Владимир Воронов - Отродье. Охота на Смерть
И Арина пошла. Ноги стали ватными, так что, входя в кабинет Прада, она думала лишь о том, чтобы поскорее сесть.
Кабинет напоминал кабинет любого директора: дорогая резная мебель, богатое кожаное кресло, плазма на стене, какие-то позолоченные канцелярские мелочи на столе. Арина скромно присела на край скромного стула для посетителей. Кожа сидушки неуместно скрипнула под попой. Прад вульгарно усмехнулся. Он откинулся на спинку кресла, беспардонно закинув ноги в дорогих ботинках на зелёное сукно столешницы:
— Ну что, ты готова приступать?
— Приступать к чему? Вы так и не объяснили мне мои обязанности, то есть вы мне вообще ничего не объяснили…
— Обязанности? А что тут объяснять? Разделила вещи по цвету и фактуре, засунула в стиралку, подождала, потом погладила, проверила, чтобы не осталось пятен…
Арина похолодела — вот чего она боялась больше всего. Никаких розыгрышей, всё правда! Белый халат врача она променяла на белый передник прачки.
— Стирка?.. Я не понимаю… Но зачем вам я? Почему вы забрали меня из больницы? Неужели не могли найти кого-то более подходящего? Может быть, я каким-то образом вам мешала или навредила кому-то из ваших близких, и вы мстите, в таком случае — простите! Но зачем вы всё это сделали? Зачем сломали мою жизнь? — проговорив вслух вопросы, терзавшие её последние сутки, стало чуть легче, но с другой стороны услышав собственные слова, Арина прониклась жалостью к самой себе, на глаза навернулись горькие слёзы.
Прад хладнокровно изучал бархатные тёмно-зелёные обои с золотым рисунком:
— Терпеть не могу женских слёз… Понимаешь, может на других мужчин они и действуют, а меня страшно раздражают… Бесят… На, подотрись, — небрежно кинул ей тонкий шёлковый платок.
Жалость к своей незавидной доле испарялась вместе со слезами. Арина не любила быть слабой, а сильной быть проще, когда понимаешь, что отступать, в общем-то, некуда, и все мосты сожжены:
— Всё. Я ухожу! Вы лжец и подлец! Не хочу иметь с вами ничего общего! Прощайте! — она уже поднималась со стула, когда на её плечо опустилась тяжёлая рука, вернув на место. Арина удивлённо посмотрела наверх, встретив равнодушный взгляд Вадима. Как и накануне, она его не заметила.
Между тем, Прад продолжил:
— Я тебя ни разу не солгал… Я вообще никогда не вру. Правда — намного сильнее лжи. Хочешь услышать всю правду о себе? Глупый вопрос — никто не хочет. Но я скажу.
Арпеник Ослонян — грустное зрелище. Немолодая, ленивая, скучная. Наглядный пример "ненужного человека". Что ты есть, что тебя нет — ничего не изменится. Таких много. Ты поставила на себе крест, раньше времени записав в старые девы. Смирилась с одиночеством, решила, будто можно быть счастливой одиночкой. Занимаешься сублимацией, объедаясь перед сном сладостей. Не ищешь новых друзей, окружила себя немолодыми, некрасивыми подругами; не выходишь из дома на выходных… Но больше всего меня в тебе заинтересовало то, что ты и сама осознаёшь свою никчёмность! Именно поэтому пошла во врачи, думаешь, что помогая людям, делаешь доброе дело, из-за которого тебя запомнят, но знай: не будь тебя, был бы другой врач — ничем не хуже. Так что — исчезни ты — никто и не заметит.
Арина открыла рот, чтобы возразить, но мысли оказались быстрее слов. Арина поняла, что Прад прав.
Он покосился на неё, спрятал ухмылку в кулак, убрал ноги, облокотившись на стол:
— Я предложу тебе гораздо больше! У меня ты познаешь себя! Будешь помогать людям, и они взамен запомнят тебя на всю оставшуюся жизнь! Ты сможешь изменить уклад вещей в своей жизни и даже в этом городе. Именно к такому будущему стремится твоя душа. Не мешай ей!
— Я поняла… Вы — сумасшедший?! Стирать чужое грязное бельё? К этому стремится моя душа? — Арина нервно захохотала, — вы бредите! Стирка как смысл жизни? Отбеливатель — ключ к счастью? Нет, спасибо… Если ваш телохранитель позволит, я пожалуй, пойду.
Прад обменялся с Вадимом коротким взглядом и теперь ей никто не помешал подняться. Не смотря на Капитана, она поправила юбку, гордо вздёрнула подбородок и собиралась выйти, но не успела.
— Секундочку, — Прад за спиной явно улыбался, — подожди одну секундочку. Ты, оказывается, поверхностная: не попыталась разобраться, что к чему и уже бежишь… Не беда, у меня остался ещё один рычаг, который всегда действует… Вадим, где твой чемоданчик?
Вадим молча подал хозяину неизвестно откуда взявшийся кейс. Прад поставил его на стол, поднял крышку, долго что-то изучал, а затем перед Ариной начали появляться пухлые пачки банкнот. Одна, вторая, третья… Ещё одна, потом сразу две… Всего их оказалось десять. Синие пачки полтинников, совсем новых и видавших виды, полностью захватили её разум. Как много! Она смотрела на кучу денег, глупо моргая ресницами. Прад убрал кейс, извлёк из внутреннего кармана портмоне и положил на пачки ещё несколько банкнот достоинством в пять тысяч рублей. Арина испытывала душевный трепет. Странно, но в это мгновение она не думала, на что могла бы потратить эту астрономическую сумму, ей просто захотелось впервые в жизни подержать её в руках, а ещё лучше — обладать этими деньгами.
Прад выдержал паузу и медленно, смакуя каждое слово, произнёс:
— Это… твой… первый… аванс.
Арина перестала дышать.
Прад захохотал:
— Вадим, я же тебе говорил!!! Я знал, что так будет! Я знал! У неё в глазах, как в мультиках, сейчас нарисованы деньги! Жаль нету фотоаппарата! — ещё немного посмеявшись, он объяснил, — Ара, мы утром с Вадиком специально заехали в банк, разменяли деньги, чтобы визуально их было много. Я не сомневался, что тебя это впечатлит! Ох, Ара, мы станем отличной командой!
Арина смутилась, опустив глаза, опять же подметив, что капитан оказался прав и верно истолковал её реакцию.
— Ха, Вадик, смотри: она не знает, как понесёт эти деньги, ведь они не войдут в её сумочку!!! — он снова захохотал, Арина покраснела. — Ладно, хватит. Забирай бумажки, тебе пора их отработать… Ведь теперь ты будешь на меня работать?
— Да, — еле слышно отозвалась она.
— Громче и увереннее!
— Да, я буду на вас работать!
Прад подобрел:
— Гита всё объяснит… Забирай и иди, иди, иди!
Она поняла, что аудиенция закончена и что пачки банкнот действительно не войдут в сумочку, поэтому сгребла их в охапку и под раскаты незлого хохота, выпорхнула из кабинета. Первое, что ей встретилось в подсобке — огромная мешковатая сумка Гиты, расшитая бисером. "Да, если здесь такие зарплаты — нужно прикупить такую же" — думала Арина, медленно осознавая, что не так уж и плохо работать в прачечной.
