David Eddings - Сияющая Цитадель
– С чего бы это императору сговариваться с эленийцами против собственного правительства?
– Я бы мог назвать тебе сразу несколько причин. Может быть, эта так называемая королева пригрозила лишить его своей благосклонности. Однако более вероятно, что она наговорила ему сладких сказочек о радостях неограниченной власти. В Эозии эти сказки весьма распространены. Эленийские монархи притворяются, будто это они, а не их правительства принимают все решения. Мы-то с тобой хорошо знаем, насколько нелепа эта идея. Король – а в нашем случае император – имеет лишь одно предназначение. Он – символ правительства, и не более того. Он является средоточием любви и преданности народа. За минувшее тысячелетие имперское правительство весьма тщательно занималось отбором наследников трона. Тамульская супруга императора – сын которой наследует трон – неизменно избирается за глупость. Нам не нужны умные императоры – только послушные. Сарабиан каким-то образом ускользнул от нашего внимания. Если бы ты когда-нибудь всерьез пригляделся к нему, ты обнаружил бы, что он пугающе умен. Колата совершил промашку – Сарабиана следовало прикончить еще до того, как он унаследовал трон. Боюсь, что наш почитаемый император ныне жаждет настоящей власти. В обычных условиях мы могли бы справиться с этой проблемой, но мы не сможем убить его, покуда он находится в этой проклятой крепости.
– Твой рассказ звучит весьма убедительно, Гашон, – признал первый министр, озабоченно хмурясь. – Я знал, что ошибкой было приглашать в Материон этого дикаря Спархока.
– Мы все знали это, Субат, и вспомни, кто отмел все наши возражения.
– Оскайн, – Субат выговорил это имя, точно сплюнул.
– Совершенно верно. Ну как, теперь все сходится?
– Ты придумал все это сам, Гашон? Твои рассуждения чересчур тонки для человека, который всю жизнь пересчитывает мелкие монеты.
– По правде говоря, мне рассказал все это Теовин, глава тайной полиции. Он привел мне множество конкретных фактов, а я сейчас только свел их для тебя воедино. Ты же знаешь, у министерства внутренних дел повсюду свои люди. Ничто происходящее в Империи не будет пропущено в докладах, которые идут в их знаменитый архив. Итак, пондия Субат, что предложит сделать наш уважаемый первый министр с тем, что наш император – по доброй воле или по принуждению – находится в заточении в ста шагах отсюда? Ты глава правительства, Субат, и именно ты должен принимать решения. И кстати, пока будешь размышлять об этом, подумай и над тем, как нам помешать рыцарям церкви пройти по всему континенту, ворваться в Материон и вынудить всех поклоняться их нелепому Богу – попутно изрубив на куски все правительство.
* * *– Они тянут время, ваши величества, – говорил Стрейджен. – Когда наступает время ужина, они провожают нас до дверей, выставляют наружу и запирают за нами дверь. Всю ночь здание стоит запертым – хотя внутри мелькает множество огней. Когда наутро мы возвращаемся, оказывается, что все уже переставлено. Бумаги путешествуют из комнаты в комнату, точно утки осенью. Я не мог бы поклясться в этом, но, по-моему, они переставляют и стены. Только сегодня утром мы обнаружили комнату, которой, сдается мне, вчера не было.
– Я пошлю туда атанов Энгессы, – мрачно сказал Сарабиан. – Они выставят всех из здания и разберут его по кирпичику.
– Нет, – покачала головой Элана. – Если мы открыто выступим против министерства внутренних дел, все полицейские в Империи забьются в кроличьи норы. – Она поджала губы. – Начнем причинять неудобства и другим министерствам. Не будем слишком очевидно подчеркивать, что все наше внимание уделяется только министерству внутренних дел.
– Полагаете, ваше величество, что до сих пор другим министерствам не причинялось неудобств? – страдающе осведомился Оскайн. – Вы уже ухитрились разрушить то, что создавалось тысячелетним трудом.
– Кто может что-нибудь придумать? – осведомился Сарабиан озираясь.
– Можно мне сказать, ваше величество? – робко спросила Алиэн.
– Конечно, дорогая моя, – улыбнулась Элана.
– Я надеюсь, что вы простите мне мою самонадеянность, – виновато проговорила Алиэн. – Я даже не умею читать, а потому плохо представляю себе, что такое документы и архивы, но, насколько я понимаю, мы делаем вид, что хотим устроить в них перестановку?
– Именно это мы всем и говорим, – подтвердила Миртаи.
– Как я уже говорила, я не умею читать, но я разбираюсь в том, как переставлять заново посуду и тому подобные вещи. Это ведь что-то похожее, правда?
– Более или менее, – согласился Стрейджен.
– Так вот, когда нужно переставить посуду в буфете, начинаешь с того, что вынимаешь все и расставляешь на полу. Потом ставишь посуду так, как тебе нужно – на верхнюю полку, на вторую сверху и так далее. Не могли бы мы проделать то же самое со всеми этими документами?
– Славная идейка, дорогуша, – промурлыкал Кааладор, – только ведь никаких полов не напасешься – разложить все ихние бумаженции.
– Но ведь вокруг здания множество лужаек, – возразила Алиэн, не поднимая глаз. – Мы могли бы вынести все эти бумаги из здания и разложить на лужайкам. Мы сказали бы людям, которые там работают, что хотим разобрать бумаги и привести их в порядок. Возразить им будет нечего, а лужайки нельзя запереть на ночь, и переносить там что-то с места на место на глазах у семифутовых атанов тоже будет затруднительно. Я знаю, что я всего лишь глупенькая служанка, но я поступила бы именно так.
Оскайн воззрился на нее с неподдельным ужасом.
ГЛАВА 4
Почва на западном побережье острова Тэга была тощей и каменистой, и поскольку в глубине острова было в достатке более плодородных земель, граждане республики не стали удобрять эти места. Жесткий низкий кустарник шелестел на ветру, дувшем с моря, когда Спархок и его друзья ехали по каменистой тропинке, спускавшейся к самому берегу.
– Хорошо хоть ветер поднялся, – с благодарностью заметил Телэн. – Он относит вонь.
– Ты слишком много жалуешься, – сказала ему Флейта. Девочка ехала с Сефренией. Так было всегда с тех пор, как они впервые повстречались с ней. Она уютно устроилась на руках у старшей сестры, и в ее темных глазах была задумчивость. Когда до них долетел шум прибоя, бьющегося о тэганский берег, она вдруг резко выпрямилась.
– Пока достаточно, господа, – объявила она. – Давайте поужинаем и дождемся темноты.
– А это разумно? – спросил Бевьер. – Чем дальше мы едем на запад, тем хуже становится дорога, и, судя по шуму прибоя, на берегу полно камней. Вряд ли там удобно будет бродить в темноте.
