Джоэл Розенберг - Воин жив
«Ты же не станешь…»
– Вот тебе, щенок! – Огромный кулак врезался в скулу Джейсона; встав дыбом, мир ударил его по спине, на миг выбив из него дух. Юноша попытался сесть – но сознание угрожающе заволоклось тьмой.
– Тэннети, та хават! – рявкнул Дарайн. – Я сказал – успокойтесь, все!
– Заткни свои приказы себе в задницу! – прорычала Тэннети. – Вы едва не прикончили меня только за то, что я коснулась его – а теперь ты намерен…
– Тэннети, молчать! Всем опустить оружие! – раздался из тьмы крик Эйи. – Эллегон!..
«Всем успокоиться. Не происходит ничего, из-за чего стоило бы умирать. – Драконово пламя разорвало ночь – а заодно и мглу, что клубилась в голове Джейсона. – Джейсон, вставай».
Микин взглянул на него сверху вниз.
– Это не искупление. Но возможно – только возможно – начало его. – Он протянул Джейсону руку.
Джейсон принял ее и какой-то миг боролся с искушением врезать дружку детства по яйцам. Пару раз. И от всей души.
Но он отказался от этой мысли и, ухватившись за руки Даэррина и Микина, поднялся.
– Из-за тебя легло чуть не пол-отряда. – Ноздри гнома трепетали. Он до боли сжал руку Джейсона. – Мне бы надо дать ребятам по розге – и пусть бы они прогнали тебя по углям. И я бы это сделал – не будь ты чертовым будущим Императором. Но ты – он, так что сделать я ничего не могу, и, значит, придется жить с тем, что есть.
Ты можешь быть Наследником, можешь быть хоть самим Императором и его сыном – но никогда не поступай так больше или то, что я сделал, покажется тебе матушкиным поцелуем по сравнению с тем, что я сделаю. Понял меня, Джейсон Куллинан?
– Понял. – Джейсон высвободил руки. Его пошатывало.
«Успокойтесь – все. Ничего не случилось».
Поодаль Тэннети и Кетол все еще стояли нос к носу с тремя воинами Даэррина, Эйя и Дарайн – между ними. У всех – мечи наголо, пистолеты – наготове, но выстрелы еще не прозвучали, и кровь не пролилась.
Ничего не случилось.
Дракон возвышался над ними, струйки пара вились из ноздрей.
«Скажи им сам».
– Та хават! – Джейсон поднял руку. – Успокоились, все, идет? – Он сделал шаг. Вроде ничего не болит – кроме головы. Голова гудела отчаянно.
Почти сотня воинов, собравшись вокруг костра, смотрела, как Даэрриновы каптенармусы делят привезенные Эллегоном припасы. Припасы делились на три части: оружие, одежда и все остальное.
Одежды было в достатке – по паре смен на каждого. Воины получали смену и исчезали: спускались по чуть подсвеченной тропе к ближнему ручью. Там они мылись, обтирались, дрожа, натягивали чистое и возвращались, чтобы отдать снятое для стирки в Приюте.
Пороха и пуль тоже не пожалели, прислали и несколько ружей – обменять на те, что нельзя починить в походных условиях.
«Разновсякостей», как называл их Уолтер Словотский, было больше всего. По этому списку проходили: фонари, нитки, иголки, несколько сосудов с целительными бальзамами, кожаные ремни, мотки веревки, связки стрел, болтов и перьев к ним, небольшой мешок с почтой… но никакой еды. Считалось, что провизией и фуражом летучие отряды обеспечивают себя сами, так что тратить на них вяленое мясо и сухофрукты – недопустимое расточительство.
На сей раз дело обстояло не так.
Даэррин тихонько выругался.
– Истинное удовольствие видеть здесь тебя, – обратился он к Эйе, и лишь самое тонкое ухо расслышало бы в его голосе нотку сарказма, – и уж тем паче – ваше баронство. – Он преувеличенно низко поклонился Брену Адахану. – А уж Дарайн и вовсе услада для глаз…
Великан хмыкнул.
Гном сплюнул в костер и какое-то время созерцал шипящий плевок.
– Но я предпочел бы, чтобы вместо вас сюда прилетели картошка и сливы.
Его заместитель, долговязый, с выбитыми передними зубами, пожал плечами.
– Жначит, жавтра пошлем шеловека в город. Жа провижией.
– Можно бы. Но… – Гном немного подумал. – Не люблю я без особой нужды мозолить глаза работорговцам.
Джейсон вопросительно приподнял бровь.
– Работорговцы в городе. – Даэррин снова сплюнул. – Большой караван – слишком большой, не по нашим зубам. Но вот как надумают они в Пандатавэй ворочаться, я тут же – гонца к Франдреду: объединимся, мол, да перехватим их у Метрейля, ежели они той дорогой пойдут.
«Большой караван?» – Крылья Эллегона тревожно затрепетали.
Большие караваны почти всегда сопровождали арбалетчики с болтами, смазанными «драконьим роком».
Гном кивнул:
– Ага. Поэтому-то, если мне посылать нынче кого-то в город, я бы и хотел, чтоб ты здесь завис до завтра. Нейтрален там Энкиар, не нейтрален… Лети в холмы, спрячься там на день – но нам может понадобиться срочная помощь.
Дракон зашипел; меж зубов вылетели струйки пара. «Но из такого далека я не смогу ни с кем говорить – и не услышу никого, кроме Джейсона».
«Вот спасибо, так спасибо».
– Джейсон! – Даэррин огладил бороду. – Как ты насчет сходить в город?
«Больше никогда, – подумал Джейсон. – Больше я не сбегу». Он тряхнул головой.
– Нет проблем, Даэррин. Схожу.
Тэннети кивнула:
– И я. Прикрою твою спину.
– Нет.
Это сказал Брен Адахан. Все головы повернулись к нему.
– Твое мнение меня не волнует, барон, – произнесла Тэннети.
Брен Адахан отмахнулся.
– Тебя слишком хорошо знают. Стоит кому-то заметить боевую кошку Карла Куллинана – и они тут же примутся высматривать, кого ты прикрываешь. Куда в большей безопасности Джейсон будет в окружении пары-тройки таких же обычных людей, как он сам. Так легче слиться с толпой.
– Барон говорит дело, – кивнул Дарайн. – Пойдем мы.
– Нет, – повторил Брен Адахан.
Кетол склонил голову набок.
– Какие возражения на сей раз?
– Смешанный отряд. Как тебе работать с теми, кого не знаешь? Лучше, чтоб Джейсона страховала сработанная команда. Они привыкли действовать заодно, они поймут сигналы, которые я либо Дарайн можем просто не заметить.
Кетол прикусил губу, но потом кивнул.
– Может, ты и прав. Пусть лучше Даэррин работает со своими – так Джейсону безопасней.
– Это мое дело, и ничье больше. – Даэррин словно точку поставил. – Я пойду сам, со своими – и Джейсон. Джейсон, я, Микин, Аррикол и Фалхерен. А теперь – как тебя называть? Выбирай имя.
– Тарен, – сказал Джейсон. – Я к нему привык.
Гном повысил голос.
– Так, говорю всем – это Тарен. Мы все должны привыкнуть называть его так – и только так. Кто оговорится – отстоит пять ночных страж и потеряет двадцатую часть доли в ближайший дележ. На первый раз. За вторую оговорку штраф удваивается. Третьей быть не должно. – Он хлопнул мясистыми ладонями. – Ладно. Давайте распаковывать дальше.
