Питер Страуб - Парящий дракон. Том 1
Он работал над дюжиной больших домов в Лондоне, начиная со своего собственного, и заслужил репутацию точного, тщательного и трудолюбивого работника. Он чувствовал глубокое удовлетворение, когда воскрешал к жизни дома времен королевы Виктории и принца Эдварда. Его работа помогала остальным ощутить красоту этих домов и понять, в чем она заключается. Ричард предпочитал возиться со зданиями, которые предыдущими поколениями воспринимались не иначе как чудовища архитектуры, и благодаря какому-то инстинкту узнавал их секреты. За несколько лет он заработал даже что-то вроде славы – о восстановленных им зданиях написали два журнала, и он получил больше заказов, чем мог справиться. Так же будет, надеялся он, и в Америке.
Две пары – на Род-Айленде и в Хиллхэвене – уже захотели воспользоваться его услугами. Именно эти предложения и подвигли его на переезд в Америку – и еще надежда на рождение ребенка. Его сын или дочь будут американцами и говорить будут на американском английском. До того как они решились на ребенка, это казалось неважным, но на самом деле это было важно. Их ребенок будет говорить не с кенсингтонским акцентом, а с коннектикутским, где родились его родители и родители Лауры и где родился он сам и Лаура – в тот же самый день, но разделенные годом. Ричарду больше нравилось думать, что Ламп – единственное пока что пришедшее им в голову имя – будет ходить в местную школу, а не в лондонский пансион.
Он или она? Ламп будет девочкой, это Ричард знал точно. И ему нравилась эта внутренняя уверенность.
Дело в том, что когда они еще жили в Лондоне, Ричарду приснилось, что он гуляет по Кенсингтон-гарден. Он заглянул в будущее лет на пять-шесть. Солнце опускалось на широкую лужайку, а цветы и травы, которые на этой лужайке росли, были потомками цветов и трав его времени. Деревья были чуть заметно выше. Эта атмосфера будущего передалась и Ричарду, который во сне слегка потяжелел по сравнению со своими теперешними ста шестьюдесятью фунтами. За его руку цеплялся ребенок. Он вел этого будущего ребенка на игровую площадку в будущем парке, и все было замечательно. Во сне Ричард старался не глядеть на ребенка, чтобы не заплакать от радости. Ламп все тянула его к пруду, и он позволял ей делать это и просто обмирал от счастья. Наконец он опустил глаза. Она была маленькой, жизнерадостной, с прямыми золотисто-рыжими волосами, в точности как у Лауры. На ней было легкое набивное платьице и черные детские башмачки. Гордость и любовь переполняли его, он начал всхлипывать и от этого проснулся. Он видел ее, и она была великолепна. Спокойная ясность сна сохранялась в нем долгое время.
Он никогда так и не сказал Лауре, что видел во сне их ребенка.
***Он никогда не рассказывал ей еще об одном сне. Мужья и жены по-разному делят психологическую ответственность, а обязанностью Ричарда было ободрять и поддерживать. Их совместные страхи и сомнения обычно выражала Лаура.
Так что именно Лаура спросила:
– Как ты думаешь, это сработает?
Прогуливаясь в первое воскресенье после своего приезда и осваивая незнакомую территорию, они спустились по Фэртитэйл-лейн и перешли через мост, мимо огромных деревьев, увитых плющом и диким виноградом, и какое-то время за ними следовала дружелюбная собачья свора. Все дома казались огромными и стояли на значительном расстоянии друг от друга.
За рядами деревьев мерцала и вспыхивала река.
– Все будет в порядке, – сказал он и обнял ее за плечи. – Может, поначалу будет довольно туго, но с нами тут будет происходить только хорошее. У меня уже есть два заказчика. Это хорошее начало.
– У меня культурный шок, – сказала Лаура.
– Мы выросли здесь, – напирал Ричард.
– Ты вырос в Лос-Анджелесе, а я – в Чикаго. А все это место выглядит как Лейк-Форест.
– Да это и неплохо, – он увидел, как вспыхнули ее глаза, и сказал:
– О, я понимаю, что ты имеешь в виду.
Они оба родились тут, но по странному стечению обстоятельств отец Лауры перебрался в Иллинойс, и она росла в доме, очень похожем на их лондонский дом. Он вырос в квартирах или маленьких домиках, снятых на один сезон.
Первый большой дом в его жизни они купили вместе с Лаурой. Они оба привыкли к террасам – домам, расположенным ступеньками, и к магазинам, до которых можно было дойти пешком, они привыкли к движению машин на улицах, к барам, к паркам. Хэмпстед – ни город, ни загород – был каким-то размытым, нереальным. Имя ассоциировалось с холмами Голливуда или с белыми скучными домиками Голсуорси.
– Думаю, это займет у нас около года, – сказал он, – но мы привыкнем к этому месту.
– Не уверена, что я хочу привыкнуть, – ответила она.
В это время из-за угла выскочила группка мужчин в шортах и мокрых от пота майках. Они трусцой бежали мимо, и их лидер – белокурый светлобородый викинг с развевающимися по ветру волосами – крикнул: "Привет!" Ричард сразу же почувствовал, что в твидовом жакете и галстуке ему гораздо жарче, чем хотелось бы.
Они уже отметили, что округ Патчин возвел здоровье в культ. По Фэртитэйл-лейн целый день пробегали любители бега трусцой, а магазины и овощные лавки были заполнены людьми, вернувшимися с теннисных матчей. Местная аптека была забита всевозможными сортами сигарет, но покупал их только он.
Конечно, это был культурный шок. Когда Лаура отправилась в продуктовый магазин, забитый покупателями в теннисных костюмах, она не нашла там мяса. На завтрак предлагались сладкие кукурузные хлопья, а незнакомые люди обращались к приезжим с ошеломляющей прямотой.
– Моя сестра умерла, – сказала Лауре какая-то женщина, покупающая замороженный йогурт, – просто упала и умерла, а ее муж, уж конечно, за всю жизнь пальцем не пошевелил.
– Какой позор! – подыграла ей Лаура.
Люди вроде того бегуна-викинга глядели прямо в глаза и улыбались, демонстрируя превосходные белые зубы. Они выглядели как жители киношного городка. В их радостном, возбужденном взгляде читались доброжелательность и заинтересованность.
Ко всему этому они со временем привыкнут – ведь это все мелочи, – потому что должны привыкнуть. Первые дни в Америке оказались шоком именно потому, что первоначально Альби ожидали, что они в любом уголке страны будут чувствовать себя как дома. Теперь они ожидали совсем другого, и это другое полностью зависело от них.
***Этим вечером Альби рано отправились в постель. И пока Ричард читал вслух "Мадам Бовари", оба они время от времени оказывали друг другу знаки внимания, демонстрируя привязанность и заботу. Иногда Лаура улыбалась самой себе, когда ребенок шевелился – он начал шевелиться лишь недавно. Сегодня вечером ребенок особенно разбушевался, и она хотела, чтобы Ричард почувствовал, как тот бьет ножками. Он так и заснул, положив руку на ее округлый живот.
