Ирина Тарасова - Зов крови
Лошадка была однозначно против ночного забега по едва видимой в свете полной больной луны дороге. Но я крепко держала поводья, задавая темп. Без седока животное шло легче, но я не радовалась — эта упрямая скотина не раз меня подводила на ровной дороге, то теряя подковы, то нервничая без повода. Зато при появлении нежити всхрапывала так, будто из нас двоих именно она Охотник. А я так, сбоку постояла. Видимо, лошадка моя была такой же сумасбродкой что и я. Уже в полной тишине глубокой ночи по бокам замаячили возделанные поля, и я позволила животному передохнуть. Устроившись недалеко от дороги, развела костерок и доела остатки хлеба и сыра, запив водой из ручья неподалеку. Не доставая одеяла, так и уснула, заглядевшись на язычки пламени.
Это село оказалось довольно большим, даже таверна имелась, куда я и устремилась в мечтах о ванне и горячей пище. Невысокий двухэтажный домик, с чистым двориком и маленькими комнатушками наверху. Румяный кругленький дядька с всклокоченной бородой встретил меня как родную.
— Госпоже угодно комнату? — радушно осведомился он, с жалостью глядя на вымотанную лошадь.
— За лошадью присмотреть, горячую ванну, плотный завтрак и комнату на два дня, — отбарабанила я, сползая с седла.
— Пожалуйте наверх. Ванна сейчас будет, завтрак через полчасика извольте.
— Охотники давно были?
— Да вот позавчерась компания проезжала. Магик да воинов пятеро. Рыжий такой.
— Понятно. У вас-то пока тихо?
— Да как всегда, госпожа. А вы что ж, на гору эту бесовскую едете?
— А куда ж мне деваться? — я усмехнулась, продемонстрировав татуировку на шее.
— Ох, госпожа, вы ж молодая совсем, чего ж вам туда? — хозяин вздохнул и пошел готовить мне завтрак.
Не зря я спешила. Завтра тут будет не протолкнуться. Больно хорошо встречают. Да и до перевала осталось всего — ничего, пара деревень, да городок небольшой, торговый, так Перевалом и зовется. А там — лес до самого подножия гор, и в конце пути, чуть в стороне, эта проклятая гора с нежитью.
Моему счастью не было предела — ванна оказалась действительно горячей, завтрак вкусным, а постель — не только чистой, но и свободной от жильцов типа клопов и тараканов. Растянувшись на кровати и накрывшись только простыней, я нежилась вовсю. Снаружи донесся конский топот, слышно было, как засуетились внизу, в общем зале, люди. Я прикрыла глаза, намереваясь поспать, и тут же открыла, — дверь с грохотом распахнулась, игнорируя защелку, внутрь влетели всклокоченные и встрепанные мои недавние спутники.
— Ринка! — меня кинулись обнимать, ощупывать, осматривать, не обращая внимания на сползающую простыню и мои округленные до состояния блюдец глаза.
— Живая! Слава Богам!
— Как же ты нас напугала!
Не дожидаясь продолжения, я натянула простыню до подбородка. Догнали все-таки. Не знаю, радоваться или… радоваться. Изумленно смотрела, как они крутились вокруг, надо было как-то остановить это безумие.
— Тихо! — рявкнула я. — А теперь успокоились и внятно объяснили мне, что происходит!
— Да когда ты ноги сделала, мы следом рванули, у Нирта лошадь пала, пришлось новую искать, — Линноэль осмотрел открывающийся вид на мои ноги, простыня-то у груди почти вся собралась, и одобрительно кивнул.
— А потом он что-то учуял, мы наткнулись на стоянку с трупами, там еще и твоей крови хватало — ну и кинулись в деревню ближайшую. — Венька хмыкнул. — Местная бабка нам и порассказала, мол, девица молоденькая, раненая пришла, кровищи море, вопли, сопли… Эти двое как сбесились — чуть лошадей не загнали, пока сюда добрались.
— А теперь, дорогая, ТЫ объясни, что было на стоянке и откуда там твоя кровь, — прохрипел Нирт.
— А давайте-ка, вы приведете себя в порядок, спуститесь вниз и там поговорим? — я с надеждой посмотрела на окно.
— Не-е-ет, милая, второй раз этот фокус у тебя не пройдет, — эльф одним плавным движением перекрыл мне все пути отхода.
— Да куда я побегу, — я спустила ноги на пол, поморщившись от тянущей боли в бедре, — одежда практически вся в чистке.
— Ну-ка, — эльф аккуратно отодвинул простыню и ощупал кожу вокруг раны. Нирт напрягся, но промолчал.
— Да брось, заживет само, — я отмахнулась.
— Там внутри что-то застряло. И если это не вынуть, то останешься без ноги, — Линноэль кивнул Нирту, — придержи-ка нашу красавицу. Веня, анестезию!
Мне в голову стукнулось что-то большое и тяжелое, перед глазами заплясали разноцветные мушки. А потом была боль, безумная, выматывающая, но вполне переносимая боль. Нога горела пламенем, меня крепко держали, не давая вырваться и прекратить эту пытку. Боль длилась вечность, купая меня в волнах расплавленного железа и мутной пелены. Когда же все кончилось, и сквозь вату в ушах стало слышно бормотание эльфа и речитативы Венькиных заклинаний, я рискнула открыть глаза. На месте припухшей раны в потеках крови медленно стягивалась кожа, на глазах пропадал нездоровый синюшный оттенок.
— Могли бы отомстить и погуманнее, — фыркнула я, поправляя окровавленную простыню.
— Еще раз ты так сделаешь, я тебе лично ноги оторву, — прошептал Нирт, наклоняясь ко мне.
— Вы как знаете, а я пошел мыться, — Венька встряхнулся. — И поесть, и поспать бы не отказался.
— А эта бессовестная не сбежит? Ногу-то вылечили, — Лин с сомнением покачал головой.
— Сходите вниз и попросите хозяина принести сюда еще пару кроватей, я покараулю, — Нирт с вожделением покосился в сторону ванной, где еще наверняка оставалась горячая вода.
Когда парни вышли, он одним движением поднялся и начал раздеваться. Я осторожно наблюдала, мечтая натянуть на себя хоть какую-то одежду, а то эта простыня уже начала мешать. Его спина, в нескольких местах украшенная шрамами, напряглась, парень обернулся на шелест ткани и только хмыкнул, глядя, как я натягиваю платье — единственную мою чистую одежду.
— Иди, — я кивнула на ванную, — я никуда не денусь.
— Да я и не сомневаюсь, — улыбнулся он, доставая веревку и обвязывая вокруг моей талии.
Дыхание его коснулось моей кожи, горячей волной прокатилось по телу, я залилась краской как подросток на первом свидании.
— Зачем же такие меры? Я ведь сказала, что никуда не денусь.
— Знаешь, я лучше подстрахуюсь.
Ну что ж, сам напросился. Я встала в дверях ванной, с улыбкой наблюдая за его дальнейшим разоблачением, в прямом смысле. Ничуть не стесняясь, Нирт повернулся ко мне спиной и залез в деревянную бадью, блаженно застонав от удовольствия.
— Нравится? — через какое-то время поинтересовался он.
— Ничего, — согласилась я.
