Селия Фридман - Пожиратели душ
– Тебя зовут Ракель, не так ли? – Он показал на подушки, предназначенные для гостей. – Можно присесть?
– О да, мой принц, разумеется. – С чего она так оторопела? Клиент как клиент. Заслонив рукой глаза, она попыталась вернуть себе приличествующие колдунье манеры, но сердце билось все так же часто. Сперва магистр, потом принц. Что замышляют боги, посылая к ней столь важных персон?
Раскрыть тайну было в ее власти, но работа это сложная, и цена за нее высока. Одно дело потерять мгновение жизни, чтобы узнать чье-то имя, другое – отдать годы за малую толику знания.
«Тот магистр мог бы узнать, – подумалось ей. – Если найти его и попросить, он, возможно, согласился бы мне помочь».
Но тогда она станет его должницей, а если ведьм и учат чему-то с колыбели, так это никогда не одалживаться у магистров.
– Ничего, если я буду называть тебя по имени?
Слегка покраснев, она опустилась на подушку напротив него, по ту сторону столика с шелковой скатертью.
– Конечно, ваше высочество. Хотя меня удивляет, что оно вам известно.
– В городе о тебе ходит громкая слава. Говорят, у тебя подлинный дар, чем немногие могут похвалиться.
«Точь-в-точь как магистр пару дней назад».
– У меня есть Глаз, мой принц. И даже больше того, коли будет нужда.
– Тогда ты в самом деле можешь мне услужить. – Принц больше не улыбался и говорил так, будто остерегался чего-то. – Согласна ты посмотреть для меня, Ракель? Как ведьмы смотрят?
– Само собой, мой принц, да только… Разве магистры…
– К моим услугам королевский магистр, и еще куча его собратьев к нам понаехала – ты хочешь спросить, почему же я к ним-то не обращаюсь?
Ракель, прикусив губу, молча кивнула.
Он опустил глаза – не иначе, думает, можно ли говорить о таком простолюдинке, хотя бы и ведьме, – и, наконец, сказал:
– Королевский магистр служит, прежде всего, моему отцу и говорит ему то, что отец хочет слышать. Что до остальных, я их не знаю, а их господа соперничают с моим отцом. – Глаза у принца были голубые, как небо поутру. – Могу ли я доверять им, Ракель? И кто из них даст мне правдивый ответ?
– Да, понимаю, – прошептала она.
– Но ты… – Голубые глаза завораживали, она не могла бы отвести взгляд, даже если бы попыталась. – Ты скажешь мне правду, ведь верно? Даже если подумаешь, что мне не захочется ее слышать? Я заплачу тебе, сколько ты скажешь, Ракель. Обеспечу тебя на всю жизнь, если ты меня не обманешь.
Прежде чем ответить, она постаралась как-то сладить с сердцем и с голосом, не желая выдавать своего страха.
– Конечно, мой принц. Служить вам – честь для меня.
Что же это за правда, которую скрывают от него столь могущественные люди? И что будет с ней, если она вмешается в дела магистров? Она спрятала дрожащие руки в складках юбки, надеясь, что принц этого не заметит, и спросила шепотом:
– Что же вам угодно?
Голубые глаза смотрели на нее испытующе. В таких глазах женщине легко утонуть… если она не ведьма, а мужчина не принц, пришедший к ней с крайне опасным и таинственным делом.
– Последнее время я недомогаю, – тихо заговорил он. – Магистры объявили, что бессильны меня вылечить, но я знаю, что никто из них даже и непытался. Вопрос, почему это так пугает их, как оленей – звук охотничьего рога. Судя по их глазам, Ракель, они знают больше, нежели говорят. Принцы умеют распознавать такие вещи. – Он оперся на столик. – Скажи, что со мной. Назови, чем я болен, и я клянусь наградить тебя за честность, будь это даже Дьяволов Сон.
Стук сердца помешал ей ответить. Сколько же здесь ловушек, сколько тайных ям, способных поглотить ведьму!
Затем она вспомнила о необходимости дышать и о том, что перед нею не Дантен. Король, как известно, готов изничтожить тех, кто приносит ему дурные вести… но Андован? Она никогда не слыхала, чтобы он поступал жестоко или несправедливо. Женщины, говоря о нем, все больше хихикали, а мужчины хмурились и делали вид, будто его вовсе на свете нет.
Она прибегла к волшебству, чтобы узнать о его истинных намерениях. Все верно: он хочет знать правду. Хочет так страстно, что она чувствует это на вкус.
– Я не магистр, но сделаю для вас все, что возможно, – пообещала она.
Принц кивнул. Она протянула ему руки, он вложил в них свои. Она повернула их ладонями вверх и некоторое время просто разглядывала знаки на них, мозоли и царапины – приметы лучника и охотника, не придворного щеголя.
Разглядев все это, она заглянула глубже и тут же ощутила слабость, проникшую в тело принца. Странную слабость, не имеющую как будто источника, но разлитую повсюду. Кровь струилась вяло, как ручей, обычно бурный, но обессиленный летней засухой. Ракель, однако, не находила ничего, что препятствовало бы ее течению. Сердце стучало глухо, но и этому никаких причин не было. Самим мышцам недоставало юношеской упругости, но не обнаружилось ни болезней, ни зловредных паразитов, ни врожденных пороков, которые могли бы все объяснить.
Ракель посмотрела на душевный огонь – и ахнула.
Едва тлеет! Словно догорающий костер, где последние угли присыпаны пеплом. Вот где зло, вот где затаилась болезнь, чье имя она теперь уже знала.
Между ведьмами говорится, что нельзя смотреть слишком пристально на чужой душевный огонь, иначе он испепелит твою собственную душу. Но не смотреть она не могла. Ей доводилось слышать, что огонь души может угаснуть до срока, однако сама она с этим не сталкивалась ни разу. Можно ли исцелить атру, как плоть, устранив причину ее болезни? Сумеет ли она вылечить принца, если докопается до этой причины? Говорят, что ведьмы лечат лучше магистров, что их натура больше подходит для целительского искусства. Неужто она добьется успеха там, где потерпели неудачу все королевские лекари?
Вся дрожа, она сосредоточила свои особые чувства вокруг умирающего огня. Глубоко внутри таилась жаркая искра, способная, возможно, воспламенить весь костер заново, но по краям лежали тени и пахло Смертью. Можно было подумать, что Андован умирает от старости, оставаясь наружно молодым. Но должна же быть хоть какая-то причина! Без причины люди не умирают.
Собрав всю свою волю, Ракель проникла еще глубже. Туда, куда посторонним входить опасно, – в самую сердцевину души, где рождается жизненная сила…
Там-то она и нащупала то, что искала. Нечто, укоренившееся в ослабевшей душе принца, вело куда-то вне ее. За все свои колдовские годы она не испытывала ничего подобного, даже слыхом об этом не слыхивала. Душевный огонь замкнут в себе и у смертных никогда не выходит за пределы плоти, здесь же он явно уходил… но куда? Ракель пустила в ход всю свою волшебную силу, чтобы пройти по этому нематериальному каналу, узнать его имя…
