Майя Зинченко - Седьмое чувство
Рихтер, ни на кого не обращая внимания, разорвал мокрую одежду и положил левую ладонь на голую грудь девочки. Рихтер наклонил голову и закрыл глаза. По его телу пробежала судорога. Люди тотчас зашептались: «Ведун, ведун… Смотри, что он делает… Да точно ведун, говорю тебе». Дарий с тревогой наблюдал за происходящим. Он никогда не присутствовал при воскрешении, только читал об этом. Однако все источники единогласно сходились на том, что во время этой процедуры некромант может представлять опасность для живых существ. Тем более такой неординарный и загадочный черный маг, как Рихтер. Гном понятия не имел, что он может натворить, когда пустит в ход свой дар. Значит, нужно как можно скорее увести людей.
Тем временем Рихтер шумно выдохнул воздух сквозь жатые зубы и открыл глаза. Дарий стоял к нему ближе стальных и видел, что они остекленели. Гному стало не по себе. Теперь некромант – мертвенно-бледный, облаченный во все черное – сам походил на живого покойника.
– Я верну ее, – глухо сказал он. – Но мне нужно, чтобы все ушли.
Дарий стремительно принялся выпроваживать любопытных. Отец и мать Наты активно помогали гному:
– Вы слышали?! Вы мешаете ему! Уходите!
– Ушли? – спросил Рихтер несколько минут спустя. Он сидел, странно согнувшись, словно ему на плечи давила тяжесть всего небесного свода.
Дарий приблизился к нему.
– Да.
– Родители?
– В доме. Но это было нелегко. – Гном бросил взгляд на окно, где виднелись бледные лица хозяев. За забором шушукались и подглядывали в щели соседи.
– Хорошо, – совсем тихо сказал некромант, положил вторую ладонь рядом с первой, и его глаза потухли.
Дарий прислушался: Рихтер перестал дышать. Гном посмотрел на лежащую перед ним девочку. Она была как живая – белокурая, румяная, с ямочками на щеках. Симпатичная девчушка. Ее не портила даже запекшаяся на волосах кровь. Рихтер, во всяком случае, выглядел намного хуже – настоящий мертвец.
В напряженном ожидании прошло минут пятнадцать. У Дария затекли ноги, но он боялся пошевелиться. Осталось только надеяться, что все идет как надо и постепенно синеющее лицо Рихтера – это нормально. Неожиданно Ната вздохнула. Ее веки дрогнули, рука шевельнулась. Некромант неловко наклонился вперед, чтобы послушать ее дыхание.
– Все хорошо, – шепнул он Дарию. – Теперь она просто спит.
За забором послышались суеверные восклицания, смешанные с восхищением. Люди не могли поверить в случившееся чудо. Скрипнула дверь, и к девочке подбежали ее родители. Они снова плакали, но на этот раз от радости. Рихтер предостерегающе приложил палец к губам и тихо сказал:
– Отнесите ее в дом, укутайте потеплее и не будите пока она сама не проснется.
– С ней все будет в порядке? – тревожным голосом спросил отец.
– С ней уже все в порядке. Если я берусь за работу, то делаю ее в совершенстве. Можете не волноваться, Дарий, нам пора ехать.
– Как? Вы уже уезжаете? Нет, постойте! – Мать Наты бросилась к Рихтеру. – Спасибо вам! Поистине в добрый час вы постучались в наш дом! Скажите, как вас отблагодарить?
– Ничего не нужно. – Маг, пошатываясь, отправился за вещами. – Дарий, почему ты стоишь как вкопанный? Ты забыл, куда и зачем мы едем?
Они собрали свои сумки и, не поддавшись на уговоры хозяев, вывели лошадей. Счастливые родители предлагали за спасение дочери деньги, корову, дом, но Рихтер был непреклонен. Дарий из всего предложенного решился взять только немного провизии в дорогу. Люди с опаской и восторгом обступили их, когда они садились на лошадей.
– Приезжайте в любое время. Вам всегда будут рады в этой деревне, – от имени всех сказал староста.
– Спасибо, – поблагодарил Рихтер и поправил плащ. Он уже оправился и снова был похож на себя прежнего – утонченный аристократ, неведомо как оказавшийся среди простолюдинов.
Они выехали на дорогу. Дарий обернулся и помахал всем рукой на прощание.
Солнце ярко освещало окрестности. Снег блестел так, что на него было больно смотреть. Дарий подумал, что в деревне они все-таки потеряли много времени. Рихтера, похоже, посетила та же мысль, потому что он пришпорил Тремса и поехал быстрее. Гному ничего не оставалось, как пришпорить свою кобылу, хотя каждый шаг лошади болезненно отдавался в его теле.
Началась бешеная скачка. Путники, едущие навстречу, удивленно оборачивались и смотрели им вслед. Они ехали до трех часов дня, не снижая скорости, пока Дарий не попросил Рихтера остановиться. Гном срочно нуждался в передышке. Лошади тоже устали: гном и некромант – ноша не из легких.
Дарий выбрал большой плоский камень, смел снег и по-хозяйски разложил на нем еду. Наступило время обеда. Они с Рихтером толком не разговаривали, ограничиваясь ничего не значащими фразами, вроде «передай нож» или «куда ты положил сахар для лошадей?». Раньше им было легко общаться друг с другом, а тут Дарий почувствовал непробиваемую стену. И все из-за того, что произошло утром. Стена все росла и крепла, потому что между друзьями осталось много недосказанного, и это тяготило обоих. Наконец с едой было покончено. Гном собрал сумку и бросил беспокойный взгляд на мага. Тот ответил ему таким же.
– Дарий…
– Рихтер…
– Ты первый, – кивнул некромант.
– Почему ты изменил свое решение? – Дарий решил больше не откладывать вопрос, что мучил его все это время.
Рихтер неопределенно пожал плечами:
– Родители девочки нас хорошо приняли. Можешь считать мой поступок платой за гостеприимство.
– Рихтер, ты не настолько чудовищен, как хочешь казаться.
– Не понимаю, куда ты клонишь. Ты задал вопрос – я на него ответил. Что тебе еще надо?
– Правду.
– Какую? Правд много, и у каждого она своя. Ты хоть представляешь себе, что стоит вывести душу с того света?
– Нет. Откуда мне знать? Я всего лишь обыкновенно гном. Но, если хочешь, ты можешь рассказать мне об этом во всех подробностях. – Дарий предпочитал, чтобы Рихтера рассердили его слова, лишь бы он не замыкался в себе снова.
Некромант отвернулся, даже спиной выражая негодование. Гном только диву давался, как люди умудряются это делать. У него бы так никогда не получилось. Рихтер помолчал какое-то время, а потом бессильно опустил голову на руки и сказал:
– Это отвратительно, поверь мне. Ты как будто заживо умираешь, становишься единым с липким, холодным тленом, что тебя обволакивает. Там нет времени в привычном понимании этого слова. Кажется, что прошла целая вечность, а ты все блуждаешь в пустоте, которая постепенно полностью заполняет тебя.
– Тебе было больно?
– Уж лучше бы было больно. Нет, я не чувствую боль. Я превращаюсь в мыслящее ничто.
![Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]](/uploads/posts/books/183989/183989.jpg)