Владимир Лосев - Королева ночи
Еще надо было бы что-то придумать для ног — меньше всего ему бы хотелось поранить ступни, в чужом мире пусть даже и призрачном, это было смертельно опасно без йода и антибиотиков, поэтому юноша содрал кору со ствола поваленного дерева в том месте, где уже поработали когти какого-то явно хищного зверя, и привязал к ногам.
Получилось нечто не очень красивое и удобное, но все равно лучше идти так, чем натыкаясь на острые сучья и превращая свои стройные в меру волосатые ноги с тонкой и нежной привыкшей к обуви кожей в кровавые лохмотья.
Юноша еще раз критически осмотрел себя, горько усмехаясь над нелепостью своего наряда. Потом мрачно посмотрел в глубь леса, где все пропиталось холодом и сыростью от прошедших не так давно в этой местности дождей.
Было студено и промозгло, редкие волоски на коже вставали дыбом, пытаясь его согреть, но увы, ему это нисколько не помогало.
Хорошо еще, что солнце понемногу согревало воздух. Но что толку от такого тепла, если каждое дерево или куст так и норовит обдать тебя ледяным душем?
Тут поневоле начнешь дрожать от одного предчувствия очередного выливающегося на тебя ведра воды.
В этом лесу не было дорог, просек — ничего, что говорило бы о том, что где-то поблизости имеются люди. Думать о том, что его могло выбросить в такие места, где нет ни одного человека, Косте думать не хотелось. Он точно знал, что так не бывает, если что-то произошло, то имеет смысл и какую-то связь, которую пока не понимает. К тому же если это сон, то какой смысл в нем бродить там, где никогда не было людей?
Костик пробирался сквозь густые заросли кустов — другого пути просто не было, все заросло здесь, как в джунглях, он видел такое по телевизору — обдирая колючками тело, залезая все дальше в чащу.
Когда уже изнемог, расцарапал кожу колючками до крови, все больше понимая, что идет куда-то не туда, лес неожиданно кончился, и он вышел к деревне, расползшейся по травяному косогору вдоль небольшой речушки.
Спрятавшись за кустами у одинокой скалы недалеко от пустого заброшенного дома, юноша стал разглядывать селение.
Дымились печные трубы. По улицам, пусть редко, но ходили люди, среди них имелись даже молодые девушки с ведрами. Они несли воду с реки, некоторые из них были очень даже симпатичными.
Костя скрипнул зубами от раздражения — если выйдет на улицу голый, с кровавыми царапинами, облепленный травой и иголками то все станут смеяться над его корзинкой для мужского достоинства. А мужики могут еще и по шее настучать. Лично он бы, увидев такое чудище, выходящее из леса, так бы и сделал.
Костя расстроено фыркнул и стал присматриваться к дому, стоящему отдельно от других, почти у самого леса — большая крыша, две высоких трубы, строение почему-то казалось похожим на кузницу, пристроенному к жилому дому. Возможно, потому что в нос от него пахнуло древесным углем и раскаленным металлом.
Возможно — это самый лучший вариант, добраться туда он сможет скрытно, а на самой кузнице вряд ли работает больше двух человек и точно мужики, с ними он как-нибудь сумеет договориться.
Они не испугаются его вида, а если попробуют намять бока, то это не страшно, драться его учили с раннего детства. Будет возможность попрактиковаться в блоках и ударах, тут главное никого не убить, и не ударить слишком сильно. А после драки и хорошей выпивки мужчины всегда находят общий язык.
Дадут какую-нибудь одежду, расскажут, где находится телефон, он позвонит домой, и все сразу образуется. Вот тут-то Костик и поймал себя на мысли, что уже давно не верит, что видит сон — слишком уже реально болели царапины и мышцы от усталости.
Действительно, ни один сон не может длиться так долго, и главное, не может быть в нем так больно, холодно и неприятно.
«Ладно, — Костя отмахнулся от своих мыслей. — В конце концов на дворе двадцать первый век, если нет телефона, то найдется дорога, такси наконец, хотя, конечно, чтобы добраться до города станет в копеечку, но тут уж ничего не поделаешь. Его предупреждали, не лезть ночью в Стоун Хедж. Интересно, а как провели ночь ребята? Ирина? Панька?»
Он снова посмотрел на дом, и, принюхавшись к густому черному дыму, идущему из трубы, убедился в правильности своих выводов — точно пахло древесным углем, плохим железом и гарью. Явно кузница. Он пробрался за кустами поближе к строению и сразу услышал редкие звонкие удары молота о наковальню.
Во рту снова появился вкус баранины, ему сразу захотелось есть, словно он не ел пару суток. Вкусный запах мяса шел из крайней трубы, принадлежащей к жилому дому.
Кусты закончились, юноша, пригибаясь к земле, чтобы его не заметили с единственной, а значит, центральной улицы, стал подкрадываться к дому.
Кузня имела три стены под крышей, четвертая представляла собой двухстворчатые ворота, одна створка которых сейчас была распахнута для вентиляции, и можно было рассмотреть все, что находилось внутри.
У стены, сложенной из массивных каменных глыб, находился довольно большой очаг, на котором сейчас лежал пористый серо-зеленый кусок болотного железа, а перепачканный сажей мальчишка лет десяти в коротких штанах и прожженной рубашке, работая мехами, раздувая серый древесный уголь.
Это Костику показалось немного странным — давно в кузницах не использовали такого железа, а перековывали в основном детали от тракторов на что-то полезное для хозяйства, вроде тяпки или лома.
Около наковальни два мужика обрабатывали раскаленную до малинового жара заготовку — высокий с бочкообразной грудью настоящий гигант — сам кузнец и его подручный — высокий юноша лет двадцати довольно крепкого телосложения. Подручный умело орудовал молотом, а кузнец подправлял молоточком заготовку, заодно показывая, куда бить. Оба были одеты в крепкие домотканые штаны и кожаные фартуки, защищающие обнаженные до пояса тела.
Осмотрев обоих, Костя решил, что мужики не представляют для него большой опасности и негромко покашлял, чтобы привлечь к себе внимание.
Он конечно предполагал, что вызовет интерес и даже неприязнь, но такого эффекта не ожидал — кузнец, охнув, схватился за раскаленную железную полосу, а подручный, угрожающе размахивая молотом, направился в его сторону.
Костик вытянул вперед грязные расцарапанные до крови о колючие кусты руки, показывая, что в них ничего нет и выкрикнул:
— Мужики, вы чего? Я — человек мирный, никого не трогаю, мне бы поесть, да одежду какую-нибудь, и еще подсказали бы у кого есть телефон, пусть сотовый, я заплачу… позже, сейчас правда, ничего нет. Видите, голый, помогите… а?
— Сейчас я тебе башку проломлю, и станешь совсем мирным, — прорычал подручный замахиваясь молотом. — Еще не хватало, чтобы к нам в деревню чужаки приходили, у нас и без вас бед хватает.
