Стивен Дональдсон - Первое Дерево
— Первое Дерево. Поиск. — Образы, толпившиеся в мозгу Ковенанта, еще живо стояли у нее перед глазами. — Это самое главное. Ему необходим новый Посох Закона. А мы стоим на месте…
Красавчик широко улыбнулся. Но вспыхнувшая в сердце Линден надежда тут же угасла.
— Первое Дерево?! — Она бросилась к Великану и схватила его за грудки. — Он умирает! А мы понятия не имеем, где его искать!
В глазах Красавчика вспыхнули искорки смеха, а вместо него ответил откуда-то сбоку спокойный бас капитана:
— Кое-что мы можем сделать. Можно пошарить за бортом: глядишь, какой никор клюнет.
— А что, попытка — не пытка! — горячо поддержала его Первая.
Красавчик, не в силах больше сдерживаться, весело рассмеялся. Его жизнерадостность и твердая уверенность в своих силах были непостижимы.
— Вот она, надежда, Избранная, — сказал он. — Мы не можем переговорить с Другом Великанов и доказать ему, что с нами все в порядке, зато мы можем заставить двигаться «Звездную Гемму». Может, он это почувствует и утешится.
Заставить корабль двигаться? Они что, разыгрывают ее? Но нет, в разговор деловито включилась боцманша:
— Только не ждите, что я начну прямо сейчас. Необходимо, чтобы было светло. Но и тогда ответа (если он еще будет, этот ответ!), возможно, придется ждать долгонько. Друг Великанов протянет еще хотя бы пару суток?
— Он… — У Линден от волнения перехватило горло, а в голове была полная неразбериха. Они что, всерьез собираются заставить «Звездную Гемму» двигаться? При полном штиле? — Не знаю. У него еще есть силы. Может быть… Может быть, то, что он сделал, приостановило действие яда. Он закрыл свое сознание от всего вообще. Остановил все процессы внутри себя. Может, это и на яд подействует? И если так… — Как ни трудно ей было это произнести, но она все же заставила себя собраться с духом: — так или иначе, но он будет жить до того момента, пока яд не проникнет в сердце или пока он не умрет от истощения.
Заставить двигаться «Звездную Гемму»?
Но Хоннинскрю уже отдавал приказы, и Великаны радостно засуетились, словно необходимость в работе пробудила их к жизни. Их шаги весело загрохотали по всему кораблю, и гранит палубы, заряжаясь их энергией, тоже начал оживать. Несколько матросов заспешили в трюм, в кладовые, но большая часть команды уже карабкалась по вантам, и на всех трех мачтах закипела работа: заменяли сгоревший такелаж.
Линден смотрела на них, но ничего не понимала. Может, от ее отчаяния они все разом тронулись умом? Великаны собирались идти под парусами. Они что, сами будут в них дуть? Или они, наоборот, их сворачивают? Но спросить было уже не у кого: Хоннинскрю занял место на мостике, а Первая, Яростный Шторм и Красавчик ушли на нос. Рядом оставался лишь Мечтатель, но в его мерцающих глазах Линден не прочла ответа. Как заблудившийся ребенок, она обернулась к Кайлу, ища поддержки.
Но вместо объяснений получила от него огромную миску с едой и фляжку разбавленного «глотка алмазов».
И она взяла их, решив, что сейчас ей все равно больше нечем заняться.
Повинуясь непонятному импульсу, она вернулась в круг света, в центре которого лежал Ковенант, и, выбрав место поближе к нему, но не настолько, чтобы подвергать свою нервную систему опасности, устроилась на полу, прислонившись спиной к гранитной стене кубрика. До сих пор внутри у нее все трепетало при воспоминании о боли, которую она испытала, войдя в Ковенанта. При одной мысли о том, что это, возможно, придется испытать еще раз, у нее засосало под ложечкой. Но она все же решила не бросать свой наблюдательный пост, чтобы, если Томас снимет защиту, сразу же прийти к нему на помощь. И к тому же не худо было бы присмотреть за Вейном: кто знает, что взбредет в его черную башку? Тяжело вздохнув, Линден принялась за еду.
А чем ей еще было заняться? На самом деле она не верила, что Ковенант снимет защиту. Казалось, та останется навечно, как и его муки. А рядом еще торчал Вейн, вперившись в кокон так, словно в любую секунду ожидал, что Неверящий провалится сквозь палубу прямо к центру земли. Незаметно для себя Линден задремала.
Она проснулась с первым проблеском рассвета. Обнаженные мачты скелетами торчали в бледнеющем небе и напоминали засохшие деревья с осыпавшейся листвой. «Звездная Гемма» превратилась в держащуюся на плаву скалу — этакий большой гранитный кит, распятый между небом и морем на перекрестке четырех умерших ветров. И Ковенант тоже умирал: он дышал все слабее, его кокон уменьшился и истончился. И облегал его, как саван.
Кроме якорь-мастера и рулевой на мостике, а также вахтенного на смотровой вышке, нигде не было видно ни одного Великана. Все они, судя по вибрации камня, чем-то занимались на носу корабля. Рядом с Ковенантом остались только Линден, Вейн да верные харучаи.
Несколько минут она колебалась, остаться здесь или пойти на нос, узнать, что же затевают Великаны. И хотя она понимала, что ничем не может помочь Томасу (его тело и сознание были сокрыты от нее), чувство долга удерживало ее рядом с ним. Хотя просто так сидеть без дела тоже невыносимо. Линден скользнула взглядом по мостику и с облегчением поняла, что нашла компромисс: нужно подняться туда и осмотреть перелом якорь-мастера.
Он был уже стариком, худощавым и сутулым, и на его иссеченном морщинами лице застыло несвойственное Великану выражение меланхолии. Среди своего жизнерадостного народа он был тем исключением, что подтверждает общее правило. Но, увидев Линден, он искренне обрадовался, и улыбка в ответ на ее просьбу показать больную руку светилась сердечной благодарностью.
Линден осторожно сняла повязку и, обследовав повреждение, обнаружила, что шина наложена по всем правилам. Кайл оказался прав: перелом был чистым, и осложнений не предвиделось. К тому же кости уже начали срастаться.
Удовлетворенная осмотром, Линден повернулась, собираясь вернуться к Ковенанту, но старый Великан придержал ее за локоть. Она вопросительно посмотрела на него. Но тот не торопился с ответом, словно испытывая ее терпение. На его лице снова застыла привычная меланхолическая гримаса.
— Яростный Шторм собирается вызывать никора, — наконец проскрипел он. — Это очень рискованное дело. — В его глазах сверкнул мрачный огонек, свидетельствовавший о том, что он-то знал о риске не понаслышке. — Так что, может статься, будут раненые и понадобится помощь целителя. А у нас на борту всех лечит боцман. Но ведь именно у нее в сегодняшнем деле самая опасная роль. Ты ведь не откажешься нам помочь? А если ты вдруг понадобишься Другу Великанов, так харучаи тебе мигом об этом сообщат. — И он замолчал, ожидая ответа, строго и серьезно глядя ей в глаза.
