Наталия Ипатова - Куда глядят глаза василиска
— Что нарушает, как мне кажется, кодекс поединщика, — вставил принц, и Беовульф выразительно посмотрел на Добрыню.
— С эльфами у меня война. Но если кто-то встанет между мною и им, — он нарочито грубо ткнул пальцем в сторону своего врага, — я никому не обещаю пощады.
— Я не уверен, что ты знаешь, на что замахиваешься, юнец, — сказал Амальрик.
— Я все равно тебя достану, бессмертный.
Это были первые и единственные слова Рэя, обращенные к эльфу.
— Я приняла решение, — сказала Джейн. — Мы все стремимся избежать конфликта. Все! И эльфы тоже. Я согласна, что жить под наставленным на тебя оружием унизительно. Рэй, я предлагаю убрать наши войска с границы, оставив там лишь обычные кордоны. Разумеется, в обмен на обещание не вести против Белого трона военных действий.
— Я не эльф, — сказал Рэй. — Разве ты поверишь моему слову? И как насчет заморозка?
Джейн оглянулась на Амальрика. Тот чуть заметно покачал головой.
— Это самое сложное волшебство из всех возможных. Без согласия эльфа мы не сможем его осуществить.
— Не сможете, — согласился Амальрик. — У вас достаточно Могущества, но слишком мало опыта в его использовании. Погода требует изощренного мастерства.
— Как я понял, лояльность Белого трона не подразумевает лояльности эльфов?
— Эльфы суверенны. Они сами определяют свою политику.
— В таком случае мое обещание не воевать с Белым троном не включает эльфов. И я не скрываю, как этому рад.
Джейн сокрушенно покачала головой.
— Снова там же! Эльфы есть неотъемлемая часть Совета. Они находятся под защитой Содружества.
— Тогда мне жаль ваше Содружество, — бросил Рэй, и, развернувшись, решительно покинул место встречи.
— Смелый, — подтвердил свой диагноз Добрыня.
— Наглец, — бесстрастно заявил эльф.
— Он умен и Могуществен, и если бы не эта маниакальная ненависть, с ним можно было бы говорить, — сказала Джейн. — Какая, право, жалость, что не удалось придти к соглашению. Сейчас более, чем когда-либо жалею, что с нами нет Александра Клайгеля. У него как-то всегда ладилось с Черными принцами. Знаете, что он бы сделал? Кинулся бы прямо туда, в Черный Замок, они бы с Рэем заперлись, всю ночь толковали бы за кружкой пива, а наутро наш юный враг, стиснув зубы, с перекошенным лицом, завершил бы все это дело к нашему всеобщему удовольствию и считал бы при этом, что поступил как должно.
— Ну как же, — съязвил Амальрик. — А волки перестали бы есть мясо!
Глава 5. ВОПРОСЫ В НАСЛЕДСТВО
Рэй пробудился от того, что его ресницы трогал солнечный зайчик, сквозь толстое оконное стекло проникший в комнату и уютно угнездившийся на его правой щеке. В противоположность предыдущим дням, голодные псы забот не спешили набрасываться на него, и он подчинился настрою этого мгновения, отдавшись его покою и теплу. Он был воином, человеком трудов, но именно потому, что так часто испытывал различного рода тяготы и неудобства, мог оценить вполне прелесть минутного ничегонеделания, краткую расслабленность, лень. Отдавшись на волю благодушия, от которого ему хотелось улыбаться, он немного повалялся, — первый раз за столько лет! — потом не спеша встал, побрился, умылся, впустил округлого мохнатого брауни, принесшего на подносе завтрак, уселся с ним — с завтраком! — у открытого окна, откуда тянуло легким бодрящим морозцем, срывавшим ароматный парок с густого горячего напитка, и принялся вкушать прелести бытия, состоявшие этим утром из какао, яичницы с беконом и свежевыпеченных булочек с повидлом. Аппетит у Рэя всегда был прекрасным, он вел активную жизнь.
Булочки оказались отменными, мастерство быстро возвращалось к восставшим от сна демонам, и он велел брауни передать на кухню, что доволен. Оставшись в одиночестве, он приканчивал завтрак и щурился на веселое солнышко, как вдруг над самым ухом услыхал свое имя.
— Р-рэй!
Здесь, в Замке, где он чувствовал себя всевластным хозяином, он уже отвык при каждой малости бросать руку к Листу, но сейчас испытал сильное искушение. Повернув на голос голову, он встретился взглядом с круглым птичьим глазом, в упор смотревшим на него с подоконника, где, переминаясь с лапы на лапу, стоял крупный иссиня-черный ворон.
— Р-рэй! — повторил тот.
Рэй предложил ему булочку. Ворон поклонился, растопырив крылья в стороны, клюнул подношение пару раз, и вновь повторив:
— Р-Рэй! — спрыгнул вниз, на землю, где сделал несколько шажков в сторону леса. Затем вернулся и снова повторил тот же маневр.
Рэй заинтересовался. Его явно куда-то приглашали. И в этот выходной день, который он уже почти решил устроить себе, он не видел смысла отказываться. Право, из всех птиц Волшебной Страны только ворон и мог произнести его имя.
Рэй потянулся было за мечом, стоявшим в изголовье кровати, но ворон так негодующе замотал головой, что Рэй засмеялся и оставил оружие на месте. В конце концов, на крутой случай ему хватит и Могущества.
Он вышел из своей комнаты, сбежал по лесенке вниз, миновал двор, где пораньше с утра Удылгуб занимал своих фехтовальными упражнениями: большинство из них, разбившись на пары и тройки, отрабатывали боевые приемы, а некоторые под монотонный счет приседали с двумя тяжеленными колодами на плечах, развивая столь важные в благородном искусстве фехтования икроножные мышцы. Уж самого его Барнби Готорн помучил штангой! Троллей не было, они прятались от солнечного утра, грозившего превратить их в камень.
Добравшись до просторной, ныне почти пустующей конюшни, принц нырнул в стойло, где дожидался его верный Расти, вороной жеребец, доставленный им с уймой хлопот из того, другого мира. Пробираясь тайком в Черный Замок, Рэй оставил его на одной ферме, боясь, что конь может выдать его пограничным стражам, но, прорвав блокаду, первым же делом забрал его у хозяев, щедро им заплатив. Пусть здесь были драконы, специально выведенные для верховой езды, Рэй предпочитал коня. Отчасти по привычке, а отчасти из-за того, что собирался жить долго: что-то такое уловил он из разговоров Александра Клайгеля с его драконом, будто бы тесное общение с этими загадочными тварями способно сократить и без того скудную человеческую жизнь. Да и не хотел он попадать хоть и в минимальную, но зависимость к столь могучей и мудрой твари. Так что удобство — удобством, а на Расти вернее будет.
Пока он седлал коня, ворон сидел на пороге, отбрасывая жутковатую тень, а когда принц выехал из ворот Замка — и вовсе куда-то исчез. Вместо него Рэя повел по лесу сухой треск сучьев, в котором он все так же явственно слышал свое имя. Он, бросив поводья, пустил застоявшегося Расти во весь опор. Это был лес, объявленный им своим и взятый им под защиту. Его враги навредили и лесу, а потому он полагал, что ему нечего здесь опасаться. Листья и комья мерзлой земли летели из-под копыт могучего коня, тонкий узор изморози таял под пригревавшими лучами солнышка.
