно хватить с избытком, и даже не на пару трубок.
Ах, табачок, табачок... Крепкий, как морская соль, сладкий как материнское молоко, душистый, как ветер со склонов чаттарских гор!
- Что же ты, солдат - а не куришь? - спросил он у молодого драгуна - своего провожатого. Двое других остались в дозоре у оврага.
- Так я только третий год в солдатах. Рановато, дядя Гриос!
Чаттарец коротко хохотнул в ответ на этого "дядю":
- А как морозно станет? Чем греться будешь?
- Мы, вообще-то, пеньем согреваемся, - не то всерьёз, не то в шутку, важно сказал молодец. - У нас в эскадроне тех, кто петь не умеет, долго не держат.
Да ты, сынок, совсем птенец, подумал чаттарец, рассмотрев коротенькие усики и округлые серые глаза...
