Маргарет Уэйс - Дитя мертвых Богов
— Мина! — крикнул Паслен. — Направь лодку к утопающим…
— Нет, не надо, — вдруг сказал Рис.
Люди находились далеко от берега, но они прекрасно плыли, их не относило в сторону и не швыряло волнами. Их были сотни, и они гребли среди открытого моря, направляясь к башне…
— Рис! — охнул кендер. — Рис, да это же Возлюбленные, они плывут к башне! Мина, стой! Поворачивай лодку!
Мина покачала головой. Ее янтарные глаза радостно сверкали, губы раздвинулись в улыбке, и она смеялась — смеялась, казалось, без всякой причины. Лодочка полетела вперед еще быстрее, словно паря над водой.
— Мина! — настойчиво окликнул ее Рис. — Разверни лодку!
Она мельком взглянула на него, улыбнулась и помахала рукой.
Эти люди опасны! — воскликнул монах, указывая на живых мертвецов, которые уже добрались до башни и выкарабкались на берег. Множество Возлюбленных толпились у входа. — Нужно возвращаться!
Мина уставилась на живых мертвецов в изумлении, которое быстро сменилось раздражением и гневом. *
— Как они смеют лезть в мою башню! — крикнула она и повернула прямо на них.
— Рис! — взвыл Паслен.
— Я ничего не могу поделать, — сказал монах, и ему впервые пришло в голову, в какое опасное положение они попали.
Как он может справиться с шестилетней девочкой, которая смогла подвесить к потолку воина Чемоша, достать буквально из ниоткуда лодку и, глазом не моргнув, сотворить мешок мясных пирогов?
Внезапно Рис разозлился. Почему сами Боги не разберутся с ней? Зачем они подбросили девчонку ему?
Лодка неожиданно накренилась. Эммида, лежавшая на скамье рядом с Рисом, покатилась и скользнула ему в руку. Он схватил ее, и, несмотря на то, что посох был влажным и скользким от морской воды, монах снова ощутил приятное тепло. У одного Бога, по крайней мере, были на это свои причины…
— Рис! Мы уже близко! — предупредил Паслен.
Они подошли почти к самому берегу. Возлюбленные заполонили крошечный островок и постоянно продолжали прибывать. Некоторые плыли. Некоторые выползали из воды, словно пришли сюда по дну моря. Они карабкались по камням, иногда скользили и снова падали в воду, но опять поднимались и шли вперед. В основном это были люди, молодые и сильные, и все они были мертвы, но в то же время жили ужасной жизнью, прикованные к этому миру, где им приходилось терпеть невыносимые муки. При виде жертв ужасного поцелуя Мины у Риса стало тяжело на душе.
— Что вы все здесь делаете? — сердито крикнула Мина. — Это моя башня.
Она крутанула руль, парус повис и захлопал, и лодку понесло к каменистому берегу. На какое-то мгновение Рис испугался, что они разобьются, но Мина оказалась искусным моряком, и они благополучно остановились среди камней, кораллов и влажных водорослей.
— Дай мне вон тот канат, — приказала Мина, легко спрыгнув на землю, — я привяжу лодку.
— Рис! Что ты делаешь? — заволновался Паслен. — Отчаливай! Поплыли отсюда! Нам нельзя здесь оставаться! Они нас убьют!
Эммида согревала руку Риса. Он вспомнил свою мысль: в безумии Мины есть ужасная мудрость. Очевидно, Богиня по какой-то причине должна побывать здесь. А он обещал ей… Она вне опасности. Она не может умереть. Но понимает ли она, что они с Пасленом смертны?
Отражение Риса мелькнуло в черных хрустальных стенах башни. Вход в здание находился в каких-то ста шагах от него, двери были распахнуты. Должно быть, в башне уже полно Возлюбленных. Несколько сотен мертвецов остались снаружи, бесцельно бродя по берегу. Некоторые заметили лодку, обернулись и уставились на нее своими пустыми глазами.
— Слишком поздно! — простонал кендер. — Они нас увидели.
Рис поспешно привязал лодку и, схватив посох, подошел к Мине. Паслен помог Атте выбраться на берег, схватил багор и медленно, неохотно последовал за монахом.
— А ведь я мог бы сейчас гулять на каком-нибудь уютном кладбище, — уныло бормотал он, — беседуя с приятными мертвецами…
— Мина! — Кто-то из Возлюбленных выкрикнул ее имя, остальные подхватили его.
Мертвецы устремились к лодке.
— Откуда они меня знают? — дрожащим голосом выговорила Мина и в страхе отпрянула, наткнувшись на Риса. — Почему они так смотрят на меня? Они отвратительны!
Возлюбленные обступили девочку, протягивали к ней руки, звали ее по имени.
— Мне они не нравятся! Прогони их! — пискнула маленькая Богиня, отворачиваясь и пряча лицо в складках одежды Риса. — Прогони их!
— Мина! Мина, прикоснись ко мне, — умоляли ее Возлюбленные, пытаясь добраться до нее. — Это ты сделала меня тем, что я есть!
Один из Возлюбленных схватил девочку за руку, и бедняжка в панике взвизгнула. Рис не мог сражаться с Возлюбленным ему пришлось изо всех сил удерживать извивающегося, вопящего ребенка. Он бросил эммиду Паслену.
— На ней Божье благословение! — крикнул он.
Кендер понял. Он отшвырнул свой багор и поймал посох. Взмахнув им, как дубиной, он с силой опустил его на запястье Возлюбленного.
В том месте, где посох коснулся тела живого мертвеца, плоть почернела и обвалилась с костей, но оставшийся скелет руки не отпускал Мину, костлявые пальцы сжимали ее локоть.
— Это была большая помощь! — крикнул Паслен, бросая на небо разгневанный взгляд. — Думаю, Боги вряд ли сделали бы больше!
Вокруг них собиралась огромная толпа Возлюбленных. Паслен обрушился на зомби со своим посохом, пытаясь отогнать их, но безуспешно. Казалось, то, что куски плоти съеживались и отваливались с их костей, мало беспокоило мертвецов. Они продолжали наступать, а Паслен продолжал отбиваться. У него заболели руки, ладони взмокли от пота, его начинало мутить от вида мелькавших рук без мяса на костях.
Атта щелкала зубами, лаяла и бросалась на Возлюбленных, впиваясь в их тела, но собачьи укусы причиняли врагам еще меньше вреда, чем удары посоха.
— Обратно в лодку! — задыхаясь, выкрикнул Рис, стараясь одновременно удерживать Мину и отражать атаку Возлюбленных.
Мертвецы, не обращая никакого внимания на монаха, кендера и собаку, отчаянно пытались схватить Мину.
Внезапно прямо над ухом кендера раздался ее пронзительный крик, и он от неожиданности выронил эммиду.
Костлявые пальцы цапнули Мину за запястье. Рис кулаком угодил зомби в лицо, сломав ему нос и скулы. Мина в ужасе уставилась на пальцы без плоти, вцепившиеся в ее руку, и, взвизгнув, ударила Возлюбленного.
Ослепительное янтарное пламя мгновенно поглотило мертвеца целиком, не оставив даже пепла. Волна раскаленного воздуха обожгла Риса и Паслена, и пламя погасло.
— Рис, — пробормотал Паслен, — там что-нибудь осталось от моих бровей?
