Владимир Клименко - Воспитанник богов
— Только не смотри, — сразу предупредил Меченый, и Млый понял, куда смотреть не следует. Даже мертвый василиск был способен поразить взглядом.
Первым делом он сразу же взглянул в сторону требища. Другие теперь стояли, повернувшись к нему лицами. Ни тени благодарности не увидел в их глазах юноша, а только безмерный ужас.
— Он мертв, наш Отец и Повелитель! — закричал высокий старик с белой бородой, почти достигавшей пояса. — Эти люди убили его.
— О-о-о! — отозвались мужчины и женщины, стоящие со стариком рядом.
— Кто теперь защитит деревню, кто расчистит лес от деревьев, кто будет охранять пашню?
— Развылись, — Меченый попытался, упершись ногой в шею василиска, вытянуть меч. Со второй попытки ему это удалось. — Давай скорее уйдем отсюда. Видишь, как убиваются.
— Подожди, — Млый отправил меч обратно в заплечные ножны. — Поговорим.
— Да они же ненормальные все, — Меченый с сомнением уставился на Других. — Что-то у меня нет желания с ними связываться.
— А девушка? — не обращая на охотника внимания, Млый направился к площадке. Толпа шарахнулась от него, как от чумного.
Руки девушки были подвязаны веревками высоко над головой, Млый перерезал их ножом и сразу же был вынужден придержать обмякшее тело.
— Она — живая! — крикнул он Меченому через плечо.
— Да кто ты такой! — старик шагнул вперед и поднял длинную суковатую палку в трясущейся руке. — Она — невеста нашего Повелителя. Она теперь навечно принадлежит ему. Повелитель на нее посмотрел!
— Оставь, — Меченый тихо подошел и встал рядом. — На нее уже посмотрел василиск. Не жилица.
Млый опустил девушку на землю, взглянул на спокойное отрешенное лицо, на котором не дрогнул ни один мускул. Глаза были все так же широко распахнуты, длинные белые волосы разметались вокруг головы узкими прядями.
— Какая красивая, — Млый вновь присел на корточки и нащупал пульс. Но она живая.
— Протянет еще дня три, — согласился Меченый. — Давай, не тяни время. Пора.
В этот момент старик вновь гневно закричал.
— В болото их, в топь! Принесем жертву Повелителю!
Но стоило Млыю обнажить меч, как Другие тут же отступили к дальнему краю площадки.
— Я не желал вам зла, — растерянно пробормотал Млый. — Я всего лишь хотел избавить вас от чудовища. Где это видано, чтобы людей убивали ради какой-то ящерицы?
— Он нездешний! — крикнул кто-то из толпы. — Он не знает наших порядков.
— Да, мы пришли из степи через сухой лес, — признался Млый. — Оттуда, где живут Род и Велес.
В ответ послышался глухой ропот.
— Мы знаем Рода, — голос старика звучал уже спокойнее. — Но он далеко, а Повелитель жил с нами.
— Он охранял деревню от грифонов, — послышался из толпы женский крик. — И он не трогал маленьких детей.
— Зато жрал их, когда они вырастут, — не удержался Меченый. Пойдем, — он вновь потянул Млыя за руку. — На ночлег в этой деревне рассчитывать нечего. Хотя, постой…
Охотник зажал в правой руке нож и, отвернувшись, стал подступать к поверженному василиску. Ощупав морду, постепенно все глубже уходящую в жидкую грязь, он вырезал из правой глазницы неповрежденный стрелой глаз и бросил его в сумку.
— Пригодится, — коротко пояснил он. — Можете хоронить своего Повелителя, — обратился Меченый уже к Другим. — Смотреть ему теперь нечем.
В тот же день путникам попались еще две такие же утрамбованные площадки, около которой они бились с василиском. На каждой стоял столб с обрывками веревок.
Млый хотя и не получил в бою ни царапины, чувствовал себя усталым настолько, что первым заговорил о привале задолго до темноты.
Большой соблазн был остановиться и развести костер на одном из требищ — там сухо, но кто знает, не приползет ли на огонь очередной василиск. Судя по следам, подобных чудовищ водилось здесь немало. Поэтому присмотрели большое дерево с длинными горизонтальными ветками и, накидав в развилки хворост, сделали какое-то подобие гнезд. Ворон полностью одобрил такое решение и устроился тут же, долго примащиваясь рядом с охотником, словно петух на насесте.
Красная точка на датчике ощутимо сдвинулась с места, и Млый даже подумал, что, возможно, завтра к вечеру они выйдут к кораблю, но это оказалось неверным.
На другой день им в пути стали попадаться уже не грязевые топи, а подобия озер, которые невозможно было обойти. Переплывали на бревнах, и все время Млый ощущал присутствие неведомой опасности в глубине, словно за ним неотвязно следили чьи-то враждебные глаза.
Деревни Других обходили стороной, их выдавал запах дыма. Так решительно бросившийся вчера в бой, Млый сегодня уже сам удивлялся собственной смелости. Безрассудство, и только. Девушку все равно не спас, с Другими не подружился. Вот и приходится теперь прятаться, словно он враг. То, что Другие как-то общаются между собой, хотя деревни находятся друг от друга не близко, не вызывало у него сомнений. Если бы не страх Других перед мечом, пошли бы они на корм другому василиску. Только бы Род тогда его и видел.
Кстати, как там Род? Неудержимо захотелось домой. Затея найти корабль представилась пустой блажью.
Не один раз ворон предупреждал о приближении грифонов. Только теперь Млый полностью оценил помощь птицы. Действительно, пробираться в этих краях без такого помощника было бы значительно труднее. А еще через день лес постепенно стал переходить в травянистую равнину. Топи кончились.
КОРАБЛЬ
— Видишь того грифона?
— Который летит на запад или кружит над топью?
— Того, что летит к Другим.
— О-о! Здесь путники! И один из них наш старый знакомец, приемыш Рода.
— Так что, убьем грифона?
— Зачем? Если понадобится, Млый с ним справится и сам. Смотри, он уже совсем взрослый. Неделю назад он пытался биться даже с Халой.
— Все равно он не наш.
— Кто же говорит об этом. Но постой, тебе не кажется, что он ищет корабль?
— Конечно. Он же Другой. Как ему прожить без этих железок?
— И что будет делать, когда найдет?
— Посмотрим…
Высокая, выше колен, трава тянулась до горизонта. И небо было безоблачным и тихим. И редкие, не сухие, а живые деревья поднимались над равниной, придавая открытому пространству ощущение покоя и праздничности. Но больше всего Млыя поразили цветы. Желтые шапки девясила и пижмы, белые душицы, зелено-голубые — полыни. Он никогда раньше не видел цветов. Знакомая степь цвела скудно, почти незаметно, а тут…
