Константин Костин - Планета Хаоса
— Внимание, — нет, судя по голосу, это именно молодой человек, — всем положить руки на стол и не делать резких движений, иначе мы будем вынуждены открыть огонь!
"Мы" — это не потому, что молодой человек страдал раздвоением личности, а потому, что в гости он нагрянул с целой сворой таких же "хирургов". Одеждой они очень напоминали грабителей из той книжонки, которую я читал недавно. Кожаные жилетки, клетчатые рубашки, широкополые шляпы, повязки, опять же…Комедианты.
— Мы никому не причиним вреда! — продолжал распинаться "хирург". Видимо, он с друзьями зашел просто так, поболтать о пустяках.
— Мы — не вульгарные грабители!
…Ага, а кто же вы тогда? Члены благотворительного общества помощи слепым детям-сиротам?
— Мы — члены Боевого Комитета Партии Народного Счастья. Прошу всех вынуть кошельки, бумажники, драгоценности и положить на столики. Ваши грязные деньги пойдут на освобождение угнетаемого вами народа.
…Ну, вот, угодил в угнетатели на старости лет…Только-только обзавелся деньжатами, одолженными у Гратона, почувствовал себя обеспеченным человеком, и на тебе — отдай, и не греши. Хотя…Пользуясь тем, что грабители отвлеклись и в мою сторону не смотрят, я быстренько произвел в своих карманах перестановки…
— Полиция… — проблеял жалобный голосок от столика, за которым сидела компания молодых людей, недавно распинавшихся о судьбах родины. Вот так всегда: на словах — спасители отечества, а как опасность посерьезнее — "полиция…".
Компашку народосчастников этот жалобный призыв развеселил несказанно. Они дружно столпились кучкой у столика вершителей народных судеб и начали подавать советы, как правильно звать полицию, при этом сами добросовестно проорали: "Полиция!!!", "Помогите!!!" и "Пожар!!!". Хорошо горлопанить, зная, что стены у вагонов звуконепроницаемые, а ближайшая полиция — в соседнем городе. Наряд полицейских, патрулирующих вагоны, сняли с поезда в том самом соседнем городке по причине острой алкогольной интоксикации, а проще говоря, бравые служаки конфисковали в третьем классе бутыль самогона и употребили ее без закуси.
Боевики наконец отстали от запуганных юнцов и начали третировать монашку, сидевшую по соседству. Основным предметом расспросов был вопрос о том, как же она столько времени обходится без мужчин. Предположения и версии не обладали глубокой мыслью и теоретическим обоснованием, что не помешало весельчакам довести монашку до слез.
Я поморщился. Юмористы-народосчастники потратили уже полчаса на то, что можно было выполнить быстрее, чем пассажиры успели бы понять, что происходит. Видел бы этих клоунов суровый товарищ Краш, расстреливавший и не за такие длинные языки. А уж видели бы они его…Охота шутить отпала бы надолго.
Оставив рыдавшую монашенку, боевики двинулись далее, собирая со столиков урожай и останавливаясь поминутно, чтобы почесать языком. Один из них изящным движением скользнул к началу прохода между столиками.
— Дамы и господа! Сейчас я расскажу вам, почему мы поступаем именно так, а не иначе…
Ну конечно. Куда же без показательных выступлений на тему "мы отбираем у богатых, чтобы отдать бедным". Слышали сто раз. Сами говорили…
— Вы все здесь эксплуататоры…
…Не знаю, как насчет всех, а что касается меня — гнусный поклеп и наговоры. В жизни никого не эксплау…экспула…не угнетал, в общем.
— Вы живете за счет простого народа, ничего не давая ему взамен. Вы отнимаете у крестьян хлеб и продукты, у рабочих — фабрики и заводы, и съедаете это все не поделившись.
…Жуткий образ угнетателя, пожирающего фабрику, заставил меня подавиться, в попытке сдержать смех. Гратон невозмутимо попыхивал сигарой, наблюдая происходящее, как тысячу раз виденную комедию…
— Но мы не позволим вам и дальше насиловать и угнетать простых тружеников. Сейчас мы отнимем у вас наворованные деньги, а потом — все ваше имущество, честно поделим его среди несчастных, и тогда у всех всего будет вдоволь, все будут жить довольно и счастливо!
Аминь. Интересная логика: нам, видите ли, воровать нельзя, а вот ему можно. Кроме того, если поделить все поровну, то на всех несчастных придется не так уж и много. У ребят явно нелады с арифметикой. Впрочем, это проблемы только их и врачей, которым не мешало бы подлечить парнишек…А вот это мне уже не нравиться…
Как ни медленно орудовали горе-грабители, они уже приблизились к нашему столику. Вернее, не дошли до него, задержавшись на молоденькой девушке, зажавшейся в уголке. Ее толстый папаша-купчик даже не пытался протестовать, сдерживаемый револьверным стволом у уха и страхом внутри себя. Он даже не злился, огромный кусок трясущегося желе. А девочке тем временем приходилось туго. Ее вшестером гладили по плечам, по коленкам, чьи-то шаловливые ручонки уже расстегнули верхние пуговки на блузке…
— Господа боевики! — раздался радостный голос. — А не взять ли нам эту милую крошку в нашу партию? Мы научим ее полной свободе от мещанских предрассудков типа скромности, стыдливости и смущения. Как вы на это смотрите?
Товарищи по борьбе были только "за". Ана смотрела на меня так сердито, как будто это я привел сюда всю эту шарагу и теперь не хочу прекратить то безобразие, которое здесь твориться. Я ей что, герой-одиночка? Пусть своего офицерика на них натравит. Чего он сидит, зажавшись? На войне тоже в кустах прятаться будет? Нет, я даже и пальцем не пошевелю. Не пошевелю!
Я тихонько шевельнул пальцем, толкнув бокал из-под вина. Хрупкое стекло, столкнувшись с грубой прозой жизни, в лице твердого пола, не выдержало и с жалобным лязгом разлетелось на кусочки. Будущие спасители от предрассудков повернулись, как и следовало ожидать, на звук, предвкушая возможность нового развлечения.
— А кто это у нас такой неуклюжий? — засюсюскал подошедший ко мне боевик, вернее, так, боевичок. Никак этот сброд не тянул на гордое звание боевиков.
— А где же наш кошелечек? — продолжил он, не усмотрев на столе передо мной ничего подобного, и даже отдаленно похожего.
— Все деньги у дедушки, — ответил я, честно глядя в глаза. Не веришь — обыщи. Все денежки я успел переложить в волшебный мешочек с магическими предметами, а это — не та вещь, которую можно найти при обыске. Заклятье на него наложено лучшими магами компании "Магикон" (если, конечно, реклама не врет).
— А где дедушка? — повернулся слащавый клоун к Гратону. Тот, раскуривая сигару, показал на лежащее на столе портмоне. Что-то оно не очень похоже на то кожаное чудо, в котором он обычно хранит деньги…Хитрый сенатор, видимо, носит с собой два бумажника: один — для покупок, другой — для грабителей. Действительно, кто станет обыскивать человека, честно отдавшего тебе кошелек с немаленькой (но и не слишком большой) суммой внутри?
