Виктор Ночкин - Власть оружия
— Не отдам. Теперь слушай, мертвеца ты узнала, верно? На носилках, тот? Он с вашей старухой сговаривался, так?
— Ну.
— Он и убил здесь всех. А его приятель твоего дружка застрелил в Управе. Если не дура, как ты говоришь, то смекай — всей вашей банде смерть готовилась. В Харькове тебе не выжить, а я увезу. Только помоги мне, расскажи все, что о покраже знаешь, какая у пушкарей готовилась.
— А я почем знала, что у пушкарей! Этот, на носилках который лежал, он подрядил, сказал: на склад влезете, берите пару ящиков любых, хотя бы те, что ближе к дырке. За кажный ящик, сказал, три серебряка плачу. Он и лаз показал, и объяснил, куда ползти, какие повороты, какое там что. В лазе страшно было, крысы вот такие здоровущие, так и шмыгали взад-вперед, никого не боялись! Вот такие, мутафаги прям, а не крысы! Жирные — во! У нас бы их сожрали мигом, а там они никого не боялись! Значит, ход давно закрытый стоит, и никак в него не влезть ниоткуда… ой!
Йоля увлеклась рассказом о жирных крысах и забыла про оковы, цепь зацепилась, дернула за ногу, и девчонка едва не полетела носом в пыль. Игнаш подхватил ее под локоть, поставил на ноги. Не выпуская рукав Ржавого, она зашептала в ухо:
— Слушай, дядька, я вспомнила! Этот мертвяк, вор пушкарский, я о нем кой-чего знаю! Давно! Ой…
— Что?
Йоля выпустила руку Мажуги и поглядела на него исподлобья.
— Отпустишь, если что важное скажу?
— Все-таки дура.
— Да что ж ты меня обзываешь, дядька? Умная я! И имя у меня…
— А ты меня дядькой чего зовешь? У меня тоже имя есть.
— Ладно, дядька Мажуга, могу и по имени.
— Это прозвище, а имя — Игнаш.
— Врешь ты, прозвище твое Ржавый, это я скумекала ужо, пока в шкафе сидела и все слышала, что тот пропойца жирный своей бутылке рассказывал. Не дура я, понял?
— А если не дура, то могла б сообразить: если я тебя отпущу, пропадешь.
— Да ты отпусти — пропаду, так пропаду. Тебе что за печаль? С чего ты обо мне переживаешь?
— С того что жизнь нас связала, Йоля, — и Мажуга для убедительности подергал цепь. — Видишь, как крепко связала? Если скажешь свой секрет, и он окажется стоящим, то, когда выедем из города, сниму цепь.
— Не брешешь?
— С одной ноги.
— Всего-то? Тогда, может, и не брешешь… Ладно, слухай… Да не беги ты так! Я ж не поспеваю!
Они уже вышли из нищего квартала, здесь Мажуга знал дорогу и пошел скорее, Йоля семенила за ним, дребезжа цепью. Пришлось сдержать шаг. Девчонка зашептала быстро-быстро:
— Так вот, слухай. Влезли мы как-то в одну хату. Ох, богатая хата какая! Я сперва страх, как обрадовалась, мы втроем были, Рыло, я и Жучик малой. А потом глядим — оружие на каждом шагу, а в соседней комнате за дверью — спор, крик, орет кто-то. Потом слышим: а то охрана вора поймала. Не из наших, а так, хмыря какого-то. Дом же богатый, каждому хочется поживиться. И бьют его, значит, до смерти. Это нам подфартило, пока бьют, нас не приметили, как мы влезли. Ну, думаем: ой нет, не будет нам здесь ничего доброго, схватили, что под руку попало — и ходу.
— Ну. А к чему здесь Харитон? То есть пушкарь этот, дохляк, которого ты на носилках видела?
— А он же не впервой нас нанимает. Иногда чего требуется по тайному делу, так он к нам. Ну, понятное дело, я с ним не толковала ни разу, чего ему на меня глядеть? Рыло с ним сговаривался, или тетка Самара.
— Самара — это грибница, торговка? Ловко вы с ней придумали, будто ее саму грабят, а потом ты кошелек тянешь, пока человек радуется, что вора едва не изловил.
— Это я же и придумала! — с гордостью объявила Йоля. — Я умная. Так вот, как-то прикинула, с кем этот пушкарь еще дела крутит? Он ушлый, я и решила, пригляжу за ним маленько, может, и мне чего обломится в тех местах, где он бывает? Пошла за ним — а он, хлоп, в тот самый дом заваливает, где вора били! Ну, уж туда лазить я побоялась, однако у отдушки воздушной маленько подслушала.
— Дура.
— Я тогда точно дура была, не стоило соваться. Но живой ушла, как видишь.
— Дело говори, скоро до Управы дойдем, там толком не дадут словом перемолвиться.
— Я и говорю, подслушала у отдушки. Вентилятор шумел, услыхать было почти невозможно, да и не видать ничего, но токо этот пушкарь с хозяином сговаривался про «ракетну остановку», и баба при том была, здоровенная такая и красивая. Я в дырочку углядела. Ростом больше тебя на голову или на целых две, она сидела, и то здоровенной казалась. А если бы встала…
— Ладно, ладно. Что за «ракетна остановка»?
— А то, что пузан этот, который тебя нанял, пушкарь главный, он тоже про нее талдычил, пока водкой наливался. А я в шкафе все слышала. И в той хате богатой, где вора до смерти забили, тоже про ракетну…
— Как хозяина хаты кликали?
— Да Графом. А баба его Сержем назвала, о как. Серж! Смехота, да?
Мажуга нахмурился — насчет Графа он знал. Оружейник и торговец, долго жил в Харькове, выманил у цеховых немало золота, а после сбежал, так и не исполнив работы. Пушкари посылали в погоню охотников за головами, но беглеца возвратить не смогли. Значит, не только из-за золота харьковчане его преследовали. А еще — теперь он понял, что неспроста попалась ему на глаза эта замарашка в день приезда в Харьков. И впрямь, его с Йолей связывает что-то попрочней стальной цепи.
— Посмеешься, если живой от пушкарей уйдешь. Хороший секрет, как обещал, цепь сниму с ноги. Теперь помолчи и живей поршнями двигай.
Мажуга заметил, что Курчан прислушивается, и на этот раз нарочно прибавил шагу, так что Йоля, обиженно засопев, припустила за ним изо всех сил. На разговоры ей теперь дыхания не хватало.
Если в Управе из-за ночных событий и возникла поначалу суматоха, теперь уже все стихло. Перед входом — скучающие часовые, внутри — снующие с деловым видом пушкари. Курчан задержался перекинуться парой слов с охранниками, те глядели равнодушно — явно не знали о смерти Востряка и прочем. Навстречу входящим Мажуге с Йолей попались трое пожилых мастеров, один держал в руках развернутый лист, исчерченный толстыми и тонкими линиями, двое других, пристроившись справа и слева, тыкали пальцами в картинку и возбужденно спорили:
— Вот этак вот разверни! Сразу прочность возрастает!
— А как изготовить? Изготовить как, я тебя спрашиваю? Это ж собрать невозможно, как ты эту втулку запрессуешь, если снаружи ребра будут торчать?
— А ребра позже приварить!
— Так напряг в металле возникнет! От сварки завсегда напряг! Сперва варить нужно, а после сверлить и втулку сажать!
Троим в коридоре было тесно, и входящие посторонились, чтобы дать дорогу, прижались к стене. Мастера, препираясь, прошли мимо. Мажуга проводил их взглядом, потом ухватил Йолю за руку, выкрутил и заставил выпустить тоненький надфиль, который девчонка вытянула из кармана пушкаря. Тут к ним присоединился Курчан.
